Путь победителей. Ум – это разновидность послушания, согласия людей

И пошла дальше играть. Попозже я сделала себе чай с лимоном и Лясинэ снова пришла со мной болтать:

– Мам, а ты делала аборт? – спросила она меня, и я побледнела, – Он ведь ангелочек, правда? Тебе говорили: «Относитесь к ребенку только так: он – воплощенный ангел».

– Отвали! – закричала я на неё, но она продолжила, заставляя меня бледнеть:

– Пока он маленький, он был твоя забота и смысл твоей жизни, – продолжала она, – когда он вырос не твоим сыном, он всё равно стал твоей опорой, защитой. Он на тебя вообще, как ты считала не злился. Если он плачет в истерике, это конечно от недостатка любви к нему там, где он теперь.

– Ему очень нужна можешь быть ты живая, любящая, – сказала я ей, – Прими тот факт, что наша семейная жизнь не сложилась из-за твоего отца.

– Очень трудно быть счастливой любящей мамой, когда все плохо, – согласилась она со мной отчасти, – Ну ладно, ну такая сложная у нас судьба.

– Да, – сказала я дочери, – Надо жить, работать.

– Ты верно подметила, – сказала Лясинэ, – Каждый день помаленьку находить радость в мелочах.

– Да, – согласилась с ней я, – настраиваться на хорошее.

– Все образуется, – погладила меня Лясинэ по голове. – Со временем.

– Да, – согласилась я, – Нужно время, может быть много времени, чтобы все хорошо сложилось, и нужно много терпения.

В дверь позвонил повал, и мы им не открыли, но мама спросила через закрытую что им нужно от нас:

– Я Вам желаю много-много сил и терпения чтобы отпустить ситуацию с мужем, своими родителями, – сказала мне из-за двери женщина в белом халате, – Постарайтесь не оценивать себя глазами Вашей мамы.

Дальше я была удивлена, когда сзади к ней уже шла моя мама, которую звали Анастасия:

– Простите мою дочь, – сказала она ей, – Она очень обеспокоена Вашим будущим, конечно события вашей семейной жизни в ее жизненные планы не входили.

– Ее в первую очередь беспокоит, сможет ли она помочь Вам, ответила ей врач, – Вы должны помнить, что Ваши родители всегда на Вашей стороне, чтобы они не говорили, и они всегда Вам помогут.

– Из гроба помогут мне в моём возрасте? – заинтересованно спросила у неё она, – А когда у Вас все наладится, Вы сами будете помогать им.

Я не выдержала и открыла матери, попросив врача уходить, но она продолжила уже мне:

– Я уверена, что Вы встретите другого мужчину, – бросала она мне мой будущий повал, – это будет обязательно.

– И у вас всё будет, – сказала ей мама, – Только потерпите и живите спокойно.

– Все будет хорошо у всех нас, – попрощалась она перед уходом.

Она ушла, и мама зашла в квартиру, как в дом.

– Ну, здравствуйте, сударыня, – иронизировала она, надо мной смеясь, – что вы как дикий ангел воете аж до посещений?

Я пожала плечами, а она продолжала раздеваться с улицы, повесив пиджак на вешалку.

– Нормативный кризис 3 лет, почитайте об этом с Лясинэ, – пояснила она мне авторитетно, – Если ходит в садик, поговорите с педагогами.

– Это перерастается, – вспомнила я, – я знаю. Также знаю людей, которые в детстве были очень вредными, а потом выросли в нормальных и интересных.

– Ничто не мешает нашим родственникам любить нашего ребёнка сейчас, – намекнула она мне на очевидное, – смерть для этого не нужна. Пусть гостит у них, ведь у старших меньше времени осталось.

– Да наконец-то ты это сказала! – закричала я, – И что такое «достойное будущее»? Наша перевёрнутая цивилизация представляет это как большие деньги или растворение в детях.

– «Совершенно верно, дорогая», – сказала моя мать, – Но так ли это важно на самом деле?

– Да, – ответила я ей, – это важно.

А да ли? – ответила мать вопросом на вопрос, – Если да, то почему мажоры умирают от наркоты и разбиваются на дорогих машинах?

– От «достойного будущего»! – крикнула я то, что она верно и ожидает, – Элитная школа, лучшие репетиторы и счёт в швейцарском банке не застраховали старшего брата от убийства матери, младшего – от избиения ровесницы до полусмерти.

– Пирамида Маслоу – это заблуждение, на деле низший уровень будет пожирать всё больше и больше, – пояснила мама по старинному опыту, – Богатые страны вязнут в Содоме, а страдающие от войн жертвуют жизнью за близких.

– Даже статистика говорит, что уровень счастья обратно пропорционален уровню жизни, – согласилась я с ней, – Герои, святые – из тех, кто делил валенки с братьями-сёстрами и рубил дрова в студёную зимнюю пору.

– Эту пирамиду надо перевернуть, – намекнула мать уже о своём действии, – Начать с духовного воспитания.

– Ты как они решила? – заорала я на это, – «Водите сына в церковь, в воскресную школу»?! – Ну а что? – удивилась она, – у тебя и сына нет, а там и друзья будут, и та приятность, радость, которую он будет ждать всю неделю. Если не прямо совсем не понравится какое-либо занятие в воскресной школе – не дави!

– Не надо добровольное делать тоскливой повинностью, – упрекнула я её, – Я вот, например, не любитель поделок, даже в вузе делала макеты цифровой картинкой.

– Да просто и самой надо иметь веру, без этого трудно и тоскливо жить, – возмущалась мать, – Вы с Лясинэ имеете полное право строить новые отношения, не надо, как говорят некоторые люди, посвящать себя ребёнку или в её случае нежелательным сверстникам. Наоборот, это плохо, получается психологический брак потом.

– Или страшнее… – испугалась я.

В этот момент за окном слышался глухой стук о деревянные поверхности человеческого мяса. Комсомольский подол моей матери даже вздрогнул вместе с ней. В дверь послышался стук чем-то мягким. Мы бледные отправили открывать первую дверь Лясинэ и узнать, кто там. Она притворилась мной:

– Здравствуйте, вы кто? – спросила она. Ответил мужчина средних лет:

– Я Иван! Приятно с вами познакомиться, – ответил ей он, – Здравствуйте, Анна. Мне кажется вы просто психологически выгорели. И сейчас любая незначительная проблема будет для вас казаться чуть ли не катастрофой.

– Да что вы! – сказала Лясинэ ему, – Не хочу ставить диагнозов, я не врач, но думаю, что сходить к психотерапевту вам бы не помешало.

– Да, Анна, вы верно намекнули, – признался он, – Это намного лучше, чем думать о смерти. – А, ну да, – согласилась с ним Лясинэ, – при депрессии всегда посещают мысли уйти из жизни.

– Я тоже это когда-то проходил, – с сожалениями признался Иван, – И это скажу вам честно не лучшие годы моей жизни. Даже вспоминать жутко, лучше уж не вспоминать никогда.

– Но Бог дал вам силы справиться с этой болезнью, – сказала ему Лясинэ, – Поможет вам и теперь, нужно только с верой Его попросить.

– Да, – с неохотой согласился Иван с Анной, – Бог милосердный и любящий. Только Он может наполнить вашу душу любовью к ребенку. Ведь ему так же тяжело, видя, что вам плохо – из-за этого и капризничает. Дети чувствительны к эмоциональному состоянию родителей. Желаю вам пройти все трудности и начать счастливую жизнь.

Иван ушёл, а меня трясло от того, что он понимал, что с ним общается через закрытую дверь Лясинэ. В наши окна бросали останки от людей. С улицы шёл вопль на меня, и я плакала. Пришла следующая женщина и вообще кричала меня в окно. Я подошла и увидела, что она прямо от трупа человека отрезает мясо, которым кидается и она ещё и не одна. Я приоткрыла окно, и она начала кричать:

– Анна! «Меня зовут Елена», – сказала она, – Пожалуйста, запомните: вы милая, добрая, ответственная и умная. Если кто-то будет Вам говорить что-то, то противоположное, немедленно выходите из помещения или просто переставайте слышать. Ваша мама расстроена и подавлена, она «не ведает, что творит».

– Вы кому это вообще? – заорала я на неё, зная, что она Лясинэ пытается это шептать.