Лабиринт отражений

Если бы не начала меняться внешность младшей сестры. К шестнадцати годам Алина расцвела, исчезла мальчишеская угловатость, отросли и зазолотились волосы, сформировались черты лица, плюс идеальная фарфоровая кожа.

На фоне сестры Снежана казалась себе уродиной. И едва ей исполнилось восемнадцать, она отправилась в клинику пластической хирургии, исправлять нос. Потом скулы. Губы. Само собой – виниры в лучшей стоматологии. Само собой – окраска волос в лучшем салоне красоты. Там же – уход за лицом.

Теперь Снежана себе нравилась. Она ничем не отличалась от красоток в журналах, вполне могла бы стать моделью, но рост подкачал. Да и лень, если честно, там вкалывать надо. То ли дело ее нынешняя работа – продавец в дорогом бутике мужской одежды. Не перетрудишься, плюс возможность познакомиться с перспективным мужчиной и удачно выйти замуж.

А то отец после того, как в очередной раз женился, перестал выдавать деньги по первому требованию. Женушка, небось, нашипела, змея. Да и от матери съехать давно хочется, надоело ее занудство. Пусть свою правильную доченьку продолжает дрессировать, эта мямля бесхребетная все стерпит. Ну вот зачем ей такая внешность, все равно не пользуется!

А Алина просто продолжала считать себя невзрачной. Затоптанная в детстве самооценка так и не пришла в себя окончательно, да и мать не спешила разубеждать дочку, хвалить ее внешность.

Потому что женщине следует быть сильной, ответственной, рассчитывать только на себя, не надеяться на внешность, а пробиваться умом и трудолюбием! Чтобы ни в коем случае не зависеть от мужчины, мужчины предатели по сути своей, ненадежные, легкомысленные, готовые бежать за любой юбкой. Причем чем старше мужчина, тем короче должна быть юбка и моложе та, что ее носит. Личный опыт Светланы этому подтверждение.

Игорь был примерным мужем и неплохим папой дочерям ровно до тех пор, пока был жив отец Светланы, Николай Павлович, занимавший серьезный пост в аппарате губернатора области. Собственно, и женился Игорь Некрасов по расчету, это Светлана поняла довольно быстро.

Ну а после рождения Снежаны муж охладел, перестал изображать Ромео. Но придраться было не к чему, Игорь исправно дарил цветы, украшения, помнил все семейные даты, не был замечен в изменах, ни разу не попрекнул деньгами, не контролировал расходы, не настаивал, чтобы жена после декрета вышла на работу. Да и не работала Светлана толком после окончания педагогического университета, сразу ушла в декрет. Через четыре года после Снежаны родилась Алина, еще три года дома.

Игорь очень хотел сына, может быть, поэтому к младшей дочери относился прохладнее. А вот дедушка Коля внучек обожал, мог очень многое им дать, но… Инсульт в пятьдесят восемь забрал отца у Светланы, дедушку у Снежаны с Алиной и мощную поддержку в аппарате губернатора у зятя.

Конечно, к тому времени Игорь Некрасов уже прочно стоял на ногах, уверенно руководя своей строительной фирмой. Несколько лет подряд он выигрывал самые перспективные тендеры – спасибо тестю. После смерти Николая Павловича с этим стало сложнее, но и собственные, приобретенные лично связи и знакомства помогли Некрасову удержаться на плаву и уверено идти дальше.

А вот притворяться в семье после смерти тестя он перестал. Ввел жесткий контроль за расходами, требовал отчета во всех действиях, постоянно упрекал за «неразумные» траты. Но самое тяжкое – прекратил скрывать свои походы налево. Разводиться Игорь не собирался, все же многие партнеры по бизнесу помнили, кто был его тестем, уважали память Николая Павловича, хорошо относились к его вдове и дочери. К тому же это было очень удобно – фейерверк эмоций и наслаждения с любовницей и спокойная уютная жизнь в семье.

Он был уверен, что Светлана все стерпит. Ну потому что – кому она нужна с двумя детьми и без работы? Если только маме, так теща сама на пенсии, особо помочь деньгами не сможет.

Светлана же терпеть не собиралась. Но и скандалить с воплями и битьем посуды – тоже. Зачем? Только детей травмировать, да и унизительно это, ведь реально некуда деваться.

Пока.

Пока не нашла работу, причем недалеко от родительской квартиры. В гимназии, учителем английского языка. С хорошей зарплатой, удобным графиком. Детский садик рядом.

И вот теперь Светлана подала на развод. Это стало шоком и для мужа, и для матери. Но мама в итоге поддержала дочь, разрешила переехать с дочками к себе. Игорь тоже не особо сопротивлялся, ведь инициатива разрыва была не его, перед друзьями тестя он чист. Развелись без скандала, квартиру, в которой жили с Игорем, разменяли.

И зажили каждый своей жизнью. Светлана больше замуж не выходила, полностью сосредоточившись на работе и дочерях. К тому же через несколько лет умерла ее мама, и женщине стало еще сложнее. Но она справилась. Да и следовало отдать должное бывшему мужу, финансово он серьезно поддержал.

Но и безобразно разбаловал старшую дочь, та выросла лентяйкой и эгоисткой. Учиться не хотела, постоянно зависала в ночных клубах, не скрывала своей главной цели – найти состоятельного мужа любого возраста и внешности. Светлана честно пыталась воздействовать на дочь, уговаривала поступить хотя бы в колледж, уважать себя, не виснуть так откровенно на мужчинах, покупавших дорогую одежду в бутике, где работала Снежана. Бесполезно, все заканчивалось очередным скандалом.

И Светлана сосредоточилась на младшей дочери. Вот кто радовал мать, кем можно было гордиться. Умница, скромная, искренняя, добрая, обожающая мать – солнышко, радость мамина. В глубине души Светлана понимала, что любит младшую дочь больше, чем старшую, причем это было всегда, с момента появления Алины на свет, вернее – когда она в первый раз взяла дочь на руки. И, рассмотрев ее крохотное личико, душой и сердцем прикипела к малышке навсегда.

Может быть, этому способствовал еще и чудесный характер Алины. Или то, что муж откровенно выделял старшую, а к младшей относился прохладно. Для Игоря всегда внешнее было важнее внутреннего, главное, чтобы красивенько.

Светлана старалась относиться к детям одинаково, но, судя по поведению Снежаны, старшая все же ощущала разницу. Или просто завидовала сестре – умница, красавица, все не нахвалятся, даже отец все чаще ставил младшую в пример старшей.

В общем, Снежана не упускала возможности задеть Алину, сказать в ее адрес гадость, вот как сейчас. И улыбнулась, довольная реакцией:

– Ага, покраснела! Значит, я угадала. Что, решила, наконец, переспать с Никитой? Давно пора.

– А ты откуда знаешь про Никиту? Шпионишь? – еще сильнее заполыхала Алина.

– Да очень надо! Тише надо с подружкой по телефону трещать.

– А ты не подслушивай!

– Так, замолчали обе! – Светлана хлопнула в ладоши. – Снежана, прекрати нести чепуху. Алина, что за Никита? У тебя появился парень?

– Да когда он мог у меня появиться?! Я же три года над учебниками сохну, почти всех подруг растеряла, только Милка и осталась!

– Потому что ты Милке курсовые писать помогаешь, вот она и терпит такую душнилу, – встряла Снежана.

– Неправда!

Ну вот, опять самым свинским образом повели себя слезы. Сидели бы в своих мешочках или где они там еще прячутся, так нет же! Заволокли мутной пеленой глаза, готовясь сорваться с ресниц. Ну уж нет, она сегодня впервые в жизни накрасилась, не хватало еще все размазать. А сестра довольная стоит, улыбается.

Улыбка быстро сменилась недовольной гримасой, когда мать бесцеремонно развернула Снежану и буквально вытолкала из прихожей. Дочь попыталась возмутиться:

– Эй, поосторожнее!

– Это ты со словами поосторожнее, пока по губам не прилетело!

Выпроводив старшую и прикрыв за ней дверь, Светлана повернулась к младшей. Алина стояла, запрокинув голову – чтобы слезы не пролились. Мать обняла дочку:

– Не расстраивайся, ты же знаешь, какая она. Иди, повеселись. Потом мне расскажешь, кто такой Никита, договорились? И все же постарайся вернуться к десяти, или хотя бы позвони, если будешь задерживаться.

– Обязательно, мамочка, – улыбнулась Алина.

Облегченно вздохнула, порадовалась своему отражению в зеркале – а ничего такая – и распахнула дверь навстречу веселью и новым эмоциям.

Глава 2

Десять лет назад, Лимасол, Кипр

Звонок в частной элитной гимназии Лимасола не орал, как в большинстве учебных заведений по всему миру, а ворковал нежными переливами, дабы не травмировать слух отпрысков самых состоятельных семей города. Вот и сейчас он старался изо всех сил, призывая юных подопечных отправиться в классы, первый урок начинается, пора, друзья мои, пора!

Большинство его друзей и отправилось, пусть и без особого энтузиазма, грызть гранит науки. Впрочем, в данном учебном заведении это был все же не гранит, а что-то более поддающееся подгрызанию… Допустим, орех.

Так вот, почти все ученики разошлись по классам, в просторном холле остались только несколько девочек лет двенадцати. Почти все они, кроме одной, самой некрасивой, волновались, теребили подругу:

– Дора, пойдем, урок уже начался! Нас накажут!

– Никто нас не накажет, родители столько им платят, что нас максимум отругают, – отмахнулась Дора, щуплая, с каким-то крысиным личиком и рыжими волосами оттенка ржавчины. – Или родителям нажалуются, это вообще ерунда.

– Для тебя, может, и ерунда, – нервничала девочка посимпатичнее, – твой отец никогда не ругается, а вот мой… Все, я ухожу! Ты не говоришь, ради чего мы тут торчим, мне надоело ждать!

– Афина, подожди, – схватила ее за руку Дора, – сейчас все узнаешь! Вы все узнаете мою главную тайну! Ой, смотрите, вот он!

Дора указала на входную дверь, в которую как раз ворвался парень лет семнадцати, очень красивый, высокий, стройный, с черным густыми кудрями. Не обращая внимания на девчонок, он промчался мимо них к лестнице. Афина раздраженно повернулась к зачаровано глядящей вслед красавчику Доре:

– И что? Ты заставила нас опоздать на урок, чтобы полюбоваться на Димитриса Кралидиса? Тоже мне, тайна! Будто мы его не видели никогда!

– Ты не поняла, – Дора надменно осмотрела подруг и торжественно произнесла. – Мимо нас только что пробежал мой будущий муж. Я так решила, и так будет!