Дрессировщик русалок

Не буду же я говорить ребенку правду. Ведь мы же с собой договорились – еще не вечер. У нас с Лешкой вся ночь впереди.

Лешка уже устроился за столом на своем любимом месте.

– Ну где вы ходите, дамы? – возмутился он. – Меня Катерина обижает, по рукам бьет, есть не дает, пока все за столом не соберутся. Несчастный Леша Майоров устал, проголодался, столько трудностей преодолел, чтобы с семьей повидаться, а они!

– Мы тебя ждали, и ты подожди, – улыбнулась Катерина, ласково глядя на нас. – За столом должна вся семья собираться, ты же знаешь. Тем более что в последнее время это большая редкость.

– Ага, ждали, – обиженно проворчал Лешка, осматривая заваленный едой стол. – А я, между прочим, кое-кого просил пива холодненького купить, и что? Где пиво? Проигнорировала скромную просьбу, да? А ведь обещала!

– Пиво? – Баба Катя заполошно подхватилась и метнулась к холодильнику. – Есть, есть, Аннушка привезла и светлого, и темного, и закуски к пиву. Я просто думала, что это потом, после основной, так сказать, трапезы, побаловаться.

Я скромно промолчала, что мгновенно насторожило Лешку:

– Ну-ка, Катерина, покажи, что там купила моя дорогая супруга.

– Сейчас, только упаковку сниму.

– Это потом, ты мне в упаковке дай, я хочу знать, чем меня побаловать решили.

Он повертел в руках бутылки, вчитался в этикетки и, отложив в сторону закуску, уныло подпер голову руками:

– Злая ты женщина все-таки, мстительная.

– Пей, милый, закусывай, – ласково улыбнулась я. – Я старалась.

– Вижу, – пробурчал Майоров, едва сдерживая улыбку. – Пей, козел толстозадый, да расчлененкой закусывай.

Никуська вчиталась в этикетки и захихикала.

– Вы про что сейчас говорите, никак в толк не возьму! – рассердилась Катерина.

– Да вот, твоя разлюбезная Аннушка купила уставшему мужу пива «Велькопоповицкий козел», а на закусь – воблу «Филе де бабушка» и «Язык в ушах».

– Где язык? – озадачилась домоправительница.

– В ушах.

– А как он туда попал, не достанет ведь?

Ника сползла под стол, а Лешка пожал плечами:

– Ну, не знаю, это у производителей надо спросить, правда, далеко ехать придется, в Беларусь. Именно там придуман сей замечательный «Продукт в желе «Язык в ушах». А в Молдавии под видом воблы продают филе бабушек.

– Страх-то какой! – всплеснула руками Катерина. – И что, в наших магазинах все это есть?

– Ага. А некоторые вредные особы это мужьям покупают.

В общем, месть удалась.

А вот вечер и ночь – нет.

ГЛАВА 5

Хотя нет, вру. Вечер получился замечательный. Сначала был аттракцион невиданной щедрости, наш папа с загадочным видом фокусника вытаскивал из чемодана все новые и новые подарки, не забыл никого, даже нашего пса.

– А это – Маю, – торжественно объявил Лешка, вытаскивая здоровенную костяху из прессованных жил. – Кстати, где он? Прячется, что ли?

– Доченька, – ласково пропела я, – сбегай, пожалуйста, в гардеробную, там на полочке аптечка наша. Возьми там клизму побольше и принеси маме.

– Зачем это? – насторожился Лешка. – Мой желудочно-кишечный тракт в полном порядке.

– Хорошая клизма – средство универсальное, в зависимости от наполнения она не только тракт прочищает, но и мозги. Я ведь одному старому склеротику и в письме писала, и по телефону говорила, что Май отправился на дачу к Левандовским, там сейчас только Инга с Ириной Ильиничной, Сергей Львович, Артур и Алина в Москве. Вот наш псович и сторожит дам.

– Точно! Было! Теперь вспомнил, – смущенно улыбнулся Лешка. – Совсем замотался, если честно, съемки в кино, оказывается, довольно утомительное занятие. Хорошо, что наш режиссер на сочинский «Кинотавр» в качестве члена жюри отправился, поэтому образовался перерыв в съемках. Так что я с вами почти на неделю!

– Ур-р-р-ра! – завопила Ника, шустро вскарабкавшись на папины плечи. – Поехали на дачу, там бассейн!

– А как же занятия в центре?

– Между прочим, в центре через неделю каникулы начнутся, и ничего страшного, если вы меня пораньше заберете. И вообще, – Ника поудобнее устроилась на отцовской шее, – что ты собираешься делать в душной и пыльной Москве? От поклонниц в квартире прятаться?

– Уговорила, – рассмеялся Лешка. – Только у меня встречное предложение – а давайте к Левандовским махнем? Чего нам одним неделю торчать, соберемся всей компанией, шашлычки там, то-се, Алина с Артуром, думаю, отложат свои дела ради сабантуя. Мы ведь последний раз когда собирались, на Новый год, кажется?

– Не кажется, точно, – оживленно подпрыгнула дочка, заставив папу охнуть. – Мамсик, здоровская идея! Баба Ира давно уже нас в гости зовет, а мы все никак не соберемся.

– Зайцерыб, ты как? – выжидательно посмотрел на меня Лешка. – Не против навестить старых друзей? Тоже небось только по телефону с ними общаешься, да? Я-то ладно, меня в Москве почти не было за эти полгода, но ты ведь все равно ничем не занята.

– Зато Алина занята, – проворчала я. – Если ты не забыл, она теперь концертный директор и администратор Артура.

– Да, Арчи пошел в гору, – улыбнулся Майоров. – Кто бы мог подумать, что виолончелист может столько гастролировать!

– Ростропович мог подумать, – настроение почему-то окончательно испортилось, что тут же было замечено ребенком.

– Мам, ты чего? – Ника спрыгнула с Лешкиных плеч и подбежала ко мне. – Ты не хочешь к Левандовским, да? Хочешь побыть только втроем?

Нет, все-таки кое-какие способности ребенка-индиго у дочки остались. Другого объяснения такой ментальной чуткости семилетнего ребенка у меня не было.

Ника обняла меня тонкими ручонками и прошептала на ухо:

– Ты не расстраивайся, все будет хорошо. Папа просто устал.

– Эй, вы чего там шепчетесь? – грозно зарычал папа, поднимаясь с места. – Заговор против главы семейства? Бунт на корабле?

– Совещание, – деловито сообщила Ника. – Мы тут посоветовались, и я решила, что мы едем на нашу дачу, к Левандовским потом, в твой следующий приезд.

– Как скажете, фельдмаршал! – вытянулся в струнку Майоров.

А потом коварно напал на фельдмаршала и затеял с ней веселую возню.