Осторожно, Врата закрываются

Этот коротышка едва доходил Расэку до груди, отчего создавалось впечатление, что рядом сидит подросток. Достаточно уродливый, если говорить откровенно. Испещрённая ямочками желтоватая кожа жёсткой маской покрывала череп, из заострённого подбородка торчали чёрные волоски, а непропорционально большие глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

– Что с Вратами? – Расэк задал единственный волнующий его вопрос.

И на этот раз ему соизволили ответить:

– Исчезли, мой мальчик, исчезли.

Комната качнулась перед глазами. Значит, всё случилось на самом деле. Услышанная фраза сумасшедшим мячиком запрыгала внутри черепной коробки: «Исчезли, исчезли, исчезли…»

– Сначала те, что вели на Биралт, – продолжил донтокчанин. – Потом на Елан, теперь вот одни из Врат на Землю. Следующими на очереди, судя по всему, Врата на Фрио и ваш родной Ирбуг. Перед исчезновением они меняют цвет. Сначала медленно, затем быстрее-быстрее, а потом бац! – он изобразил в воздухе взрыв.

Расэк изумленно смотрел на донтокчанина. Закрылись не все Врата?! Мячик в голове забился еще сильнее: «Не все, не все, не все… »

Он подскочил с дивана:

– Так закрылись не все Врата? Значит, я могу ве?рнуться на Ирбуг?

Донтокчанин выкатил нижнюю губу, подумал секунду и закатил её обратно.

– Ве?рнуться. Как интересно вы произносите это слово.

Расэк раздражённо отмахнулся. Он знал, что порой путает ударения, говоря на общем. И обычно злился, когда его поправляли, но сейчас его не заботили проблемы с произношением.

– Так что с Вратами?

Донтокчанин сочувственно улыбнулся.

– Действительно, вы же могли подумать, что Донток полностью отрезало от сети… Нет, мой мальчик, закрылись трое Врат, – он помолчал секунду и добавил: – Пока. Что же касается второго вопроса… для начала давайте разберёмся, что произошло, а потом обсудим ваше возвращение на Ирбуг.

Расэк взирал на донтокчанина сверху вниз, готовый хохотать от счастья. Перевернувшийся было мир снова становился более-менее стабильным. Он шумно выдохнул. Закрылись не все Врата. Он вернётся домой, осталось разобраться, в какую историю его втянул искусственный разум.

– Ну садитесь уже, садитесь, – донтокчанин призывно похлопал по дивану. – Нам нужно кое-что обсудить.

Расэк сел, мысленно отмечая иронию, с которой жизнь перетасовала его карты. Пять лет он занимался расследованием убийств. Это он говорил подозреваемым «нам нужно кое-что обсудить», это он задавал вопросы и пытался поймать свидетелей на лжи. С недавних пор у должности «детектив» появилась приписка «бывший». И мало того что карьере пришёл конец, так теперь ему самому предстоит отстаивать невиновность.

– Меня зовут Лу Шгр Ул, – донтокчанин сжал пальцы в кулаки, соединил костяшки и слегка склонил голову. – Я о вас наслышан. Особенно о расследовании, которое вы так мастерски провели на Госке.

«И из-за которого потерял работу», – удрученно подумал Расэк. Две недели назад он сам вызвался расследовать убийство ирбужского дипломата. Рассчитывал закрыть дело и получить долгожданную квоту на операцию для мамы. Однако планам не суждено было сбыться.

Расэк нашёл убийцу, но начальство не устроил результат. Его пытались заткнуть повышением, обещали вылечить маму и освободить Алису. Вот только на другой чаше весов оказалась судьба целой миванской расы. Расэк не мог молчать, за что и поплатился.

Его уволили, лишили возможности заниматься любимым делом, за последнее расследование так и не заплатили, сославшись на нарушение приказа. Но самое страшное – вычеркнули маму из списков на экспериментальное лечение. Расэк оказался в безвыходной ситуации: мама умирала, а он никак не мог это исправить.

Решение подсказала Алиса, простое и, казалось бы, очевидное – просить помощи у искусственного разума. Сотни лет Торнор заботился о предках ирбужцев, а потому знал их физиологию, изучил болезни и изобрёл всевозможные лекарства. Операция по пересадке гипофиза была для него простейшей задачей, и Расэк наступил на горло собственным убеждениям, заключив сделку с главным врагом родной планеты.

– Я знаю, что соотечественники обошлись с вами несправедливо, – донтокчанин будто прочитал его мысли. – Но время всё расставит на места. Поверьте, мой мальчик, каждый из нас получит по заслугам.

Он приложил ладонь к правому плечу, накрывая три разноцветных ромба, вышитых на белом прямом платье. Расэк знал, что донтокчане огромное внимание придают внешнему виду. Опытный культуролог на его месте по одной только одежде рассказал бы всю подноготную этого Лу Шру… как его там? Расэк культурологом не был, а из школьных уроков помнил лишь, что тонкий оранжевый пояс, который собеседник обвязал вокруг упитанного пуза, означал принадлежность к знатному роду. Синяя кружевная полоска, вышитая на манжете левого рукава, говорила то ли о профессии, то ли о политическом статусе. Хотя, если учитывать, что такая же полоска имелась у тех трёх донтокчан, что заходили к Расэку раньше, скорее всего, она означала работу в органах правопорядка.

– Как я вижу, на Донтоке чтут справедливость, – Расэк задержал взгляд на руке собеседника, всё ещё прикрывавшей ромбы. – По крайней мере вы свою награду получили.

Это была такая древняя донтокчанская игра. Её правила чтил каждый, кто не хотел ссориться с представителями низкорослой расы. Если донтокчанин указывал на какой-то элемент одежды, значит, жаждал об этом элементе рассказать. Собеседнику в таком случае полагалось проявить любопытство.

– Ну что вы! – донтокчанин довольно улыбнулся. – Это скромная награда за скромные дела. – Он приложил палец к одному из ромбов, вышитому красными нитками и превосходившему остальные по размеру. – Арестовал аво?ронгца, пытавшегося незаконно проникнуть в поселения донтов. Жуткая история, скажу я вам, не обошлось без убийства. Пострадал приставленный к преступнику гид. Бедный мальчик наверняка не подозревал, что его работа может быть опасной.

Расэк приказал себе вежливо кивнуть, хотя его так и распирало от замечания, что аворонгц, наверняка, о гиде не просил. Но таковы были порядки Донтока. К каждому межпланетному путешественнику или к туристической группе приставляли гида. Официально он помогал гостям освоиться на планете, на деле же следил, чтобы те посещали только предназначенные для туристов места.

Донтокчанин тем временем указал на ромб чуть поменьше, вышитый фиолетовыми нитками:

– А это за поиск и возвращение на Родину предателя. Давняя история, возможно вы о ней слышали. Преступник тогда бежал на ваш Ирбуг. Пришлось приложить немало усилий, так как ваши бывшие коллеги отказывались помогать. Ну хоть не мешали…

Расэк промолчал. Он прекрасно помнил тот случай. Донтокчане редко мигрировали на другие планеты, их законами это запрещалось. Тот бедняга сбежал, но вместо того, чтобы попросить у ирбужцев защиты, попытался затеряться на планете. В результате соотечественники его отыскали, вот только этот донтокчанский следователь лукавил, говоря, что ирбужцы не мешали. Тогда чуть было не разгорелся межпланетный скандал. Ирбуг настаивал, что на своей территории не позволит донтокчанам вершить правосудие. Донток требовал, чтобы розовокожая раса не вмешивалась в их внутренние дела. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы тот самый донтокчанин-перебежчик не заявил, что хочет вернуться домой. Он якобы осознал, что был неправ. Внезапно и так вовремя. Все понимали, что на беднягу надавили, но доказать этого никто не мог.

Расэк посмотрел на последний ромб. На этот раз двухцветный: верхняя половинка была бледно-жёлтой, нижняя – серой.

– Выслуга лет, – пояснил донтокчанин. – Два раза по девять, получил два года назад. Ещё семь лет и смогу заменить на полностью жёлтый.

Расэк мысленно пересчитал в ирбужские единицы, а затем пригляделся к лицу донтокчанина. Он вспомнил ещё одну особенность этой расы. С возрастом ямочек на их щеках становилось больше, причём они темнели, переходя из жёлтого в коричневый. На коже собеседника не было свободного места. Теперь по крайней мере стало ясно, почему следователь называл его «мальчиком». Он был старше раза в три.

Расэк решил, что уделил этикету достаточно времени и перешёл к вопросам, которые его на самом деле волновали:

– Вы расскажете, что произошло с Вратами?

Донтокчанин снова выкатил губу, затем закатил её обратно и пробормотал:

– На самом деле я рассчитывал, что вам об этом известно больше моего.

Он достал из кармана гладкую стальную пластину с выгравированным в центре пятиугольником.

– Откуда у вас это?

Расэк узнал устройство. Его спрашивали о нём уже несколько раз, и он всегда отвечал одно и тоже:

– Меня попросили доставить это с Биралта. Полагаете, оно закрыло Врата?

Донтокчанин пристально смотрел на Расэка снизу вверх:

– Мы не уверены, но на это указывают факты. Думаю, вы понимаете, насколько серьезные обвинения вам предъявляют?

Расэк кивнул. Как можно было не понять? Это межпланетный теракт в чистом виде. И пусть донтокчане не уверены в предназначении устройства, Расэк на этот счёт не сомневался.

Он не верил в совпадения, особенно, когда дело касалось самого хитрого существа на всех планетах. Торнор обвёл его вокруг пальца, как ни старался Расэк всё предусмотреть, подвоха он так и не заметил. Искусственный разум утверждал, что хочет изучить металлическую пластину. Настаивал, что это не оружие и не бомба, и что она не навредит донтокчанам или гостям планеты. Расэк переспрашивал десятки раз, меняя формулировки и уточняя. Но, как выяснилось, не задал главный вопрос: повлияет ли устройство на Врата? Да и кто вообще предположил бы подобное?

Инородные арки изучали со всех сторон, выдвигали самые фантастические гипотезы, пытались взрывать, выкапывать, двигать. Без толку, их ничего не брало. Все давно уже привыкли, что Врата просто есть, появляются внезапно и остаются навсегда. Существовал единственный способ от них избавиться – нарушить условия Создателей.

Голос следователя вывел Расэка из раздумий:

– В ваших интересах, мой мальчик, рассказать правду. И тогда я смогу помочь.