Барселона под звуки смерти

Ника улыбнулась, вспомнив, как, придумывая слоган, сыграла на частице «не» – вечном враге копирайтеров. Мозг обычно фильтрует «не», превращая отрицание в утверждение. «Не вызывает привыкания», – заявляет реклама. Человек, читающий беглым взглядом, заключает, что привыкание есть и подсознательно продукту не доверяет. «Не проходи мимо!» – призывает витрина, а мозг, наоборот, понимает, что делать тут нечего и в результате потенциальный клиент направляется дальше.

Однако «не роскошь» в слогане «Царской трапезы» работает сразу на два фронта. Внимательной аудитории нашёптывает: премиум-продукт подчеркнёт твой статус. А тех, кто проглатывает «не», поддразнивает, вызывая внутренний протест: «Что значит: для меня это роскошь?! Я могу себе это позволить!» В результате, и те и другие на крючке.

Из раздумий Нику вывел толчок в спину. Блокнот вылетел из рук, чуть было не сбил очки с сидящего на козырном месте брюнета, после чего приземлился точнехонько ему на колени.

– Извините, – буркнула женщина, выскочившая в проход вслед за мальчуганом, так мастерски пихнувшим Нику.

Брюнет поднял блокнот, но вместо того, чтобы отдать Нике, с интересом уставился в записи. Ника требовательно протянула руку, но брюнет изучал страницу, игнорируя её жест.

– Вообще-то это моё, – Ника вырвала блокнот из его рук.

Брюнет поправил очки и улыбнулся.

– Простите, залюбовался почерком. Летите на Хореку в «Сэфер»?

Его сосед, длинноволосый пухляк, приоткрыл правый глаз, глянул на Нику и снова притворился спящим.

– Лечу, – буркнула Ника.

– Первый раз в Испанию? – не отставал брюнет.

– Угу.

Нике сразу не понравился этот тип. Она терпеть не могла неухоженные бороды, а у брюнета волосы торчали в разные стороны, будто он месяца два их не подравнивал.

– Чаое, окида. Сэндвичи с рицей, уном, сыром, – обрывки речитатива стюардесс долетали из прохода, тележка с бутербродами уже почти добралась до их ряда.

– Тогда забудьте о конференции, – не отставал брюнет. – Лучше посетите парк Гуэль, это то, ради чего в Барселону можно возвращаться бесконечно.

Ника слышала о творении прославленного Гауди, но архитектура её мало интересовала. Экскурсионному отдыху она предпочитала пляжный, а потому планировала посвятить всё свободное время морю.

– Лучше бы пригласил девушку на свидание и показал этот самый парк, – не поднимая век, обронил длинноволосый.

Брюнет равнодушно пожал плечами.

– Свидание не обещаю, а вот экскурсию изи[3 - Изи, от английского easy – легко.].

Ника поморщилась. Какого чёрта сыпать англицизмами, когда есть нормальные русские слова?

Тележка остановилась около их ряда.

– Чай, кофе, соки, вода. Сэндвичи с курицей, тунцом, сыром, – монотонно выдала стюардесса.

Брюнет переключился на закуски, а длинноволосый, наконец, открыл глаза и подмигнул Нике:

– Не переживайте, я прослежу, чтобы он отыскал вас в «Сэфере» и сводил на экскурсию в этот парк.

На слове «экскурсия» парень заговорщически улыбнулся и изобразил в воздухе кавычки, за что получил от соседа недовольный взгляд.

– Не утруждайте себя, – буркнула Ника, выскальзывая в проход и направляясь к шторке, отделяющей бизнес-класс от эконома. Флирт с незнакомцами – последнее, что её сейчас интересовало.

Роман Валентинович оказался единственным пассажиром привилегированной зоны, похоже, кризис крепко бил по российским карманам. Развалившись в кресле, он со скучающим видом потягивал апельсиновый сок и жевал чипсы. На персональном экране Иван Васильевич беззвучно менял профессию, наушники свернулись бубликом на широком подлокотнике, под ногами валялся плед.

– Вероника Семённа! А я уж подумал, что вы улетели на другом самолёте, – шеф хихикнул и указал на соседнее кресло. – Присаживайтесь. Хотите сок?

– Спасибо, с удовольствием!

Стакан сока за пять часов полёта – уже кое-что.

– Олюшка, будь добра! – произнёс шеф в воздух.

– …нечно, Романтинович, – донеслось из-за шторки.

Ника села, приготовила блокнот и ручку.

– У меня к вам несколько… ммм… деликатное задание, – шеф отставил стакан на подлокотник.

Ника внимательно следила за его губами, стараясь не упустить ни слова. Деликатное, так деликатное. Что может быть хуже, чем раздавать листовки?

– Пока вы спали, я прогуливался по салону, ноги разминал. И кое-что приметил: оказывается, с нами летят конкуренты, – он выразительно посмотрел на Нику, она кивнула, показывая, что внимательно слушает. – Видите ли, я отправился в Барселону не просто так. Хорека, дегустация икры – это всё очень здорово, но у меня дела поважнее. Я хочу получить крупный закасэера.

«Заказ от “Сэфера”», – автоматически перевела Ника и снова кивнула, шеф явно говорил об аукционе женихов.

– Уверен, что конкурентам об этом заказе неизвестно, я добыл информацию окольными путями. Однако стоит перестраховаться. Вы, Вероничка Семённа, девушка молодая, привлекательная… вот и пользуйтесь. Познакомитесь на конференции с этими клоунами, выясните, что им на самом деле нужно в Барселоне.

В голове негромко загудело – словно ток побежал по проводам. Врач предупреждал, что такая реакция возможна во время переживаний. Сердце бьётся быстрее, и имплант улавливает звук, с которым кровь струится по сосудам.

– Я попробую, – пробормотала Ника.

– Вот и замечательно, – шеф расплылся в улыбке. – Сидят у аварийного выхода. Один очкастый, второй патлатый. «Красная команда», чтоб их.

Провода загудели громче, пульс в висках застучал с такой силой, что даже пресловутый свист в правом ухе померк. Ника вспомнила, с каким интересом брюнет разглядывал её блокнот, ту самую страницу, где крупными буквами значилось: «Дебби Холл». А ниже – «Аукцион женихов Барсы».

Ладони вспотели, в горле пересохло. «Отличное начало новой карьеры, – обреченно заключила Ника. – Похоже, я только что выдала коммерческую тайну главному конкуренту».

Глава 3. Делайте селфи, Господа!

Хитроу гудел под наплывом путешественников и провожатых. Каждые сорок пять секунд заходил на посадку очередной самолёт, и нескончаемые толпы туристов перемещались от стоек регистрации к паспортному контролю, теряясь в бесконечных магазинах дьюти фри.

Тот, кого сегодня звали Майкл Милнер, расположился в кресле у посадочных ворот и разглядывал новенький паспорт: четыре международных штампа, слегка потрёпанные страницы и цветная фотография десятилетней давности, ещё без шрама на правой щеке. Эту отметину Милнер получил позже. Ключник как всегда изготовил идеальный документ, пограничник не заметил подделки.

– Майкл, Майк, Майки, – еле слышно пробормотал Милнер.

Имя было непривычным, неразношенным, как новенькие ботинки. «Майкл» звучало официально, с некоторой степенью покровительства, так скорее всего обращались бы к нему босс или учитель. Дружеское «Майк» говорили бы приятели в пабе. А «Майки» сюсюкала бы заботливая мамаша.

Милнер поморщился и от «Майки» отказался, решив, что будет представляться Майком. Хотя вряд ли заведёт много знакомств, командировка продлится пару дней, не дольше.

Так уж вышло, что добрую половину задания Милнер выполнил, не выходя из дома. Оставалось крошечное сомнение, развеять которое – раз плюнуть. Напрасно клиент переживал, что поиски займут недели.