Дюжина лазеек

– Шемитт не так уж виноват, – возразила я справедливости ради, по извечной своей привычке рассматривая позиции всех сторон конфликта. – Мне просто не следовало принимать роман с ним близко к сердцу. В верности Шемитт мне не клялся и любви до гроба не обещал.

Когда я успела влюбиться?.. Впрочем, какая теперь разница.

– Дорогая моя, – Летиция наставила на меня лорнет, – порядочность должна быть не по договору, а по велению души! А этот ваш Шемитт – козел, а не дракон.

– Спасибо, – сказала я искренне.

Она лишь отмахнулась.

– Вам бы нормального мужчину найти. Чтобы любил и заботился, а не это вот…

Летиция поморщилась и помахала лорнетом, словно отгоняя неприятный запах.

– Начинается, – закатила глаза я. – Летиция, давайте лучше работать!

– Кстати, о работе, – оживилась призрачная леди. – Возьмете меня с собой в заседание?

Я хмыкнула и изучила в зеркальце свое лицо. К счастью, тушь не размазалась. Не хватало только щеголять потеками на щеках.

– В качестве кого?

Летиция постучала себя лорнетом по губам.

– Вашего помощника? – предложила она чуточку неуверенно.

– Летиция, – вздохнула я, пряча пудреницу. – Помощник адвоката должен иметь юридическое образование.

Она смотрела упрямо.

– Хорошо, пусть не сегодня. Вы правы, пожалуй, сейчас я не готова. Но я могу получить новый диплом… Старый ведь примут в расчет, я надеюсь?

На мгновение я представила призрачную студентку юрфака, и у меня закружилась голова. Зато грустные мысли сразу отступили!

– Сложный вопрос. – Я принялась рассуждать вслух: – Ваши документы сохранились, и при необходимости не составит труда установить вашу личность. В крайнем случае придется выборочно подтвердить знания по ключевым предметам.

– Полагаю, с этим я справлюсь, – отмахнулась она. – Главное, чтобы не придрались к моему нынешнему состоянию.

– Дискриминация по признаку наличия тела? – хмыкнула я и сказала честно: – Думаю, это будет забавно. Только разве вы не хотели вернуться к супругам Петерсон? Торхильд уже скоро должна родить.

Летиция смотрела прямо, без улыбки.

– Знаете, Анна… Я бы хотела остаться. Стать со временем вашим полноценным помощником. А быть может, и настоящим адвокатом. В конце концов, сколько можно цепляться за старое?

Я тепло ей улыбнулась.

– Удачи вам, Летиция! С радостью вам помогу.

Легко ли перенести слушание дела? Элементарно. Мало ли поводов, чтобы заседание не могло состояться прямо сейчас? Клиент заболел, у адвоката другое заседание, срочно надо истребовать доказательства, назначить экспертизу или вызвать свидетелей…

Дела можно откладывать годами, особенно если судья не прочь. Скорее уж редкость, когда все заканчивается за одно-два заседания.

Увы, в нашем случае судья Мерциларс встала на дыбы. Вынь и положь ей рассмотрение дела!

То есть слушание она, разумеется, переносила. На неделю. Дальше мне приходилось опять выискивать повод…

Когда я в очередной раз принесла в канцелярию ходатайство, из кабинета выглянула секретарь и поманила меня.

– Судья хочет с вами поговорить!

– Разумеется, – согласилась я. – Пять минут, только сдам бумаги.

Она покачала убеленной сединами головой и посоветовала:

– Лучше прямо сейчас.

В суде ходили легенды, что все, кто садился на стул секретаря судьи Мерциларс, немедленно беременел. Стул был самый обычный, и замена его ничего не давала. Но когда пятая подряд секретарша ушла в декрет, судья взвыла. Пришлось искать пожилую даму, которая в силу возраста уже на эдакие кунштюки не способна.

– Хорошо, как скажете, – не стала спорить я и заглянула в кабинет.

Судья Мерциларс, невысокая и кругленькая, как раз с аппетитом приканчивала толстый бутерброд. Она любила вкусно поесть и не гнушалась задерживать слушания ради очередного перекуса. А что поделать, когда до обеденного перерыва еще далеко, а судья проголодалась? Это еще невинная слабость, бывает куда похлеще.

– Добрый день, – сказала я, кашлянув. – Вы звали?

Она дожевала кусок, с видимым сожалением отложила надкушенный бутерброд и вытерла жирные пальцы.

– Садитесь! Адвокат Орлова, что это вы мне за фокусы выкидываете? Зачем тянете время?

Я могла бы сыграть невинность, но… Судья тоже не вчера на свет родилась. И злить ее без острой на то нужды? Помилуйте, мне ведь в этом суде еще работать!

– Готовится решение о расселении дома, – сказала я честно. Кхм, надеюсь, Шемитт после нашего феерического объяснения не передумал? Надо бы позвонить, но у меня рука не поднималась набрать его номер. – Так какой смысл решать, может ли моя клиентка дальше жить в этой квартире?

Вопрос на самом деле следовало ставить не так. «Кто из соседей останется в этой квартире, кроме, собственно, хель?» И правильный ответ на него был «никто».

Не знаю, как это провернут драконы – снесут дом вовсе или якобы передадут его под муниципальные нужды, – и знать не хочу. Это их заботы.

От меня требовалось лишь потянуть время и дать им возможность все оформить. Бюрократия – штука неповоротливая, даже если придать ей ускорения пинком под зад. Хотя, может, драконий пинок поувесистее?..

Я представила, как Шемитт гоняет по коридорам нашего градоправителя, и с трудом сдержала усмешку. Хотелось бы взглянуть! Боюсь только, что в реальности это далеко не столь весело. Кто-то позвонит кому-то, тот другому и далее по цепочке, в конце которой примут наконец нужное решение. Телефонное право во всей красе.

Удивительно еще, что судье не позвонил нужный человек с советом, какое решение принять! Шемитт так на меня полагался? Или не собирался облегчать мне жизнь? Второе, подозреваю.

Раньше ему приходилось проявлять осторожность. Но это дело ведь шуму не наделает и эльфы – со своей стороны – вмешиваться не будут.

Судья в задумчивости протянула руку за бутербродом, откусила и принялась жевать.

– Знаете, адвокат, – изрекла наконец она, – я бы советовала вам все-таки не тянуть. Мало ли, как оно повернется? Вдруг с расселением не получится?

Я внутренне похолодела. Что, если Шемитт и впрямь выкинет такой фокус? Пожертвует интересами «ценного специалиста», только чтобы мне подгадить? Да и о ценности данного специалиста я знаю лишь с его слов…

– Или вы боитесь проиграть? – закончила судья проницательно. – Мне тут таких ужасов понарассказали про вашу клиентку. Если про магические обряды на дому правда, то…

– Неправда. – Я даже рассмеялась от облегчения. – И я это докажу!

Из кабинета судьи я вышла с повесткой и пухнущей от мыслей головой. И замерла на пороге, увидев рыдающую пожилую секретаршу, которую пыталась утешить другая, помоложе.

– Но как? Как?! – всхлипывала пожилая гномка. – В моем-то возрасте!..

Я оглянулась на судью, которая даже жевать перестала. Подумать только, шестая секретарша за два года!

– Всякое бывает, – вздохнула вторая. – Ну что ты так убиваешься? Подумаешь, ребенок. Ты уже двоих вырастила. Что, с третьим не справишься?

– Я же… Я же на курорте! – рыдала гномка. – С гоблином! Что муж скажет?

Какая бурная, однако, у некоторых личная жизнь. Завидовать впору.

Я вспомнила о собственной личной жизни и приуныла. Шемитт не появлялся. Артем не звонил. И я все еще не решила, что ему скажу…

– Это все стул! – заключила вторая секретарша и покосилась на означенный предмет мебели с опаской.

Посоветовать, что ли, оформить рабочее место как средство от бесплодия?..

Я собралась с духом и набрала-таки номер Шемитта. Равнодушный голос сообщил, что абонент не может принять мой звонок. Чего и следовало ожидать.

Хель долго не брала трубку. Должно быть, нелегко ей было обращаться с мобильным, уж очень он для нее мелкий.

Наконец что-то щелкнуло, и низкий голос прогудел:

– Чего надо?

Очень приветливо.

– Адвокат Орлова, – представилась я. – К сожалению, дальше тянуть не получится. Слушание завтра.

– Завтра так завтра, – согласилась хель нехотя. На заднем плане раздавались странные звуки «а-а-а-а-а-ал-л-л», «у-у-у-ул», «р-р-р-р-ры-ы-ы». Она животных дрессирует, что ли? – Буду!

И трубку положила.

Я даже не успела спросить, готовы ли бумаги! Впрочем, ладно. Договор подписан, деньги получены – надо отрабатывать.

Я взвесила в руке телефон. И решительно набрала знакомый номер:

– Вер, привет. Ты извини, что я так…

– Это ты извини, – перебила она. – Я не должна была вмешиваться.

Мы не разговаривали с той самой ссоры на вокзале. И оказалось вдруг, что без мягких подначек Веры я чувствую себя… Не то чтобы не в своей тарелке… А как будто из моей тарелки стащили вкусный кусочек.

Тьфу, что это меня на сравнения с иносказаниями потянуло? Старею, что ли?..

– Ты права, у нас с Артемом… – сказала я, откашлявшись, и попросила жалобно: – Можно к тебе приехать?

Не могу я трепаться о таком по телефону. Язык не поворачивается.

– Приезжай, – разрешила она. – Жду.

Я сбросила звонок и улыбнулась. А жизнь-то налаживалась!

Вера встретила меня на пороге с бокалом коньяку.

– Пей! – велела она.

Я даже попятилась.

– А может, не надо?

– Пей, – повторила она и сунула бокал мне в руку. – А то знаю я тебя, опять будешь мямлить и смущаться.

Я фыркнула.

– Вер, вообще-то, я умею говорить. Много, красиво и даже иногда по существу. Работа у меня такая.

– Пфе! – Она скрестила руки на груди. – Ты можешь много говорить о работе, это да. Но вот о своих чувствах…

– Уела, – признала я, с сомнением заглянула в бокал и выпила залпом. – Брр. И что дальше?

– Заходи, – пригласила она как-то неохотно.

И, переступив порог гостиной, я поняла почему.

Комната была заставлена цветами. Их было столько, что вместо ваз тут и там стояли банки, ведра и даже кастрюли.

– Знаешь, – сказала я задумчиво, – уж кто бы говорил про мужчин и чувства!

Она только сморщилась и попросила как-то безнадежно:

– Может, хоть ты ему скажи, а? Тебя Котов послушает.

Я сочувственно похлопала ее по спине:

– Влюбленный мужчина послушает адвоката? Ты сама-то поняла, что сказала?

– Да не влюблен он! – взвыла Вера, запуская пальцы в свои рыжие кудри. – Это просто охотничий инстинкт. И я не знаю, как от него отделаться!

– Элементарно, – пожала плечами я. – Пойди с ним наконец на свидание. Котов же бабник! Пара встреч – и он сам остынет. Или ты как раз этого не хочешь?

Она молчала, а я хлопнулась на диван, раскинула руки и посетовала:

– Ну вот, меня уму-разуму учишь, а сама с поклонником управиться не можешь.

Вера налила себе коньяка, но пить не стала. Присела на подоконник, слепо глядя на охапки цветов.

– Легко судить со стороны. Как и вести себя спокойно и правильно с теми, на кого тебе наплевать. А когда человек тебе дорог… – Она умолкла и выпила коньяк, как воду. – Я влюбилась, Ань. В бабника, который сегодня тут, а завтра там. Потому и бесилась, что ты отталкиваешь Артема. Который никого, кроме тебя, в упор не видит. Который готов пылинки с тебя сдувать. А, что тут говорить!

Я сглотнула ком в горле:

– Хороши мы с тобой, правда? Как там, девушки любят плохих парней? Сначала я с Шемиттом, теперь ты с Котовым…

– Любят? – переспросила Вера и дернула плечом. – В этого дракона ты, уж прости, разве что слегка влюблена. Самую малость. Ты скорее почувствовала себя уязвленной, оказавшись лишь очередным номером в списке.

– Знаешь, – сказала я с досадой, – в чем неудобство дружбы с вельвой? Всегда-то она все знает…

– Но не всегда говорит, – подхватила Вера. – Извини, но я могу говорить, только когда меня спрашивают. Ты же знаешь.

Я вздохнула:

– А я не спрашивала… Сама дура, точно. Хорошо, зато теперь спрошу. Думаешь, у нас с Артемом получится?

– Думаю, – ответила она мне в тон, – что вы оба шарахаетесь друг от дружки и тупите, как школьники. По-моему, вернейшее доказательство, что вы друг к другу неравнодушны.

Я подумала немного… и показала ей язык.

Да-да, я взрослая серьезная женщина. Адвокат. А нечего тут!..

Уже по дороге в суд я с досадой обнаружила, что оставила в офисе кое-какие документы. Пришлось за ними заезжать, хотя с большей охотой я заглянула бы в гости к тигру-людоеду.

В консультации дежурила Фарлай Фейруларс – грузная гоблинша в летах и со скверным характером. Обычно в досье к этому прилагается «не замужем» или «разведена», однако Фарлай давным-давно окрутила коллегу, которого теперь надежно держала под каблуком своих туфелек сорок пятого размера.

Меня она поприветствовала подозрительным взглядом, явно выискивая повод затеять очередную склоку. Откровенно говоря, я стараюсь вообще не пересекаться с Фарлай, но не всегда получается.

Вежливо поприветствовав коллегу, я тут же заперлась с четой Русовых во второй комнате, хотя это меня не спасет: Фарлай воспринимает чужих клиентов как личное оскорбление.

– Работа кипит? – язвительно поинтересовалась коллега, скрещивая на груди монументальные руки. – А ты все цветешь!

– Спасибо! – Я постаралась принять доброжелательный, но очень занятой вид. Мол, никак не могу остаться дольше чем на несколько минут. И соврала: – Ты тоже хорошо выглядишь…

– Но ты явно поправилась! – безжалостно продолжила она, сердито блестя глазами. – И седина вон у корней поблескивает… Какая интересная сумка! Бабушкино наследство?

– Прабабушкино! – «призналась» я и добавила доверительно: – Между прочим, это теперь модно. Называется «винтаж» и стоит немалых денег.

Пока коллега хватала ртом воздух, соображая, чем бы еще меня уязвить, я демонстративно взглянула на часы и заторопилась.

– Ой, извини, мне пора. Совсем опаздываю! – И рванула к выходу, уже с порога пожелав: – Счастливого дежурства!

Толпа у суда была похлеще, чем когда слушалось дело дракона и девственницы.

Хель возвышалась над скопищем людей, как одинокая сосна среди подлеска. При виде меня она с явным облегчением чуть расслабила плечи. Неужели боялась, что я не приду?

– Я тут! – прогудела она и торжествующе помахала папкой, которая выглядела в ее ладони не крупнее листа блокнота.

– Вижу, – пробормотала я, пробираясь сквозь толпу.

Судя по неприязненным взглядам, немалую ее часть составляли истцы, свидетели и сочувствующие. Впрочем, и просто желающих поглазеть на хель было много.

Хель была, как всегда, немногословна. Сунула мне папку и буркнула:

– Вот!

Я пролистала бумаги (кое-что заставило меня высоко поднять брови) и с трудом сдержала широкую улыбку. Шемитт все-таки выполнил свое обещание! А что лично не пришел… По правде говоря, я была этому только рада.

– С этим, – я понизила голос, чтобы нас не расслышали, – мы можем попробовать обойтись вообще без рассмотрения дела.

– Ну, попробуйте, – пожала широченными плечами хель. – Не согласятся.

Я не стала интересоваться причинами столь пессимистичного настроя. Нашла взглядом коллегу – о, знакомое лицо! – и направилась к нему. Адвоката в толпе клиентов можно узнать без труда, особенно если глаз наметан.

– Добрый день, господин Стахов. – Я чуть улыбнулась. Кажется, мне повезло. С коллегой мы несколько раз сталкивались в процессах, и я оценила его ум и манеру не лезть на рожон без нужды. – Если не ошибаюсь, вы представляете интересы истцов по иску к хель Мист-иссе?

– Вы не ошибаетесь, – ответил флегматичный господин средних лет, чуть наклонив уже полысевшую голову. – Добрый день, госпожа Орлова.

– Я хочу предложить урегулировать дело миром, – с места в карьер начала я. – Как вы на это смотрите?

Он покосился на стайку клиентов – степенная гномская семейная пара, бабка с клюкой и молоденькая гоблинша – и поинтересовался:

– Ваши предложения?

Я не стала ходить вокруг да около.

– Вы просите оставить иск без рассмотрения и подписываете согласие на расселение. В ближайший месяц-два все жильцы получат отдельное жилье.

Коллега оглянулся на разом загомонивших клиентов и извинился:

– Простите, нам нужно обсудить.

Я только кивнула. Ясно же, что такие решения адвокат за клиентов принимать не вправе.

Коллега негромко что-то объяснял, они экспрессивно высказывались.

– Как это – переехать? – возмущалась гномская пара. – Мы уже обои поклеили, и окно поменяли, и линолеум в коридоре. И что, это все кому-то оставить?

– Мне до работы добираться пять минут, – поддакивала гоблинша. – А вдруг переселят на другой конец города?

Бабка же потрясла клюкой:

– И что, хелька эта тоже квартиру получит?! В глаз ей, а не квартиру! Пусть выметается, а то ишь!

Под взглядом Мист-иссы я лишь развела руками.

Типичное «хотелось как лучше, а получилось как всегда».

Судья Мерциларс оглядела взволнованное стадо истцов и их поводыря-адвоката и вопросила сурово:

– Стороны не пришли к мировому соглашению?

– Нет, ваша честь, – развел руками коллега Стахов.

Он честно уговаривал клиентов усмирить эмоции и послушать наконец голос разума. Тщетно. Соседи, как это часто бывает, хотели отплатить хель разом за все.

Гоблинша припомнила ей зеркало в ванной, которое хель перевесила повыше. Теперь гоблинша видела только отражение своей макушки, гномам же и вовсе приходилось пользоваться скамеечкой.

Гномы также возмущались распахнутыми окнами и балконом.

Бабку бесила манера хель жарить селедку на завтрак и перегородившие коридор лыжи.

Обиды и претензии бурлили, выплескивались грязевым фонтаном и напрочь заглушали доводы рассудка.

– Тогда приступим, – вздохнула судья и стряхнула налипшую на нижней губе крошку. – Начинайте, представитель истцов.

– Уважаемый суд, – начал коллега в манере, которая выдавала, что работает он много лет. Обращение «ваша честь» ввели в обиход относительно недавно, и адвокаты со старой закалкой часто придерживались старого «уважаемый суд». Впрочем, ошибкой или нарушением это не было, напротив, многие судьи тоже предпочитали этот вариант. – Мои клиенты вынуждены были обратиться с иском, поскольку их совместная жизнь в одном помещении с ответчицей стала невыносима. Ответчица своими действиями причиняет истцам страдания и затрудняет совместное пользование…

– Представитель истцов! – прервала его судья Мерциларс, похлопав ладонью по столу. – Мы все это уже читали в исковом заявлении. Суд интересуют подробности, а не переливание из пустого в порожнее. В чем же, по-вашему, заключается нарушение прав других жильцов и нецелевое использование ответчицей жилого помещения?

– С вашего разрешения, я поясню, – склонил голову коллега. – Во-первых, ответчица не имеет постоянного места работы и перебивается сомнительными заработками. У нас имеются сведения, что ответчица занимается нелицензированным шаманством…

– Бубнит чегой-то! – выкрикнула бабка с места, потрясая клюкой. – И рычит, и рисует мерзости всякие! И еще рожи корчит!

Коллега страдальчески поморщился.

– Моя клиентка хотела сказать, что ответчица занимается незаконными магическими практиками прямо на дому, чему у нас имеются свидетели.

Судья почесала бровь, покосилась на меня и велела:

– Продолжайте.

– Кроме того, по вине ответчицы в помещении постоянно поддерживается крайне низкая, некомфортная для прочих рас, температура.

– Постоянно? – заинтересовалась судья, даже колпачок ручки грызть перестала. Водилась за ней такая манера все тащить в рот. – И летом?

– Д-да, – согласился коллега с запинкой. – Открывает настежь окна и двери.

Он и сам, кажется, понимал, какую чушь несет.

Увы и ах, адвокат не вправе нарушать позицию клиента. Называет клиент черное белым? Адвокат поддакивает.

Максимум, что мы можем, – это попытаться клиента отговорить. Ну, или отказаться от дела, в тех случаях, когда закон позволяет такой отказ.

– Интересно, – хмыкнула судья. – А вы что скажете, представитель ответчицы?

Моей клиентке пришлось сложиться чуть ли не вдвое, поскольку суд высокими потолками похвастаться не мог. Так и подмывает написать жалобу на нарушение прав редких рас!

– Уважаемый суд, – решила я перенять манеру коллеги, – прошу приобщить к делу копию трудовой книжки моей клиентки, характеристику с места работы, а также грамоты, которыми награждена Мист-исса.

Судья изучила бумаги с заметным интересом, округлила глаза и переспросила:

– Воспитатель детского сада? Специалист-логопед по работе с детьми иных рас?

– В основном с драконами, – сообщила я с улыбкой. – К сожалению, после Раграрека наблюдается некоторая нестабильность магических потоков, что вызывает частные нарушения развития драконьих младенцев. В раннем возрасте они вполне поддаются коррекции. При участии, разумеется, квалифицированного специалиста.

Судья покосилась на «квалифицированного специалиста» и почесала лоб.

Истцы загомонили.

– Нянечка? – не поверила бабка. – Да она ж младенца до недержания напугает этим своим рычанием!

– Не рычанием, – поправила я. – Упражнениями для произношения.

– Губы растянуть, – поддакнула хель и наглядно продемонстрировала. – Губы округлить. Зубы показать. Язык туда-сюда…

Клыки у нее были такие, что сглотнула даже я. М-да, сразу вспоминаются легенды, что предки моей клиентки устраивали ловушки под мостами и питались неосторожными путниками.

– И драконьи младенцы вряд ли слишком пугливы, – заявила я, прочистив горло. – В конце концов, у их родителей челюсти не меньше.

Гномы растерянно переглянулись.

– Так почему она не признавалась? – всплеснула руками гномка. – Дело-то почетное!

Хель потупилась, а я хмыкнула. Все смотрят со своей колокольни.

– У нас – почетное. А у хель принято, что детьми занимаются мужчины.

– Не женское дело, – печально кивнула Мист-исса. – Позор!

Надо думать, не зря она решилась перебраться в Мидгард. Затравили беднягу из-за столь странного – для ее соплеменников – выбора профессии.

– С этим мы разобрались, – кивнула судья задумчиво и почему-то покосилась на забранные решетками окна. Прикидывала, куда удирать в случае чего? – А что скажете о холоде?

– Мы приобщили к делу жалобы в жилищно-строительную организацию, – вставил коллега. – И акты замера температур в жилом помещении, из которых усматривается, что столбик термометра не поднимается выше пятнадцати градусов даже летом!

– В этом нет вины моей клиентки, – пожала плечами я и выложила еще стопку жалоб, уже пожелтевших от времени. – Вот, взгляните. Предыдущие жильцы тоже неоднократно жаловались на низкие температуры в жилом помещении. Вот жалобы и акты за последние сорок лет. При этом моя клиентка проживает в квартире чуть больше полугода.

Истцы переглянулись. Насколько я помню из материалов дела, и гномы и гоблинша поселились в этой квартире не так давно. Только бабка была, так сказать, коммунальным ветераном.

Она и высказалась:

– Так раньше там ейная бабка жила! Она и выстуживала.

– Обратите внимание на вот эти акты, – я выдернула из толстой пачки две бумажки, – которые датированы промежутком между смертью Лауз-иссы и вселением Мист-иссы. Также прошу суд приобщить к материалам дела заключение о магическом фоне по указанному адресу.

– Источник ледяной магии? – поразилась судья Мерциларс, сразу уловив в заключении самое главное. – Во всем Мидгарде их только три?

– Вот именно, – кивнула я. – Так что без хель, которая будет за источником присматривать, никак не обойтись. Иначе как знать, что может случиться?

И взглянула на коллегу, который ответил мне утомленным взглядом…

Судья удалилась в совещательную комнату – то есть собственный кабинет, – откуда через полчаса вышла с готовым решением. В иске жильцам коммуналки было отказано, хель оставалась в квартире.

И только мы вышли из зала, как на мой телефон пришло сообщение:

«Принято решение о принудительном расселении жильцов и передаче дома в пользование драконьей общине. Документы у меня. Ш.»

Я только хмыкнула.

Не захотели расселяться добровольно? Будем причинять добро принудительно.