Дюжина лазеек
– А результата – не было, – закончил гном веско. – То есть был, но совсем не такой!
– Понятно… – проговорила судья задумчиво. – Будут вопросы к истцу?
– Да, ваша честь! – ответила я бодро. – Сотрудники «Альвельвы» требовали, чтобы зачатие произошло непременно в лодке?
– Не было такого, – сознался гном и бороду почесал. – Но они же сказали, над водой Хрустального озера! У меня даже записано.
– Вы могли бы остановиться в гостинице, – парировала я, – и не подвергать ни себя, ни жену таким испытаниям.
– Как можно! – возмутился он. – Надо быть ближе к природе. Чтобы все естественно было!
А, так вот кто инициатор зачатия и родов в естественных – антисанитарных и крайне неудобных – условиях. Супруга-то его особого энтузиазма не выказала, вон как сморщилась.
– У меня больше нет вопросов, – признала я вынужденно.
Судья кивнула и велела секретарю:
– Пригласите первого свидетеля!
Первым свидетелем оказалась теща истца. Кстати говоря, «заинтересованность» свидетеля, из-за которой так любят возмущаться клиенты, с точки зрения закона нарушением не является. Любые отношения – родственные, дружеские, враждебные – сторон со свидетелем не препятствуют его допросу. И это логично, ведь чаще всего что-то происходит на глазах людей не посторонних. Соседей, семьи, коллег и так далее. Суд лишь должен учесть это при оценке их показаний.
Колоритная пожилая гномка была разодета в красно-бело-зеленый наряд, от вида которого у судьи Мышкиной задергался глаз.
– Дарая Уиллсон, – представилась гномка громогласно и ткнула себя кулаком в грудь. – Всю правду расскажу! Все как на духу.
Судья Мышкина махнула рукой:
– Слушаем вас.
– Так чего рассказывать-то? – Госпожа Уиллсон растерялась. – Я с дочкой везде ходила. И к мошенникам этим, магическим, тоже. И на озеро с ними поехала.
– Зачем? – непритворно заинтересовалась судья. – Боялись, что они не выполнят инструкции?
– Вот еще, – насупилась свидетельница. – Дочка с зятем у меня умненькие. И детишки у них получаются на диво. Только девчонки все… А я присмотреть хотела. Ну там простынку постелить, фонарик подержать…
Томаш рядом со мной хрюкнул, из последних сил сдерживая смех. Признаюсь, я сама от него ненамного отстала.
Гном побагровел. Вот это я понимаю – хотеть сына! В раскачивающейся лодке, в ноябре, под проливным дождем – и вдобавок при теще…
Теща же ничего такого в этой ситуации явно не видела.
– Мы и приданое мальчонке приготовили! А куда ж его теперь? – хозяйственно вздохнула гномка.
Я встала:
– Ваша честь, можно вопрос свидетельнице?
Судья Мышкина прищурилась, чуя подвох, но разрешила:
– Задавайте.
– Госпожа Уиллсон, – обратилась я к заботливой теще, – скажите, а почему в свидетельствах о рождении вашей дочери и внучек указана неправильная дата?
И мысленно скрестила пальцы. Если гномка будет отпираться, то придется идти сложным путем. Проводить экспертизу для уточнения даты рождения, опрашивать рыбака и повитуху…
Врать или вилять она не стала:
– Так кто ж девчонок на нечетные числа записывает-то? Они тогда без пары останутся, есть такая верная примета. Мы вот всех девок на четные даты пишем – и ни одна незамужней не осталась. У нас все так делают!
– Пф-ф! – громко выдал Томаш.
Я строгим взглядом призвала его к порядку и обратилась к судье:
– Разрешите дополнительный вопрос истице?
– Задавайте, – кивнула судья и подалась вперед, чтобы ничего не упустить.
– Какую дату своего рождения вы сообщили в «Альвельве»? Паспортную или фактическую?
– По паспорту, – призналась она растерянно. – А это разве важно?
Что тут можно сказать?
– У меня больше нет вопросов к истице, – улыбнулась я. – Полагаю, неточность в указании даты рождения и стала причиной ошибки.
– Да быть не может! – возмутилась теща и подбоченилась. – Подумаешь, один денечек всего. Меньше даже, моя Дарочка почти в полночь уже родилась.
– При составлении гороскопа, уважаемая, – процедил Томаш с места, и слышалось в его тоне явно опущенное «не», – важно точное время. В идеале – погрешность не более четырех минут.
– Четырех минут?! – вытаращилась теща. – Глупости какие! А как считать-то? Как младенец целиком покажется, дышать начнет или заорет?!
Кстати, очень хороший вопрос.
Однако я не дала развиться дискуссии. Поднялась и заявила:
– Если истцы сомневаются, насколько серьезна ошибка в сутки, то можем провести соответствующую экспертизу. Только прошу учесть, что оплату экспертизы мы в дальнейшем попросим возложить на истцов!
Гномы растерянно переглянулись.
– Не надо экспертиз, – тяжело произнес господин Вартассон. – Выходит, мы сами виноваты. Прощения просим.
И, не чинясь, поклонился растерянному Томашу.
Тот несколько криво улыбнулся в ответ.
– Ладно, бывает… – Он кашлянул и сказал вдруг: – Если надумаете еще разок попробовать, мы скидку сделаем.
Судья подавилась смешком.
* * *Народу в «Фолькмарре» оказалось неожиданно много. Посетители неспешно фланировали вдоль картин, вполголоса обменивались впечатлениями, раскланивались со знакомыми.
– Мне следовало бы рассказать вам что-нибудь интересное о картинах, – доверительно сказал Виноградов мне на ухо, – но в живописи я – полный профан.
Я хмыкнула и ответила тихо:
– Боюсь, я тоже. Что будем делать?
– Варианта два. – Виноградов ненавязчиво придерживал меня за локоть. – Первый – пристраиваемся в компанию к знатокам и внимаем. Второй – прогуливаемся и смотрим. Какой выбираете?
Я поневоле рассмеялась:
– Второй, конечно! Как по мне, искусство не надо изучать, его надо воспринимать.
Он ответил лукавой улыбкой.
– Как прикажет прекрасная дама!
Я повернула голову – и увидела Шемитта, на сей раз с эффектной блондинкой. Любопытно, он их под оформление зала подбирает или по какому-то иному принципу?
Заметив меня, дракон остановился, и я тоже невольно замедлила шаг.
– Здравствуй, Анна, – без улыбки поприветствовал меня он.
– Здравствуй, – ответила я спокойно.
Несколько мгновений мы глядели друг на друга.
Я смотрела в такие знакомые огненные глаза и отчетливо понимала, что стоящий передо мной мужчина уже стал чужим и далеким. Нам было хорошо вместе, но…
И одно из этих «но» он сейчас обнимал за талию.
Владимиру, по-видимому, надоела эта игра в гляделки, и он сделал шаг вперед, увлекая меня за собой.
Что-то в лице Шемитта дрогнуло, но дракон молча прошел мимо.
Мы не произнесли почти ничего особенного, но все сказали друг другу…
Виноградов же как-то многозначительно хмыкнул, потянул меня в нишу у окна – и поцеловал.
– Ну вот, Шемитт все увидел, – сказал он, отстранившись. – Ты ведь этого добивалась?
– Прости, я… – начала я виновато.
– Брось, – хмыкнул Виноградов. – Я не в обиде. Главное, что ты согласилась на свидание. И… – Он поднял мое лицо за подбородок и заглянул в глаза. – Я хочу, чтобы ты знала. У меня серьезные намерения.
К такому жизнь меня не готовила.
– Серьезные намерения – это?..
Я привыкла всегда перепроверять и букву и дух договора. Быть может, для Виноградова провести с девушкой целых две недели – это уже серьезно?
– Это все, что под этим обычно подразумевают.
Если он намеревался меня этим осчастливить, то – определенно! – промахнулся. Пожалуй, с господином Виноградовым я могла бы с удовольствием коротать долгие осенние вечера.
Но замуж? Каждое утро просыпаться рядом с этим, чужим мне, человеком? Терпеть его капризы, дурные привычки, плохое настроение? Увольте!
– Анна, – сказал Виноградов мягко. – Расслабься. Я вовсе не пытаюсь загнать тебя в угол.
М-да? А так похоже…
Приворот
Болею я нечасто. Насморк в сезон простуд да редкая мигрень – все мои болячки.
Тем утром у меня раскалывалась голова, а таблетки в тумбочке, как назло, закончились. Я тихо выругалась и почти ощупью двинулась на кухню. Кажется, где-то в шкафчиках Нат хранит запас?..
Я открывала все дверцы подряд. Перед глазами все плыло, боль сверлила точку над левым глазом. Что тут у нас? Коробки со всякой ерундой вроде закаточной машинки… Мимо. Кухонные салфетки, прихватки… Мимо. Запас фольги, пергамента и формочек… Мимо.
Стоп, а это еще что? Я так и эдак рассматривала стакан с чем-то белым. Судя по запаху, кефир, причем изрядно забродивший. Зачем Нату понадобилось прятать его в шкаф? И что это плавает в стакане? Еще и руны чем-то красным по ободку накорябаны!
Обернув руку полотенцем, я вытащила стакан, всмотрелась… И взревела пароходной сиреной:
– На-а-а-ат!
– Чего орешь? – вывалился из коридора этот… этот. На больную голову и слова-то подходящего не подберу.
– Что это? – раздельно спросила я и пальцем ткнула. – Опять твои штучки?
В кефире плавали две фотографии, раскисшие, но узнаваемые. Я и…
Нат молча сопел. В забавной пижамке с котятками домовой смотрелся даже мило, но я была слишком зла, чтобы умиляться.
Я бессильно опустилась прямо на пол и устало поинтересовалась:
– Виноградова-то ты где фото взял? А главное, зачем?
– Ну-у-у… – Он ковырнул носочком пол и тут же упрямо вскинул голову: – Рассорка это! Чтобы ты с ним не… А не надо нам тут таких!
– Каких – таких? – не поняла я. – При чем тут вообще Виноградов? Он просто мой знакомый.
– При том! – насупился Нат. – А то я не знаю, с кем ты на свидание бегала! И два часа перед зеркалом прихорашивалась. Друг, как же! Дракон был, а теперь эльфа завела. Тьфу!
Положим, прихорашивалась я не ради Виноградова. Не хотелось ударить в грязь лицом перед Шемиттом. Но сознаваться в этом было стыдно.
– Нат, послушай, – сказала я устало, придерживая рукой больную голову. – Я не собираюсь встречаться с Виноградовым и…
– Работает! – ликующе прошептал домовой, даже не дослушав, и мне захотелось побиться головой о стену.
* * *– Вер, – сказала я в телефонную трубку и пошевелила озябшими пальцами. И дернуло же меня пешком до работы пройтись! Голову хотела проветрить, м-да. – Как убедить Ната, что все его обряды – чушь на постном масле?
– Ань, – сонно пробормотала подруга и смачно зевнула в трубку. – Ну и вопросики у тебя с утра пораньше!
– Уже половина девятого, – возразила я, глянув на часы. – А ты обычно просыпаешься в семь. Та-а-ак! Котов что, рядом?
– Н-нет. – Она запнулась и призналась: – Мы всю ночь гуляли по набережной. Но ничего такого.
– Всю ночь? – пробормотала я, и губы сами собой растянулись в улыбке. – С бабником? И ничего такого? Небось за ручки держались?
Вера посопела.
– Ну держались, и что?
Я остановилась на перекрестке, дожидаясь зеленого сигнала светофора, и хмыкнула.
– Вер, он бабник. Я понимаю, что у тебя мозги от гормонов в сахарную вату слиплись, но…
Подруга чем-то от души хлопнула и пожелала:
– Иди ты… в суд!
– Что я там не видела? – развеселилась я.
– На любовь посмотришь! – отрезала Вера и сбросила вызов.
Я удивленно посмотрела на умолкший телефон. И что это было? Предсказание?..
Тьфу, я ведь забыла сказать, что забронировала билеты и отель! Каждый год в ноябре – на день рождения Веры – мы с ней ездили куда-нибудь в теплые края. Ненадолго, всего на несколько дней, но эта небольшая передышка перед зимой давала нам обеим силы мириться с темнотой, холодом и слякотью.
Телефон дернулся и запиликал.
Артем?! Сердце ухнуло и провалилось куда-то… В желудок? Сразу в пятки?
Звонок. Второй. Телефон трясся всем своим пластиковым тельцем, пока я не нажала «ответить».
– Привет, – выдохнула я. – Ты почему не звонил? Уже вернулся?
– Привет. Да, только что. Ты скучала? – И, кажется, затаил дыхание.
Надежда в его тоне была такой очевидной, что я прикрыла глаза. Выходит, Артем давал мне возможность соскучиться? Понять, что мне плохо без него?
А ведь мне и впрямь было плохо. Я не рыдала ночами, не рвалась к нему, не видела Артема в горячечных снах, но… Ждала, когда зазвонит проклятый телефон и родной голос скажет: «Привет!»
Часто ловила себя на мысли: «Надо обязательно рассказать Артему…» Выходя с работы, искала глазами знакомую машину. Я так привыкла, что он есть в моей жизни, что почти перестала его замечать. Как растреклятые тапки!
– Очень, – сказала я просто. – Как ты?
Артем наконец выдохнул – с шумом, не скрываясь – и признался:
– Я тоже скучал. Очень.
Такой незатейливый диалог. И так много в нем скрыто…
Я не знала, что говорить дальше. Впервые за многомного лет не находила слов.
– Давай сегодня встретимся? – предложил Артем, помолчав. – Поужинаем, сходим куда-нибудь.
А я вдруг запаниковала. Горло сдавило, ладони вспотели, сердце бешено заколотилось. Как девчонка, которую впервые зовут на свидание!
– Давай в другой раз, – почему-то сказала я, откашлявшись. – Я очень занята.
– Давай, – согласился Артем после заминки. – Кстати, я привез тебе сувениры.
– Уже не терпится взглянуть, – вежливо сказала я.
Сувениры – это последнее, о чем я в тот момент думала. И, кажется, он это понял. Скомканно попрощался и сбросил звонок.
Я стиснула умолкший телефон и прислонилась горящим лбом к бетонному столбу. Очень хотелось побиться об него головой.
– Эй! – окликнул кто-то, и меня тронули за локоть. – Девушка, вам плохо?
– Мне хорошо, – пробормотала я, и сердобольный прохожий отшатнулся.
– Укуренная, что ли?..
– Влюбленная, – поправила я. – Кажется.
– А-а-а, – просветлел лицом прохожий. – Ну, это бывает. Вы держитесь, ага?
Я хмыкнула и развеселилась. Как-то подозрительно это напоминало соболезнования!
* * *В офисе была холодрыга. Вторую неделю по ночам подмораживало, а коммунальщики все еще надеялись, что зимы не будет. Как назло, еще и электрокамин сломался! М-да, закон подлости – единственный закон, который всегда соблюдается безукоризненно.
Энергичная ходьба из угла в угол помогала мало, после пятой чашки горячего чая пить уже совершенно не хотелось. Я бы малодушно сбежала (лучше сразу куда-нибудь в теплые края), но тут повалили клиенты.
Парочка разводов, спор о наследстве, несколько раз спросили нотариуса, да бабуля-гоблинша возмущалась действиями приставов.
Вместе с гоблиншей жил сын, азартный до умопомешательства. Вроде бы вполне приличный парень: работал на заводе, имел постоянный доход, однако забывал обо всем, как только дело доходило до игры.
Из-за этого он однажды оформил срочный кредит, деньги проиграл, а о долге впоследствии «забыл». Банк обратился в суд для взыскания долга, процентов и пени.
Пристав во исполнение этого решения суда явился по месту регистрации должника и описал все имущество, которое там находилось. Бабуля была этим возмущена и желала это обжаловать, хотя формально пристав был прав.
Следующая клиентка, напротив, никак не могла добиться взыскания по алиментам, хотя у бывшего мужа накопился солидный долг.
Количество дел, подлежащих исполнению, очень велико, так что приставы не особенно вникают в каждое из них. Неисполненные решения суда лежат годами, у приставов зачастую просто не доходят до них руки. Куда проще «отписаться», что решение исполнить невозможно, или вообще «случайно потерять» нужные бумажки.
Мы можем только скрежетать зубами, поскольку заставить приставов что-то делать практически нереально. Особенно с учетом смехотворной зарплаты и огромной текучести кадров.
Только вышла очередная клиентка, как в кабинет вихрем ворвалась Альбина. Сверкали платиновые волосы, стекла очков и бриллианты, искрился свежий аромат духов… А из уст разлюбезного начальства разве только пламя не извергалось.
– Ты представляешь… как девочку отчитывала! При всех! – Альбина хлопнула дверью и швырнула на стол сумку.
Летиция понятливо исчезла. В чем ей не откажешь, так это в чувстве такта.
– Успокойся, – посоветовала я. – Пойдем на улицу? Покуришь и расскажешь.
Дымить в офисе не только строжайше запрещено, но и чревато срабатыванием пожарной сигнализации.
Сама я не курила, но охотно постояла бы за компанию.
– Да что там рассказывать! – махнула рукой она и стащила пальто. – Просто судья сорвала на адвокате дурное настроение.
– Первый раз, что ли? – вздохнула я.
Что тут можно сказать? Разве что какую-нибудь успокоительную чушь, после чего перевести разговор на что-нибудь другое.
Впрочем, она справилась и сама.
– Рассказывай! – велела Альбина и щелкнула кнопкой чайника. – Как он?
– Что как? – не поняла я. – Кто?
Не могла же она узнать об Артеме, верно? Откуда бы?
Она закатила глаза.
– Не придуривайся! Виноградов. Вся коллегия гудит о вашем романе.
Вот это скорость! Мы только на одно свидание сходили – не считать же таковым ту встречу в кафе, – а нас уже почти поженили.
– Ничего такого, – пожала плечами я.
– Ну конечно, – прищурилось дорогое начальство. – Вас в кафе видели и на выставке вы вдвоем были!
Я только хмыкнула.
Правду ведь не скажешь. Придется признаться и в нарушении адвокатской тайны, и в недостойном желании поквитаться с драконом. Альбина же, при всех своих достоинствах, держать язык за зубами не умела.
Виноградов, кажется, не прочь встретиться снова. Звонит почти каждый день, приглашает куда-нибудь… Я отнекиваюсь. Он симпатичный, умный, внимательный, но… не мой.
Альбина на мое молчание обиделась. Плеснула себе в кофе коньяка из неприкосновенного запаса и засела строчить ответы на жалобы.
Поздней осенью даже вполне вменяемые клиенты дуреют и пишут их пачками: на следователя, судью и даже защитника. Не знаю, всерьез ли они рассчитывают на удовлетворение всех своих требований, но в итоге дела распухают, как на дрожжах.
На наше счастье, граждане редко додумываются отправлять письма заказным с уведомлением, так что иногда можно проигнорировать.
А что делать? К примеру, что – цензурного! – можно ответить на жалобу, что некий наш коллега бессовестно отказался писать иск о выселении из жилого помещения призрака тещи? А другой, цитирую, «не удовлетворил» клиентку.
Осеннее обострение во всей красе!
* * *Я едва успела выпить кофе, когда в дверь консультации снова постучали.
– Можно? – Девушка замялась на пороге.
Больше всего она напоминала мышку. Мелкие заурядные черты, волосы стянуты в скромный хвостик, наряд предельно благопристойный и консервативный.
– Конечно. – Я постаралась, чтобы улыбка вышла ободряющей, и сделала знак Летиции скрыться. При нашей блистательной призрачной даме эдакая скромница засмущается окончательно. – Проходите, присаживайтесь. Рассказывайте, в чем проблема.
Она глубоко вздохнула, комкая носовой платок, и заговорила неуверенно:
– Вообще-то, я считаю, что адвокат мне не нужен. Правда на моей стороне, понимаете?
– В некотором смысле, – согласилась я осторожно.
Ох уж эти клиенты, полагающие, что справедливость должна восторжествовать сама собой, неким волшебным образом! Только кошки сами собой родятся да сорняки растут. А торжество справедливости требует таких усилий, что куда там самому капризному тепличному цветку.
– Понимаете, он просто в меня влюбился, – призналась она, потупившись, и стиснула пальцы. – Вы не подумайте, я не кокетничала!
– Верю, – пробормотала я, исподтишка ее изучая.
И впрямь такая скромница или только притворяется? Свободная темная юбка, тускло-серый свитерок, волосы собраны в хвост, ни следа косметики на бледном лице. Вот глаза были хороши. Немного бы ресницы подкрасить – и взгляда не отведешь!
– Я знаю, что вы думаете, – сказала она вдруг спокойно. – Чем такая, как я, могла привлечь такого, как он? Но я правда не знаю! И я бы не стала его, ну, соблазнять. Даже если бы могла. Ведь у него жена, понимаете?
– Понимаю. – Я и впрямь понимала. Простушка и принц – эта сказка стара как мир.
– Он… Он такой! А я…
Она опустила глаза, но я успела заметить в них робкую надежду, как у выброшенного из дому щенка, которого погладил случайный прохожий. Если она – коварная соблазнительница, то я совершенно не разбираюсь в людях.
– Продолжайте, – предложила я мягко. – Дело в разводе?
– Нет-нет! – Она помотала головой. – Я бы не стала…
– Мансег, – заключила я со вздохом.
– Откуда вы?.. – поразилась она.
Опыт, жизненный опыт. Что еще могла подумать богатая и ухоженная дама, когда муж вдруг предпочел ей какуюто бесцветную моль? Приворожила, мерзавка!..
История вышла романтичной донельзя.
В скромную библиотекаршу влюбился богатый мужчина. Где они умудрились встретиться, для меня осталось тайной. Неужели богатые господа ходят в библиотеку? Так или иначе, парочка познакомилась и, как это говорится в романах, «воспылала взаимными чувствами». Они оказались настолько сильны, что господин Водный подал на развод, хотя обычно сильный пол предпочитает не рушить семьи, а подпитывать связью на стороне угасший в браке пыл.
Ничего удивительного. Мужчины за сорок склонны к фокусам. Как говорится, седина в бороду…
Однако жена сочла новую любовь благоверного следствием приворота и обратилась в суд.
Как известно, любые магические воздействия на человека, совершенные без его согласия, являются преступлением. Однако если дела о проклятиях возбуждаются просто по факту, то дела о приворотах – по жалобе частного обвинения. Проще говоря, наличие мансега (приворота) приходится доказывать самому потерпевшему или иному заинтересованному в этом лицу.
На самом деле, по статистике, менее одного процента убийств совершается с помощью волшебства, и только четыре-пять процентов влюбленностей имеют магический характер.
По большей части пылкая страсть возникает совершенно естественным путем, да и врагов легче извести чем-нибудь тяжелым или ядовитым. Нет смысла обучаться магии ради столь банальной цели, а мало-мальски сильный маг не захочет марать руки. Зачем? Он и честным трудом заработает на хлеб с маслом и даже икрой.
Встречаются, конечно, недалекие люди, которые накладывают заклятия, руководствуясь бульварной книжицей типа «Как стать магом за десять дней». Получается прямо как у Ната – пшик на постном масле.
– Суд завтра, – закончила госпожа Градова, комкая юбку на коленях. – Толик сказал, что я должна сама нанять адвоката. Чтобы он был только моим. Понимаете?
– Понимаю. – Я вытащила из стола бланк ордера и принялась заполнять.
Пожалуй, господин Анатолий Водный мне уже импонировал.
* * *Забавно, сколько суеверий и легенд придумали о магии.
Мы пользуемся вещами гномьего изготовления, в которые вплетены руны (к примеру, для большей прочности или влагостойкости), покупаем целительские эликсиры эльфов, обращаемся к гадалкам и тому подобное. Но как же мало мы знаем, как это все работает!
Вообще, с магией в юридической практике такие чудеса случаются – закачаешься.
Помню, был у меня однажды случай, когда на зимние праздники изрядно выпившие подружки решили погадать. Никаких гадательных принадлежностей у них при себе не нашлось. Однако красавицы не растерялись – решили прибегнуть к простому и безотказному методу.
По народному поверью, нужно выйти на улицу, снять с ноги валенок и бросить в сторону. В кого он попадет, тот и суженый. В крайнем случае упавшая обувка укажет верное направление поисков.
Подружки последовали старинным инструкциям, вот только совсем упустили из виду, что валенки давно вышли из моды. Бросать пришлось женские сапожки, и одна из красавиц изловчилась угодить шпилькой прямо в глаз проходившему мимо мужчине.
Как нетрезвая девушка умудрилась так снайперски точно попасть в цель, до сих пор остается загадкой. Однако результат налицо, точнее, на лице.
По счастью, пострадавший орган удалось спасти, так что дело обошлось обвинением в нанесении средней тяжести телесных повреждений. А ведь могли и хулиганство вменить! И попробуй докажи потом полиции и суду, что ты всего лишь гадала…
Самое смешное, что в процессе расследования потерпевший успел получше узнать «злодейку» и влюбиться в нее без памяти. Видимо, если смотреть на объект одним глазом, он кажется намного привлекательнее.
На суде потерпевший слезно просил судью подсудимую строго не наказывать и ссылался на полное возмещение причиненного вреда путем заключения брака.
Не соврало гадание, да!
* * *Дело было назначено судье Ярешину.
Когда-то рассмотрение дел с применением магии пытались поручить специальным судам, но потом махнули рукой. Амулета бога Тюра, покровителя правосудия, вполне достаточно для защиты от воздействия на разум и чувства судей. Жаль только, что помешать банальному обману никакие амулеты не в силах. В суд я приехала заранее, чтобы успеть ознакомиться с делом госпожи Градовой.