Дюжина лазеек

Никаких доказательств, кроме ходатайства о вызове свидетелей, в нем ожидаемо не нашлось. Якобы моя клиентка наложила приворот собственноручно, без помощи мага. Логично, поскольку едва ли бедная библиотекарша наскребла бы нужную сумму.

Когда я закончила, у кабинета судьи уже собрались две группки людей.

В центре одной находилась холеная дама лет сорока, одетая дорого и со вкусом. Рядом с нею переминались с ноги на ногу молодой адвокат Полевой, совсем недавно сдавший квалификационный экзамен, а также две женщины и мужчина (вероятно, свидетели). Коллега обжег меня неприязненным взглядом и демонстративно отвернулся.

Я только плечами пожала. Коллега был слишком юн и еще не усвоил, что рабочие дела не стоит принимать слишком близко к сердцу. Можно подумать, я никогда не сталкивалась в суде с той же Альбиной! За пределами зала заседаний мы добрые приятельницы, зато в суде отчаянно сражаемся за своих клиентов. Такая работа.

Чуть дальше испуганной мышкой замерла моя клиентка, которую покровительственно обнимал за плечи эффектный седоватый мужчина. Надо думать, объект раздора, господин Водный.

Клиентка едва успела представить мне своего возлюбленного, как нас позвали в заседание.

В зале суда пахло сыростью и плесенью. Кипы дел, брошенные здесь за неимением других мест хранения, потихоньку прели и гнили. Только что включенное отопление заставляло влагу испаряться с удвоенной скоростью, так что в зале было не продохнуть.

Госпожа Водная брезгливо сморщила нос и, прежде чем сесть, отряхнула скамью платком.

Я усмехнулась – это она в следственном изоляторе не была! – и принялась вынимать из портфеля бумагу, ручки и кодексы.

– Встать, суд идет! – скомандовала сухопарая секретарша в юбке по моде позапрошлого века.

Все нестройно поднялись, судья стремительно прошагал на свое место.

– Присаживайтесь. Слушается дело… – начал судья Ярешин. Скороговоркой разъяснил права, выяснил отводы и быстро огласил просительную часть заявления.

Сначала мы приступили к допросу госпожи Водной.

– Что вы можете рассказать по сути дела? – поинтересовался судья, бросив тоскливый взгляд за окно. Ему откровенно не хотелось вникать в семейные дрязги.

Госпожа Водная царственно поднялась со своего места, поправила волосы, сверкнув кольцом с солидным бриллиантом.

– Мы с мужем поженились двадцать пять лет назад, – начала она красивым контральто. – Жили душа в душу. У нас прекрасный сын, уютный дом, полнейшее духовное и физическое единство. И вдруг однажды муж мне сообщил, что безумно, неистово полюбил другую! Конечно, я была в шоке. Вы только посмотрите на нее! – Она несколько театрально указала на сжавшуюся соперницу, которая в сравнении с эффектной госпожой Водной и впрямь смотрелась бледно. – Неужели мужчина может по доброй воле уйти от меня к ней? Это магия!

На самом деле ни одна из нас от этого не застрахована. Будь ты хоть семи пядей во лбу, писаная красавица с золотым характером и изумительная хозяйка – никто не даст тебе гарантий, что любимый мужчина не пойдет на сторону. Бывает, что любят дурнушек, нерях и даже дурочек, а умницы и красавицы остаются не у дел. Не стоит все валить на магию.

Вопросов к госпоже Водной было немного.

– Скажите, изменилось ли поведение господина Водного на протяжении последних месяцев? – поинтересовался ее адвокат.

– Конечно! – воскликнула госпожа Водная. – Он совсем извелся, перестал нормально питаться и… – она приняла смущенный вид и закончила тоном ниже: – иничего не мог!

Судья понимающе хмыкнул.

Это еще ничего не значило. Под воздействием магии человек ведет себя странно, но столь же сильно может перемениться и просто влюбленный.

– А насколько регулярная половая жизнь у вас была ранее? – осведомилась я спокойно. – Я имею в виду, до появления госпожи Градовой.

– Да как вы!.. – задохнулась от негодования брошенная жена.

Извините, но в суде – особенно по такого рода вопросам – стеснению не место. Пишешь жалобу на мансег? Будь готова, что твое грязное белье вывернут наизнанку. Впрочем, разводы с алиментами немногим лучше.

– И все же? – настаивала я. – Только учтите, что ваш супруг при необходимости вас поправит.

Она поджала губы и процедила:

– Раз в месяц! Довольны?

Зато судья Ярешин перестал так многозначительно поглядывать на влюбленную парочку. Понял, что господин Водный пренебрегал супружеским долгом вовсе не из-за приворота. Просто пылкая страсть давно угасла, оставив лишь тлеющие угли.

Хотя госпожу Водную тоже можно понять. После многих лет обеспеченной жизни и полного благоденствия вдруг остаться у разбитого корыта! Ведь и ей муж когда-то наверняка обещал любовь до гроба и прочую романтическую чушь.

Ладно, вернемся к делу.

Следующей допрашивали мою клиентку. У нее отчетливо дрожали руки, а взгляд цеплялся за господина Водного, будто за спасательный круг.

– Я… Я ни в чем не виновата! – лепетала она. – Мы с Толей полюбили друг друга, что тут такого? Не знаю, как ему жилось с женой – он не рассказывал, а я не спрашивала. Но разве человек, у которого все хорошо, оставит жену и ребенка? Значит, со мной ему лучше.

И ее тоже можно понять. Одинока, не слишком красива и наверняка проводит все вечера в библиотеке. Как тут устоять перед соблазном?

Господин Водный ничего нового не сообщил. Только подтвердил, что к любовнице ушел добровольно и с женой твердо намерен развестись. Но кто же поверит заколдованному?

– Скажите, почему вы бросили жену? – поинтересовалась я. – Госпожа Градова вас об этом просила?

Госпожа Водная стиснула пальцы и скользнула по моей клиентке ненавидящим взглядом.

– Да что вы! Светочка меня отговаривала. – Он улыбнулся любовнице и скользнул взглядом по жене. – Но я твердо решил. Фира же не женщина, а статуя ледяная! Вся в светских приемах и разговорах о культуре. Ну какой нормальный мужчина выдержит секс строго по рекомендации врачей и астрологов? В рекомендованных позах и строго по часам? А разговоры с утра о творчестве поэта Хорова?

Госпожа Водная попыталась булькнуть что-то против, но муж лишь повысил голос:

– Я нормальный мужик! Я хочу обычную женщину, чтобы она мне родила нормальных детей, сидела с ними дома и встречала меня с работы!

А вместо милой его сердцу домохозяйки муж получил светскую львицу…

Беда в делах семейных, что у каждого своя правда.

– Ваша честь, у нас явились свидетели, – заявил коллега Полевой высоким от волнения голосом. – Прошу их допросить.

– Хорошо, – меланхолично согласился судья Ярешин и снова посмотрел в окно. – Секретарь, посмотрите, кто там ждет в коридоре.

Первой свидетельницей оказалась пожилая соседка моей клиентки.

– Вы что-либо знаете о факте применения приворота? – скучающе поинтересовался судья.

– А то! – охотно согласилась бабулька, кивая для убедительности. – Соседка я ейная, прям рядышком дома у нас.

– Расскажите суду, что вам стало известно и при каких обстоятельствах, – велел судья, и свидетельница приступила к рассказу.

Оказывается, она лично застала госпожу Градову, когда та в полнолуние («В чем мать родила!» – рассказывала бабулька, неодобрительно поджимая губы) собирала в саду травы для обряда!

– Ведьма она, мне ль не знать? – вещала свидетельница. – Все пакостит, все гадит! То кошку дохлую мне подбросит, то крыс напустит.

– Разрешите вопрос, ваша честь? – спросила я, осторожно привставая. Приходилось следить, чтобы колготки не цеплялись за шершавую лавочку. Где только берут такую мебель?

– Да, конечно, – согласился судья флегматично.

Я повернулась к свидетельнице и уточнила:

– Скажите, когда именно вы застали госпожу Градову за сбором трав?

– Когда эта ведьма мужика привораживала, тогда и застала! – проворчала бабулька, насупившись.

– А дату назвать можете? – настаивала я. – Хотя бы время года. Лето? Зима?

Она наморщила лоб.

– С чего это я должна помнить-то? – неуверенно возмутилась она.

– Ну как же, – усмехнулась я. – Разве вы не помните, какая погода была в тот день? Дождь шел или солнце светило?

«Январь!» – одними губами подсказал коллега Полевой.

Должно быть, примерно тогда начался «незаконный» роман.

– В январе! – выпалила свидетельница обрадованно.

– Хм… – Я изобразила задумчивость. – А чем она снег разгребала?

– Чего? – растерялась бабуля. – Какой еще снег?

– В начале января выпал снег, – терпеливо напомнила я. – И растаял только в середине февраля. Кстати, какие травы росли в саду в это время года?

Бабулька открывала и закрывала рот, не зная, что сказать. До простого ответа «теплица» она не додумалась, к моей радости.

– А еще она с воском возится, я в окно видала! – выпалила она наконец. – И булавки там у ней были.

Я не стала спрашивать, зачем она заглядывает к соседям в окна. Хотя очень хотелось.

– Что же, по-вашему, она делала с воском? – хмыкнула я.

– Куколки лепила! – вытаращила глаза бабка. – И иголки в сердце втыкала, вот!

Я положила на стол судьи глянцевую бумагу.

– Прошу приобщить к делу диплом госпожи Градовой об окончании курсов по изготовлению декоративных свечей.

Это ведь было далеко не первое мое подобное дело, и я примерно знала, чего ожидать!..

Вторая свидетельница утверждала, что лично видела, как моя клиентка хоронила котенка. Якобы бедняжку умертвили во время обряда. В действительности она видела только, как госпожа Градова закапывала тельце умершего животного, что она и признала под моим нажимом.

– Буйное воображение, – резюмировала я. – У меня больше нет вопросов к свидетелю.

Судья уже откровенно посмеивался, слушая «разоблачения». Напридумывают всякой ерунды и сами же в нее поверят!

Последний свидетель оказался владельцем небольшого магического магазинчика. Он сообщил, что моя клиентка зимой приобрела у него набор рун.

Смехотворно. У каждого второго дома есть руны!

– У вас есть другие доказательства? – обратился к коллеге Полевому судья, почесав бровь. Очевидно, свидетели его не впечатлили.

У судьи Ярешина это тоже не первое подобное дело. До того как облачиться в судейскую мантию, он подвизался в прокуратуре, так что подобных историй перевидал.

Представитель прокуратуры и вовсе дремала с открытыми глазами. Понимала, что до расследования дело не дойдет.

– Н-нет, – признался коллега с запинкой и тщательно выровнял края своих бумаг. – Мы полагаем, что этого вполне достаточно!

– М-да… – протянул судья.

Коллега взвился:

– Согласен, по отдельности эти обстоятельства незначительны, но в совокупности образуют четкую картину преступления!

Похоже, в особенностях расследования магических преступлений он разбирался весьма поверхностно. Институтского спецкурса для практики маловато, а с такой категорией дел он еще явно не сталкивался.

– Ваша честь. – Я поднялась с места. – У меня есть ходатайство.

– Излагайте, – заинтересовался судья.

– Прошу допросить явившегося свидетеля, господина Перова, эриля с многолетним стажем, – улыбнулась я. – Полагаю, он может объяснить, какие требуются ингредиенты для приворота и насколько реально было добыть их описанным способом.

– Пригласите свидетеля, – велел судья, махнув секретарю.

Господин Перов, благообразный старичок с седой бородой и острым взглядом неожиданно молодых и ярких глаз, занял место за свидетельской трибуной. В длинных седых волосах поблескивали бусинки, косица у лица перевита синей лентой. В расстегнутом вороте рубашки виден край сложной татуировки.

– Я практикую более шестидесяти пяти лет, – сообщил он чуть надтреснутым, но все еще приятным голосом, по-дружески кивнув судье. Очевидно, они сталкивались не впервые. – И последние десять лет проработал экспертом в Альвхеймском отделе по борьбе с магической преступностью.

– Скажите, свидетель, – начал судья, не давая мне и слова вставить. – Можно ли наложить приворот с помощью трав, трупика кота, восковых куколок и набора рун?

– Чушь и профанация! – отрезал эксперт. – Для приворота не нужны ни травы, ни жертвоприношения, ни куколки из воска. Достаточно пары капель собственной крови, притом обычной, а не менструальной, как уверяют некоторые якобы авторитетные источники. А также, разумеется, приложения магии.

Я хмыкнула про себя. Помню, по одному делу жена уверяла, что разлучница приворожила ее мужа с помощью той самой менструальной крови, добавленной в… конфеты, которыми она угостила беднягу!

На самом деле для рунической волшбы особые ритуалы не требуются. Достаточно сочинить стишок-приворот, записать его рунами на дереве или камне, капнуть туда же кровью и воззвать к Фрейе[27].

Еще магия любовных напитков, однако для нее требуется кровь и волос объекта. Сложно представить, каким образом госпожа Градова могла их раздобыть, а потом еще незаметно подлить зелье господину Водному. Вряд ли он на досуге забегал в библиотеку выпить чаю!

– Но приворот на нем, – вдруг добавил эксперт, ткнув узловатым пальцем в сторону господина Водного, – есть!

Я тревожно переглянулась с побледневшей клиенткой. Она отчаянно замотала головой. «Не я!» – шевельнулись бескровные губы. Ну что же, поверю.

Зато коллега просиял и потер руки.

– Подробнее сказать можете?

– Смотреть надо. – Эриль пожевал губами.

– Так смотрите! – велел судья и азартно подался вперед.

– Быть может, стоит назначить экспертизу? – очнулась вдруг помощник прокурора.

Судья лишь отмахнулся:

– Вот еще, время терять! Суд, кхе-кхе, имеет право непосредственно услышать мнение эксперта. Если вопрос не требует дополнительного исследования или инструментов, конечно.

– Не требует! – подтвердил означенный эксперт энергично и похлопал себя по карманам. – Нужное всегда при мне.

Клиентка, бледная как мел, обеими руками держала ладонь господина Водного. Он улыбнулся, быстро чмокнул ее в щеку и встал.

– Все разрешится, – пообещал он негромко и обратился к спокойному эрилю: – Что мне нужно делать?

– Смелый, – одобрил тот и уселся прямо на пол. – Что смотришь? Садись!

Господин Водный, не жалея дорогого костюма, опустился на давно не мытый линолеум.

Эксперт же вытащил мешочек с рунами, прикрыл глаза и речитативом завел песню…

Кажется, я отключилась минут через пять. Не упала носом в портфель, разумеется, но в голове стало пусто и звонко, а тело ощущалось словно чужим. И еще неприятно ныл живот.

– Все, – как-то просто и буднично сказал эриль, и я очнулась от транса.

Так быстро?..

Судья потирал лоб.

А госпожа Водная и вовсе, кажется, сомлела. Вокруг нее суетился адвокат, деликатно похлопывая клиентку по щекам.

Эриль покосился на нее с гадливостью.

– Фу! Злая женщина, нехорошая.

Поднялся на ноги и подал руку осоловело моргающему господину Водному. Тот чуть заторможенно подчинился, машинально одернул пиджак и вдруг удивился:

– Голова не болит! Что вы сделали? – Он требовательно посмотрел на эриля. – У меня же голова болела. Не сильно, но постоянно. Тяжесть такая в висках…

Моя клиентка бросилась к жениху, обняла, прижалась.

– Успокойся. Ну хватит, хватит. – Он гладил ее по волосам, и в глазах господина Водного читалась такая нежность, что я поспешно отвела взгляд.

Даже для адвокатов есть кое-что святое!

Маг покивал:

– Привязка тянула, вот и болело. Со временем она ослабла, но совсем не оборвалась. Я убрал.

– Привязка? – оживился судья. – Все-таки приворот?

Эриль вновь кивнул, бросил на меня короткий знак и велел:

– Провериться тебе надо. Болезнь вижу. Тут!

Он указал на низ живота.

Меня и впрямь кое-что беспокоило, и я как раз собиралась записаться к врачу.

– Спасибо. – Я откашлялась. – А что с господином Водным? Когда был наложен приворот?

– В точку, – усмехнулся эксперт. – Приворот был, но старый. Очень старый, лет двадцать-тридцать, точнее не скажу. И тянул он к этой…

Узловатый палец ткнул в бледную госпожу Водную. И поженились супруги аккурат лет двадцать пять тому назад! Сходится.

Господин Водный вскинулся, смерил жену злым взглядом.

– Так вот в чем дело! – процедил он, обнимая за талию свою возлюбленную. – Значит, у тебя самой руки по локоть в грязи? Потому и думала, что Света меня приворожила?

– Неправда! – выкрикнула она, одним махом растеряв снисходительное равнодушие. – Я тебя любила. И люблю.

– Интересная любовь, – пробормотала я. – Водить за собой на поводке.

Господин Водный стиснул зубы:

– Я не подам на тебя в суд только из-за сына. Но ты сама ему все расскажешь!

Она скомкала блузку у горла и выпалила:

– Но как?! Мне же обещали, что это навсегда и что никто ничего не заметит!

– Подайте жалобу в орган защиты прав потребителей, – едко посоветовала я, собирая со стола бумаги.

Коллега пробормотал, запинаясь:

– Боюсь, срок исковой давности…

На скулах его алели яркие пятна, руки тряслись. Первое проигранное дело? Бедняга.

– Приворот хороший, – возразил эриль, отряхивая ладони. – Крепкий, словно канат. Только ни один приворот настоящую любовь не пересилит.

Влюбленные светло улыбнулись друг другу, и я быстро отвернулась. Было радостно и чуточку… завидно?

Так вот о чем говорила Вера!..

Вера позвонила мне три дня спустя.

– Ань, ты извини, – пробормотала она виновато. – Надо было раньше сказать, конечно. Но…

На заднем плане у нее взревел гудок. Пароходный гудок.

– Ты где?!

– Ну-у-у, – замялась она. – В порту. Понимаешь, Котов подарил мне круиз. В Хельхейм, ты же знаешь, я давно мечтала… И мы уезжаем. Прямо сейчас.

– Погоди. – Я прижала ладонь ко лбу и прикрыла дверь, отрезая голосок домового, напевающего на кухне. – Как это – прямо сейчас? Мы же завтра летим в Муспельхейм!

– Извини, не выйдет, – вздохнула она. – Я хочу поехать с ним. Ты же понимаешь, да?

– Понимаю, – согласилась я спокойно. – Но я уже оплатила билеты и гостиницу!

Это был подарок на день рождения Веры.

– Ну-у-у-у, – протянула она. – Ты можешь поехать с кем-то еще. С Артемом, например. Хочешь, я сама ему позвоню?

– Ты… шутишь?

– А почему нет? – перешла в нападение Вера. – Мы как-то отдыхали втроем, помнишь? Тоже в одном номере.

– Нам тогда было по двенадцать лет! – процедила я. – Это несколько другое, не находишь?

– Не нахожу, – отрезала она совсем иным, резким, тоном. – Анна, хватит вилять. Объяснитесь, наконец! Вам же обоим станет легче.

Я стиснула телефон:

– А если я ему откажу?

– Отказывай. – Вера, кажется, тоже стала заводиться. – Дело твое. Но уже определись наконец, «да» или «нет»!

«Кисонька, – позвал мужской голос на заднем плане. – Нам пора».

Господин Котов собственной незабываемой персоной!

– Извини, бегу, – тут же заторопилась подруга. – И, Ань… удачи!

– И тебе, – пожелала я тихо.

Артем знал меня преотлично. Поэтому звонить не стал, ограничился сообщением: «Заберу тебя в девять. Целую, А.»

Я долго гипнотизировала взглядом это «целую», потом сдалась и ушла на кухню. За мороженым.

– Знаешь, сколько там калорий? – неодобрительно поинтересовался домовой, когда я вытащила из морозилки брикет.

– И? – отозвалась я невнятно, облизываясь. М-м-м, сливочный пломбир с карамелью!

Домовой насупился и припечатал:

– Растолстеешь!

– И что? – Я запустила ложку в вазочку и даже прижмурилась от удовольствия.

– В купальник не влезешь! – чуть не подпрыгивал Нат. – Некрасиво же, а? Что Артем скажет…

Он прикусил язык. Поздно.

– Артем, значит? – спросила я очень спокойно. – Он тебя просил помогать?

Домовой вжал голову в плечи и пискнул:

– Нет.

Я наставила на него ложку.

– А я просила?

– Нет…

– Вот и не лезь! – рявкнула я и воткнула ложку в мороженое.

– Ну и пожалуйста, – проворчал домовой оскорбленно и скрылся на антресолях в коридоре. – Ну и ладно! Больше ни слова не скажу, вот… А тапки, между прочим, Артему подошли!

– Сделай милость, – буркнула я, чувствуя, однако, некоторую вину.

Нельзя срывать на близких усталость и раздражение. Пусть лучше посторонним достается! А близких надо ценить и беречь. Их так легко потерять…

Я вскочила чуть свет.

Нервно металась по квартире, перекладывала вещи, пока домовой не выдержал.

– Иди-ка… В ванную! Маску там какую сделай, скраб, маникюр с педикюром…

Я вздохнула – и пошла, куда послали. Да так увлеклась, что едва не опоздала. Выскочила из подъезда с чемоданом в руках – и налетела взглядом на массивную фигуру. Артем!

– Привет, – сказал он как ни в чем не бывало, забирая у меня вещи. – Поехали скорее, у аэропорта пробки.

– Поехали, – согласилась я растерянно…

Следующие несколько часов слились в непрерывный поток. Объезд по каким-то улочкам. Регистрация. Посадка. Заселение. И все бегом-бегом-бегом!..

И вот я уже стою посреди номера – на двоих! – а он закрывает дверь плечом, удерживая в обеих руках по чемодану.

– Ань, – окликнул меня Артем и поставил чемоданы на пол. – Все нормально?

– Да. Наверное… Нет! – Я взялась руками за голову. – Что мы делаем?

– И что мы такого делаем? – заинтересовался Артем, усаживая меня на кровать. Ни кресел, ни диванчика в номере не было. Я-то планировала, что мы с Верой будем днями пропадать на пляже, возвращаясь в комнату только вымыться и поспать! Оттого и решила сэкономить. На свою голову! – Погоди… Ты что, боишься меня?

– Нет! Просто…

Опять я чувствую себя девчонкой на первом свидании.

– Вот что. – Артем взял меня за руку. – Пойдем гулять? Только купальник надень.

– А вещи? – растерялась я, приученная хозяйственным Натом к порядку.

– Потом. – Он хмыкнул и нажал пальцем мне на нос, совсем как в детстве. – Мы же в отпуске, помнишь?

Нырнуть из промозглого альвхеймского ноября в разгар лета было потрясающе приятно. Выматывающая жара в Муспельхейме уже спала, и температура днем не поднималась выше плюс двадцати пяти, а море остыло до девятнадцати. Местные считали это морозами и диковато косились на радостно сигающих в воду туристов.

Мы прилетели ближе к вечеру. Так что едва успели искупаться и перекусить в ресторанчике на берегу, как подступили сумерки.

– Давай еще посидим, – попросила я, когда на террасе остались мы одни. Берег уже окутала прохлада, но уходить не хотелось. – Немного?

– Ладно. – Артем поднялся. – Погоди минуту…

Вернулся он почти сразу, с двумя теплыми пледами и горячим чайником.

Я обняла чашку, грея озябшие пальцы, и блаженно прикрыла глаза. Запах моря, крики чаек, наброшенный на плечи мягкий плед и крепкий чай. И мужчина, который смотрит так, что у меня – давно не девчонки! – кружится голова…

– Ань, – позвал он, когда я допила чай. – Посмотри на меня.

Столик в кафе был для него тесноват, пришлось вытянуть ноги в проходе. Где-то вдали наяривал оркестр, негромко переговаривались официанты. Но здесь, на террасе, было уютно и безлюдно.

– Смотрю, – согласилась я и отставила чашку.

При всем своем потрясающем терпении Артем был невероятно упрям. Если решил прояснить что-то раз и навсегда, то не отвертишься.

Как там советовала Вера? Сказать «да» или «нет»?

Артем сглотнул:

– Помнишь, на рыбалке я сказал, что иногда стоит рискнуть? – Он выдохнул и поймал мой взгляд. – Ань, я тебя люблю. И хочу быть с тобой. По-настоящему.

Я молчала.

– А если я отвечу «нет»? – спросила наконец.

Он поморщился.

– Брось, Ань. Буду жить дальше. Я понял, что люблю тебя… лет в семнадцать, кажется. И эти четырнадцать лет я ведь как-то прожил, верно? – Он хмыкнул. – Мне это даже, пожалуй, на пользу пошло. Я же учился и работал как проклятый. Не отвлекался особо ни на что.

В голове было темно и пусто, когда я спросила:

– Тогда почему ты ждал так долго?

Артем передернул плечами:

– Тогда, много лет назад, я понял, что ты меня не любишь. И предпочел остаться с тобой. Хоть как-то. Надеялся, что со временем ты поймешь, оценишь… – Он выдохнул и прижался затылком к столбику, подпирающему крышу террасы. – Но ничего не менялось. У тебя были мужчины, а я… оставался другом.

Куда я смотрела все эти годы? Как могла не замечать, что Артем меня любит? Или просто не хотела признаваться себе в этом?

А он помогал по первому зову и просто оставался рядом.

– Тём, я… – начала я смятенно.

Он не дал мне договорить. Подался вперед, взял мои ладони в свои.

– Я больше так не могу, Ань. Надежда – это как грязь в ране. Вовремя не вычистишь – потом придется резать. Считай, я сейчас это и делаю.

У меня вырвался невольный смешок. Хирург! Артем верен себе.

– Вычистишь, – повторила я задумчиво. – И рана заживет без следа?

Видеть напряжение – и горечь – в его взгляде было почти физически больно.