Аромагия. Книга 2

– Надеюсь, с вами все в порядке? – встревоженно спросила Ингрид. – Вы так бледны! Может быть, переутомились?

– Что вы, прогулки по морскому берегу пошли мне на пользу! – заверила я, хотя сарказм выпирал из этой фразы, как запах спирта из только-только составленных духов.

Ингрид опустила глаза, покусала розовые губки и сказала растерянно:

– Вы меня не любите, правда?

Что можно на это ответить? Разве что:

– Вы ошибаетесь. – Прозвучало корректно, хотя не слишком уверенно.

– Не любите, – покачала головой она. – Конечно, я догадываюсь почему…

– Хм, – произнесла я глубокомысленно. Удивительная незамутненность!

– Вы вправе меня ненавидеть! – продолжила она экспансивно. – Но я очень надеюсь, что вы сможете меня понять и простить. Любовь господина Ингольва…

– Госпожа Ингрид, – сказала я резко. – Я не хочу это обсуждать.

– Конечно. – Она то ли вздохнула, то ли всхлипнула, как обиженный ребенок. – Я понимаю. Но поверьте, я не желаю вам зла!

– Разумеется, – согласилась я. При определенной доле снисходительности можно признать, что так оно и было. В конце концов, она вполне могла, скажем, подбросить не ужа, а гадюку. Хотя столь необычный для Ингойи способ убийства вызвал бы повышенный интерес полиции.

– И мне так вас жаль, – продолжила она тихо. Пахло от нее ванилью, фиалками, миндалем и острым перцем – не разобрать, духи это или чувства. Уже не в первый раз я замечала, что Ингрид необыкновенно умело обращалась с запахами, так изящно переплетая ароматы тела, косметики и эмоций, что вычленить из этой композиции отдельные элементы не представлялось возможным.

– Право, не стоит, – заметила я, чувствуя себя несколько странно. Передо мной, несомненно, разыгрывался спектакль, но с какой целью?

– Стоит! – возразила она вдруг так громко, что на нас обернулся какой-то пожилой джентльмен. – Я так переживаю из-за вашего сына!

– Из-за моего… сына? – повторила я непонимающе.

– Ну как же?! – Ингрид похлопала ресницами. Любопытно, она их подкрашивает? Уж очень необычно смотрятся темные ресницы при таких светлых волосах. – Разве вы не знаете, что в Хэймаэль эпидемия? Конечно, я уже выразила господину Ингольву свои соболезнования…

– Эпидемия, – повторила я тупо. Вдруг мне стало не хватать воздуха. Боги, милосердные мои боги, только не это!

Я сжала кулаки, заставляя себя изобразить спокойствие. Нельзя позволить ей увидеть, как больно мне сейчас.

– Вы так бледны, госпожа Мирра, вам нехорошо? – заботливо осведомилась Ингрид, и только вдруг пробившийся едкий йодистый аромат насмешки никак не сочетался с участливым тоном.

– Что вы ей сказали? – резко спросил у нее вдруг оказавшийся рядом Исмир, осторожно придерживая меня за локоть. Теперь мы трое стояли на пороге аптеки, а из-за стекла выглядывал заинтересованный хозяин.

Я мягко высвободилась из рук дракона.

Ингрид лукаво посматривала на Исмира. Надо думать, она преподнесет Ингольву эту сцену под таким соусом, что меня сегодня же ждет очередной скандал. Впрочем, сейчас это волновало меня меньше всего.

– Правду! – заявила Ингрид безмятежно, поправляя ленты на шляпе. – В кадетском корпусе, где учится сын госпожи Мирры, свирепствует эпидемия. Говорят, уже больше десятка покойников.

Я на мгновение прикрыла глаза. Какая же она змея! Хотя Ингольв наверняка считает ее милой девочкой, но мужчинам вообще не стоит доверять в таких вопросах.

– Вижу, вас это радует. – Голос Исмира звенел льдом, и пахло от него мятой и базиликом: интерес и трезвый расчет. – Надеетесь, что он женится на вас после… обретя возможность получить свободу?

«После смерти сына» он сумел вовремя проглотить, и я была за это благодарна.

– Почему нет? – согласилась Ингрид спокойно и поправила роскошный меховой воротник. Казалось, ее нисколько не заботило, что под усиливающимся дождем дорогая вещь скоро придет в негодность.

– Неужели вы всерьез полагаете, что такой поворот устроит… заинтересованные стороны? – Исмир поднял брови.

От его брызжущего имбирем и лавандой насмешливого сочувствия Ингрид дернулась, и выражение безмятежного покоя на ее лице словно треснуло, как фарфоровая ваза.

– Я бы не стала на это рассчитывать. – Собственный голос показался мне похожим на карканье.

– Почему же? – снисходительно спросила она, уже почти оправившись.

В другой момент превосходство на ее лице меня задело бы, но сейчас все мои мысли были только о Валериане. И об Ингольве – ведь он не мог не знать!

Противостояние с Ингрид придавало мне сил и бодрило, как чашка крепчайшего кофе.

– Вы всерьез надеетесь, что Ингольв так легко откажется от своего положения в Ингойе? – поинтересовалась я и поняла, что попала в точку. Хель сделали Ингольва полковником только ради меня, и очень сомнительно, что он сохранит свое звание и должность, перестав быть моим мужем.

Ингрид смотрела на пышные цветы в витрине аптеки, и от нее, перекрывая запах духов, исходила волна ярости, сомнения и отчаяния. Слишком сильная, словно удушающий запах духов от разбитого флакона.

«А ведь она действительно влюблена в Ингольва!» – поняла я вдруг. До этого мне казалось, что прелестной Ингрид движет лишь трезвый расчет.

– Любопытный конфликт интересов, не так ли? – непонятно спросил Исмир.

Ингрид вздрогнула, повернулась к нему… Лицо ее сильно побледнело, и стало заметно, что румянец на щеках не натуральный. Кисло-острая, с гнильцой, вонь страха заставила меня поморщиться.

Прекрасные глаза Ингрид забегали, потом она преувеличенно заинтересованно уставилась на ярко-оранжевые календулы, сверкавшие за стеклом витрины, как множество маленьких солнц.

– Интересно, почему их называют ноготками? – спросила она как ни в чем не бывало. – Они укрепляют ногти?

– Нет, просто семена по форме напоминают обрезки ногтей, – объяснила я автоматически.

– А, вот оно что! – Она странно улыбнулась, не отрывая взгляда от цветов. – Что же, простите, я вынуждена спешить. Дела!

Ингрид, шагнув вперед, вдруг порывисто меня обняла.

– Опасайтесь дракона, – шепнула она мне на ухо. – Он не тот, за кого себя выдает!

Выпустив напоследок эту ядовитую стрелу, она грациозно двинулась прочь. Проводив ее взглядом, я вдруг обнаружила, что Исмир смотрит ей вслед с каким-то непонятным выражением лица.

– Пойдемте, я отвезу вас домой, – велел он, очнувшись.

Повинуясь взмаху его руки, рядом тут же остановился экипаж. Дрожать я начала уже в теплом салоне, пропахшем табаком, потом и сладким анисом, семена которого повсеместно используют для изгнания надоедливых насекомых.

На удивление дракон молчал, деликатно глядя в сторону, и только изредка обеспокоенно на меня посматривал.

«Валериан! – билось в моей голове под стук копыт и скрип колес. – Только бы с ним было все хорошо, только бы!..»