Дюжина лазеек
По мере вопросов брови Артема поднимались все выше.
– По второму пункту сразу говорю. Драконы и эльфы существа крайне выносливые и болеют редко, но вот насколько будет здоров смесок… Этого не знает никто. Мне бы взглянуть на ребенка…
– Нереально, – вздохнула я. – Отец-эльф никого к нему не подпускает.
Артем пожал плечами:
– Тогда извини. Так, дай мне десять минут.
Я лишь кивнула.
Артем шуршал бумагами. Хмурился. Постукивал по губам пальцем – водилась за ним такая привычка.
– Знаешь, – сказал он наконец. – Все это очень странно. Такой букет не мог взяться из ниоткуда. Бывает, конечно, что болезни сердца обостряются в период полового созревания, но мальчику всего девять! Либо это все, – он похлопал ладонью по документам, – врожденное, однако тогда ребенок вряд ли выжил бы без лечения. Либо болезнь спровоцирована факторами магического характера.
– То есть, – опешила я, – ребенка кто-то проклял?!
И мысленно уже начала выстраивать стратегию действий.
Однако Артем покачал головой:
– Проклятие дает характерную картину с сосредоточением областей поражения в отдельных органах. Скажем, органы ЖКТ или сердце. Нид[13] – это узко направленное воздействие, понимаешь? Но чтобы и астма, и порок сердца, и язва желудка? Крайне маловероятно.
Я пожевала губами и уточнила медленно:
– А могли диагнозы просто, кхм, сочинить?
– Настолько серьезные? Вряд ли. – Артем откинулся на спинку скамейки. – Понимаешь, это же моментально выплывет наружу. Одно дело какая-нибудь вегетососудистая дистония – то ли есть, то ли нет, то ли была и прошла. А другое – порок сердца. Даже поверхностное обследование выявит подлог. Никакой врач не станет так подставляться, даже за большие деньги.
– Спасибо. – Я убрала бумаги в портфель.
Он развел руками и поднялся:
– Извини, большего не скажу.
Я улыбнулась ему:
– Ты очень помог.
Артем ответить не успел. У меня затрезвонил телефон.
– Извини, – пробормотала я, копаясь в сумке. – Да где же он? Алло!
– Анна, здравствуйте, – низкий голос дракона щекотнул ухо. – У нас новости. Плохие.
– Что? – бросила я коротко и крепче сжала трубку.
Шемитт вздохнул:
– На заседании органа опеки Шэриэлю стало плохо. Сейчас он в городской детской больнице, увезли на «Скорой». Так что диагнозы, увы, реальны.
– Понятно, – сказала я медленно. – А его может осмотреть наш специалист?
Шемитт помолчал.
– Вряд ли, – ответил он наконец. – Вы считаете, что необходимо привести своего врача?
Я вздохнула и сказала напрямик:
– Лучше эриля. Мой эксперт, – я покосилась на хмыкнувшего Артема, – полагает, что имело место магическое воздействие. Я могу, разумеется, затребовать экспертизу, но…
Не сказать, что дело мы непременно проиграем, если экспертиза нашу гипотезу не подтвердит. Но наши позиции это точно пошатнет.
– Прежде надо узнать наверняка. Хорошо, я понял. Хотя это непросто будет проделать.
– У меня есть идея, – задумчиво проговорила я. – Мать ведь к сыну пускают?
– Разумеется. – В голосе Шемитта я отчетливо различила улыбку. – Попробовали бы не пустить!
Ну да, ну да. Что Шелине какая-то охрана, преграждающая путь к ее ребенку? Тьфу – и пепел в совочек сгрести.
* * *Торхильд я позвонила по пути домой.
Надеюсь, девчонка не будет отнекиваться? Все-таки они с мужем крупно задолжали мне за Летицию.
– Здравствуйте, – в ее звонком голоске звучала тревога. – Летти что-то?..
– Нет-нет! – перебила я, пока она не напридумывала лишнего. – Вы можете оказать мне услугу по работе? Это связано со здоровьем ребенка.
– Что случилось? – посерьезнела Торхильд. Сама будущая мать, такие вещи она наверняка принимала близко к сердцу.
Я вздохнула и коротко описала проблему.
– Наверняка Соэрель пойдет на все, чтобы не пустить к ребенку эриля, – закончила я. – Поэтому нужно взглянуть на мальчика, не привлекая внимания персонала. А что может быть невиннее, чем визит матери? Вряд ли кого-то насторожит, что Шелина прихватит с собой беременную подругу, которой тоже что-то понадобилось в больнице.
Торхильд выглядит предельно безобидно. К тому же подавляющее большинство эрилей по-прежнему мужчины, так что молоденькую девчонку никто не заподозрит.
– Поняла. Сделаю! – с готовностью отозвалась она. – Только дайте мне номер этой вашей Шелины.
Я быстро продиктовала нужные цифры и распрощалась.
Операция «Волк в овечьей шкуре» началась…
* * *Домой я мчалась с мечтой о прохладном душе и окрошке. Открыла дверь и замерла в прихожей.
Из моей спальни доносились подозрительный скрежет и тихий мат.
Как была, не разуваясь, я рванула на звук – и снова остолбенела.
Взмыленные домовые, пыхтя и ругаясь… перетаскивали мою кровать!
Я остановилась на пороге и поинтересовалась раздельно:
– Что. Здесь. Происходит?
Если Нат и смутился, то слегка.
– А что, не видно? – ответил он ворчливо и смахнул пот со лба. – Кровать переставляем. Уже почти готово.
Я оценила диспозицию:
– По диагонали?!
Нат приосанился:
– По фэншую! Я понял, почему у тебя… э-э-э… проблемы! Кровать должна стоять по диагонали, причем так, чтобы лежащий видел входящего в комнату. И зеркала напротив постели быть не должно, вот!
Мне очень хотелось спошлить про бордель и кровати, но я сдержалась. Прищурилась только и скомандовала:
– Верните, как было!
Развернулась и пошла обратно в прихожую, разуваться.
Дурдом!
* * *Торхильд позвонила ближе к вечеру. Выслушав ее, я задала один-единственный вопрос:
– Вы уверены?
– Полностью! – отрезала она. – Могу в суде подтвердить.
– Спасибо. Надеюсь, это не понадобится… – проговорила я задумчиво.
По всему выходило, что это можно – и нужно! – использовать. Но каков подлец, а!..
Шемитт ответил после первого же гудка.
– Да! – бросил он коротко.
– Нужно встретиться, – ответила я, аккуратно подбирая слова. – Не телефонный разговор. Сможете подъехать в консультацию?
– В консультацию? – удивился дракон. – Быть может, удобнее будет в кафе?
– Поверьте, – вздохнула я, – вы не захотите обсуждать это на людях.
– Хорошо, – согласился он после минутного раздумья. – Через час устроит?
Я взглянула на часы. Сегодня пятница, уже четверть шестого, рабочий день у нас до пяти. Так что в офисе с гарантией никого не будет.
– Более чем!
Собиралась я под гневное сопение Ната. Он все еще дулся из-за моего приказа вернуть все как было.
– Скорее всего, буду поздно, – бросила я уже с порога. – Не скучай.
– Опять на работу мчишься, – вздохнул домовой. – Бедовая девка, сладу никакого нет!
Я пропустила его ворчание мимо ушей…
* * *Шемитт уже ждал, прислонившись плечом к дереву. А хорош, не могу не признать. Драконы не отличаются той изысканной красотой, которой могут похвастаться эльфы, но есть в них что-то… Живое? Настоящее?
– Проходите, – кивнула я, отпирая дверь. – Здесь можно поговорить спокойно.
– М-да? – задрал бровь дракон, и мне захотелось хлопнуть себя ладонью по лбу.
Посреди комнаты, скрестив руки на груди, витал дух. И ладно бы алкогольный!
– Добрый вечер, – вежливо склонила голову Летиция. – Не ожидала вас так поздно, госпожа Анна. Рада встрече, господин… Шемитт, верно?
И почему я чувствую себя девочкой-подростком, которую мама застукала во время поцелуев с мальчиком?
– Верно, – кивнул дракон, не отводя от призрака мерцающих огнем глаз, и сказал прямо: – Нам с Анной нужно пообщаться наедине.
Летиция поджала губы, и я поспешила уточнить негромко:
– Адвокатская тайна.
– Разумеется. – Она с достоинством поклонилась. – Зовите, если будет нужда.
И ввинтилась в сейф, к своему жемчугу.
Я моргнула и предложила:
– Присаживайтесь, господин Шемитт. Мне позвонила Торхильд… Вы ведь не в курсе, что она выяснила?
Он покачал головой и скупо улыбнулся:
– Эта милая девушка отказалась нам что-то говорить. Заявила, что вы – ее наниматель и только вам она будет отчитываться. Шелина с ума сходит.
Так вот почему он так быстро взял трубку!
– Шэриэль пострадал от магии, – сообщила я без обиняков. – Это точно, можно требовать любую экспертизу.
Темно-красные брови дракона сошлись на переносице.
– Проклятие? Но кому и зачем?.. Впрочем, с этим я разберусь сам.
– Не нид, – поправила я хмуро. – Драппа[14].
– Что? – вскинулся Шемитт. – Но…
Я подняла руку, прося дать мне закончить.
– Думаю, Соэрель отчаянно хотел, чтобы Шэриэль унаследовал только эльфийские черты. Не зря он так упрямо повторял «мой сын – эльф!». Тут ему не повезло, в мальчике слишком сильна драконья кровь.
Глаза Шемитта полыхнули. Догадался.
– Хотите сказать, Соэрель пытался задавить в Шэриэле все драконье? Именно отсюда его сердечные боли, астма…
– Боязнь высоты, – закончила я со вздохом. – Полагаю, что так. Точнее, так полагает моя знакомая, эриль.
– Драппа считается почти безобидной, – Шемитт принялся рассуждать вслух. – Но если вложить в нее очень много магии, то добрые пожелания – например, стать настоящим эльфом и достойным сыном своего отца – превратятся в приказ… Проклятие!
Дракон прикрыл веки. Лишь сжатые кулаки и полоски чешуек на побледневших скулах выдавали, в каком он бешенстве.
– Дело мы выиграем, – заметила я ровно, подавив инстинктивное желание спрятаться под стол. – Судья не оставит ребенка с отцом, который ставит на нем магические эксперименты. Хотя судебный процесс будет… неприятным.
Шемитт отрыл глаза, в которых сверкали злость и какой-то шалый огонь.
– У вас есть другое предложение? Ну же, Анна, говорите!
Я пожала плечами и сказала, подчиняясь его требовательному взгляду:
– Вряд ли эльфам понравится шум в прессе. Можете представить, какие будут заголовки?
– «Эльфы тайно презирают другие расы»? – предположил дракон, нехорошо усмехаясь. – «Снобизм или расизм»?
– Именно, – улыбнулась я в ответ. – Я могу связаться с адвокатом Соэреля…
– У меня есть идея получше, – перебил Шемитт. – Минуту.
Он вынул из внутреннего кармана пиджака телефон, набрал какой-то номер.
– Добрый вечер, Аэль, – произнес дракон сдержанно. – Хотя насчет доброго я, пожалуй, погорячился… Ну что ты, дело вовсе не в суде. Я о той грязной истории с драппой… Хочешь сказать, ты не в курсе? Впрочем, неважно. Приструни своего внука. Иначе я заявлю во всеуслышание, что Соэрель пытался магией вытравить из Шэриэля драконью кровь… Именно. Уж поверь, у меня есть доказательства. Ты ведь не хочешь войны между драконами и эльфами?.. Прекрасно. Со своей стороны могу заверить, что Шэриэлю предоставят возможность развивать и драконью и эльфийскую магию. Пусть потом сам решает, что ему ближе. Но встречи с отцом – только в присутствии драконьих родственников. Согласен?..
Шемитт выслушал ответ, коротко попрощался и улыбнулся мне.
– Все решено. Кстати, ваша знакомая не откажется помочь снять драппу?
– Возможно, – пожала плечами я. – У Шелины есть ее номер, пусть сами договариваются.
– Разумно, – одобрил Шемитт, гибко поднялся и сверкнул глазами. – Поужинаете со мной, Анна?
Не сказать, чтобы это предложение было таким уж неожиданным. Я ведь замечала, какими глазами дракон на меня смотрит. Да и не первая это попытка, в самом деле.
Осталось решить, нужно ли мне это?..
Шемитт наблюдал за мной, как кот за птицами: пристально, голодно. Я представила его – скрючившимся на подоконнике, издающим горловое мурлыканье – и с трудом удержала смех.
– С удовольствием, – ответила я, прямо встретив его взгляд.
Почему бы и нет, в конце концов? Лучший способ победить соблазн – ему поддаться.
Шемитт медленно улыбнулся:
– Как вы относитесь к езде верхом?
Каюсь, промелькнувшие в голове картинки были… не вполне приличными.
Улыбка дракона стала шире, как будто он прочитал мои мысли. Он уточнил после паузы:
– Вы когда-нибудь катались на лошади?
Я прищурилась:
– Не приходилось. Погодите! Вы же не хотите сказать?..
– Вы против? – усмехнулся он. – Увы, до моего острова иначе не добраться. Ну же, решайтесь!
И протянул мне руку.
Колебалась я не дольше минуты. Сумасшествие! Но… Думаю, мне понравится сходить с ума – с ним.
* * *В свете закатного солнца дракон переливался бордовым и алым.
– Ваш скакун готов, – пророкотал он, пододвигая ко мне крыло вместо трапа, и ухмыльнулся. – Садитесь.
Животным от дракона не пахло. Горящее дерево, разогретая смола, раскаленный металл и чуть-чуть горькой полыни. М-м-м!
Я с сомнением посмотрела на скользкую на вид чешую и осторожно ступила на нее. На удивление взобраться оказалось нетрудно, а сидеть между зубцами хребта вполне удобно. Вот только как удержаться потом, когда он оторвется от земли? Может, попросить хотя бы парашют?
– Не бойтесь, с дракона невозможно упасть, – объяснил он, повернув ко мне голову. – Магия.
– Понятно. – Я не удержалась, легко погладила теплую чешую.
По телу дракона пробежала легкая дрожь.
– Анна. – Он прикрыл глаза. – Не делайте так в воздухе, хорошо?
– Как скажете, – хмыкнула я.
Пожалуй, мне все-таки нравилось играть с огнем…
Страшно. Захватывающе. Бьющий в лицо ветер – и расстилающаяся далеко внизу земля.
Бутылка шипящего пузырьками восторга, ложка горько-соленого ужаса, щепотка пикантной опасности… Подогреть в драконьем пламени и выпить залпом.
Приземлились мы на небольшом острове, почти сплошь заросшем лесом.
– Где мы? – Я осторожно ступила на твердую землю и чуть покачнулась. Ноги не держали, как после долгого катания на карусели.
– В моих охотничьих угодьях. Я выбираюсь сюда отдохнуть.
– Надеюсь, вы не ждете, что ужин я приготовлю сама? – Я одернула блузку. – На костре не умею.
И зачем мне пытаться поразить Шемитта пирожками? Замуж-то я за него не собиралась!
Дракон гулко рассмеялся – и сменил ипостась.
– Я тебя пригласил, мне и готовить. Пойдем, тут охотничий домик неподалеку.
Он легко и непринужденно перешел на «ты». Впрочем, «выкать» в такой ситуации и впрямь было бы глупо.
Я сбросила туфли и наконец-то позволила себе расслабиться. Устроилась на застеленном пледом бревнышке, вдыхала ароматный дымок и следила, как Шемитт сосредоточенно обдавал добычу пламенем, добиваясь равномерного запекания.
Легкая беседа, несколько бокалов вина, упоительно вкусное мясо… И неприкрытый интерес в огненных глазах.
А я смотрела на него и размышляла. Дракон хорош, не могу не признать. И намерен меня добиться – это и последнему идиоту ясно. Он уже, фигурально выражаясь, заслышал охотничий рожок.
Так что выбор у меня невелик. Или послать Шемитта куда подальше, или поддаться, но так и тогда, как считаю нужным…
В конце концов, почему бы не позволить себе чуточку радости?
Я поцеловала его первой. Шемитт ответил – жадно, голодно, – но потом чуть отстранился. Спросил недоверчиво:
– Ты уверена?
В глазах его ревело пламя, черты заострились.
Я хмыкнула:
– А без игры в охотника и трепетную девицу никак?
Не создана я для роли добычи…
Проклятый начальник
Домой я вернулась утром в воскресенье.
Нат встретил меня со скалкой наперевес.
– Живая! – выдохнул он с облегчением и тут же насупился. – Ты где была?
Точь-в-точь сварливая жена.
– Гуляла, – хмыкнула я и перешла в нападение: – Не ты ли покупал тапочки, развешивал трусы и переставлял кровать? Можешь считать, что сработало.
Почему-то эта новость Ната не обрадовала. Он насупился еще сильней и поинтересовался ворчливо:
– Свадьба когда?
– Свадьба? – подняла брови я. – Об этом речи не было.
Домовой вскинулся:
– Но!.. Я же хотел…
Он осекся и насупился. Да-да, пристроить меня в хорошие руки. Извини, милый, в эту игру я играть не соглашалась.
– Точнее формулируй условия, – произнесла я наставительно и наклонилась снять туфли. – Между прочим, радоваться надо. Вряд ли тебе впрямь понравилось бы, выйди я за дракона. Или ты мечтаешь перебраться в пещеру, так сказать, поближе к природе?
О жизни дракона в городской квартире и речи быть не могло. Он бы тут попросту не поместился! А постоянное пребывание в одной ипостаси – та еще пытка для детей стихии.
Нат засопел:
– Могла бы хоть предупредить. Мы же все больницы и морги обзвонили!
Я пожала плечами. Увы, на драконьем острове связи не было.
– Погоди, – сообразила я, застыв с туфлей в руке. – Мы? Надеюсь, ты не дергал родителей?
Папе же волноваться нельзя!
Мы с родителями созваниваемся по воскресеньям, они еще не должны были меня хватиться.
– Нет, – вмешался в нашу почти семейную ссору третий голос. – Только меня.
Артем стоял на пороге кухни и выглядел… Что тут скажешь, скверно он выглядел. Лицо осунулось, под глазами тени, небрит. Как будто не спал эти самые двое суток.
Вот теперь меня по-настоящему кольнула совесть. Он и впрямь места себе не находил, пока мы там с драконом развлекались.
– Извини, – начала я виновато. – Я…
Артем лишь махнул рукой:
– Ладно, раз уж ты нашлась, поеду я домой. Спать хочу зверски.
* * *Домовой объявил мне бойкот. Нет, он по-прежнему скрупулезно занимался домашними делами, но как!..
Завтракать мне теперь полагалось исключительно овсянкой. На обед – порция отварной куриной грудки и капустный салат.
– Нат! – взвыла я, когда на ужин он торжественно подал морковно-творожную запеканку. – За что?!
И осторожно потыкала вилкой в эту гадость. Она расползлась неаппетитной аморфной массой, вызывающей не аппетит, а тошноту.
Каюсь, люблю вкусную еду. И не выношу диеты! Чем Нат и пользовался.
– За все хорошее! – неприступно буркнул домовой и скрылся за холодильником. – Между прочим, это очень полезно для желудка. И для фигуры, кхе-кхе.
Я только вздохнула и на следующее утро сбежала от добровольно-принудительной диеты на работу, к томящейся от безделья Летиции.
Призрачная дама молча наблюдала за развитой мной бурной деятельностью.
– У вас что-то стряслось? – поинтересовалась она наконец.
– С чего вы взяли? – буркнула я, заканчивая вытирать мягкой тряпочкой листья не привыкшего к такому вниманию фикуса.
Летиция хмыкнула, взлетела повыше и перечислила:
– Вы навели порядок в шкафу. Перемыли все чашки и блюдца. Протерли пыль. Полили цветы. Разобрали архив…
Теперь я поняла, почему она старалась убраться подальше. Чтобы тряпкой было не достать!
Однако взгляд Летиции был полон такого неподдельного сочувствия, что я тут же устыдилась.
– Домашние проблемы, – буркнула я.
– Муж? – с явственным сомнением переспросила Летиция. Кольца я не носила, но в наше время это еще ничего не значило. – Дети?
– Домовой, – вздохнула я. – Пытается меня воспитывать.
– О-о-о, – протянула Летиция несколько растерянно. Очевидно, в ее времена таких вольностей прислуге не позволяли. – Быть может…
Что она хотела посоветовать, осталось тайной. В этот самый момент дверь распахнулась.
– Можно? – мурлыкнул клиент и обласкал меня зеленым взглядом.
В его глазах зажегся одобрительный огонек, и от немедленного «что вы делаете сегодня вечером, а лучше прямо сейчас?» меня спасла лишь суховатая реплика:
– Вам нужна юридическая помощь?
Причем не моя. Летиции.
Клиент моргнул, перевел озадаченный взгляд на призрака. Моргнул еще раз. Нахмурился. Очевидно, его обаяние на бестелесных дам не действовало. А может, Летиция еще при жизни не любила котов?
Я мысленно отсчитывала: раз, два, три…
Наконец до клиента дошло. Огонек в зеленых глазах потух, а плечи опустились. И стало видно, что он не так уж молод. Лет сорок, пожалуй.
– Нужна, – согласился он со вздохом и деловито огляделся. – Мы можем говорить откровенно?
– Сказанное вами не выйдет за пределы этой комнаты, – заверила я. – Адвокат не вправе разглашать информацию, доверенную ему клиентом.
Адвокатская тайна – это феху и отила[15] адвокатуры.
Летиция понятливо скрылась в сейфе. Этот клиент явно не был расположен болтать при посторонних.
Он пригладил густые рыжеватые кудри, с чисто кошачьей грацией опустился в кресло и представился:
– Лев Котов. Оборотень. Владелец бюро переводов «Мур-мяу».
Я поневоле улыбнулась. Название даже у меня, равнодушной ко всякой живности, вызывало умиление… и наверняка выделяло его в толпе конкурентов. Отличный ход!
– Слушаю вас, господин Котов. Какая у вас проблема?
– У меня, – как-то разом помрачнел клиент, – проблемы две. Первая – мне срочно нужен бухгалтер! Вторая… Ну, тут вы мне не поможете.
– Я и с первой не помогу, – хмыкнула я. – Боюсь, вы обратились не по адресу.
– По адресу! – не согласился господин Котов. – Понимаете, моего бухгалтера арестовали.
С бухгалтерами это бывает. Опасная у них работа.
– За уклонение от уплаты налогов? – осведомилась я, приглядываясь к клиенту. Обычно такие штуки бухгалтеры проделывают не по собственной инициативе, а по приказу начальства. Так что господин Котов наверняка принимал в этом самое активное участие. Вон как морда… э-э-э… физиономия лоснится.
– За нид! – не оставил камня на камне от моих предположений клиент.
Я заинтересовалась всерьез. Кто же настолько допек несчастного узника дебета и кредита?
– И кого же она прокляла? Налогового инспектора? Ревизора? Бывшего мужа?
В конце концов, жизнь не сводится к работе. Родные и близкие тоже могут вывести из себя.
– Меня! – И пальцем себя в грудь ткнул. – Я хочу, чтобы вы ее защитили.
Не то чтобы меня так редко нанимали для защиты интересов какого-нибудь третьего лица. Не всегда у клиента есть возможность самому обратиться к юристу. Занят, болеет, задержан – мало ли?
Но чтобы потерпевший нанимал адвоката подозреваемой?..
– Погодите. – Я потерла висок. – Ваша бухгалтер прокляла вас, а вы не хотите, чтобы она понесла за это наказание?
– Зоя не виновата, – отмахнулся господин Котов. – Я уверен.
Я не стала интересоваться, на чем зиждилась эта его уверенность. Скорее всего, на абстрактных доводах вроде «она не могла» и «она не такая».
– Но полиция считает иначе?
– Они ничего не понимают. – Он скрестил руки на груди и не обманул моих ожиданий. – Зоя не могла!..
– Превосходно, – резюмировала я. Очень хотелось подпереть голову рукой и вздохнуть тяжко-тяжко. – Жаль, что суд вряд ли сочтет это веским аргументом. Кстати, в чем суть проклятия и как – по мнению обвинения, разумеется! – ваша бухгалтер его наложила?
– Ну-у-у-у… – Его хитрый взгляд вильнул, и господин Котов заюлил: – Разве это важно?
– Разумеется, – ответила я сухо. – Я ведь не из праздного любопытства интересуюсь. Мне надо знать суть обвинения.
– Главное, что Зоя невиновна! – И зелеными глазами сверкнул.
– Господин Котов, – вздохнула я, – позвольте мне самой судить, что важно для защиты вашей, кхм, знакомой. Я в любом случае узнаю подробности из материалов дела. Но для моей подзащитной может быть поздно…
И паузу сделала, давая господину Котову проникнуться этим коротким словом.
– Ну хорошо, хорошо! – Он раздраженно дернул хвостом (и плевать, что в этой ипостаси хвост у него отсутствовал). – Зоинька – вельва. Не очень талантливая, но все же.
Брови мои сами собой поползли на лоб.
– Вельва-бухгалтер? И что же она вам предсказывает? Визиты ревизоров? Изменение учетной ставки?
Он поморщился:
– При чем тут это? Зое просто это нравилось. Цифры, точность… Она говорила, что когда сходится баланс – это лучше, чем… – господин Котов опомнился и смутился. – Короче, это большое удовольствие!
– В чем суть проклятия? – осведомилась я, постучав карандашом по столу. – Если дело обошлось ерундовым ущербом, можно попытаться уладить его по примирению сторон.
Он вдруг покраснел. Я глазам своим не поверила! Смущенный кот – это оксюморон.
– Ущерб большой. Кхм. Очень!
И прикрыл ладонями низ живота. Характерным таким жестом.
– Только не говорите… – начала я и обреченно прикрыла веки. – Тяжкие телесные? То есть утрата органа или его функций?
Он кашлянул:
– Функций! Я был у врача, а он…
– Сообщил в полицию, – упавшим голосом закончила я и отбросила карандаш. – Они обязаны это сделать, если подозревают незаконное магическое воздействие. Мотив какой? Ссора? Вы к ней приставали?
– Да Фрейя с вами! – вскинулся кот-оборотень. По легенде, именно его предки когда-то были впряжены в колесницу Фрейи, богини любви. И чем-чем, а любовью их богиня одарила щедро. – У нас с Зоей все… было. И ей это нравилось!