Отмеченная огнем. И остался только пепел

Исха стояла перед телом единственного родного человека. Лицо ее не выражало ровным счетом никаких эмоций. Оно было абсолютно пустым. Только по щекам двумя непрерывными струйками стекали слезы, ползли по шее и пропитывали светлую льняную рубаху.

Мирам не стало ранней весной, когда на полях еще лежал снег. Женщина уснула в своей постели и больше уже не подняла тонких, почти бумажных век. Эта весть разлетелась по Логу быстрее молнии. Конечно, ведьма заранее готовила Исху к самостоятельной жизни, потому что достигла очень преклонного возраста. Почти все знания, которыми обладала сама Мирам, так или иначе уже стали доступны преемнице. Что-то было показано или рассказано, что-то записано. Ведьма знала: лета ей уже не видать. Но как ни готовься, а смерть всегда приходит неожиданно, даже когда уже ждешь ее на пороге.

– Он отказался, – донесся до нее голос ближайшего соседа Клума, который сам вызвался сходить к жрецу, чтобы узнать, совершит ли тот поминальную молитву над Мирам. Теперь вестник переминался с ноги на ногу за ее спиной и неловко мял шапку в больших, черных от въевшейся грязи ладонях. Девушка не оборачивалась и хранила молчание.

Клум потоптался еще немного, а потом решил добавить:

– Ну, мы это… Позже зайдем, поможем, чем можем, – здоровяк каких мало, съежившись, постарался поскорее оставить эту маленькую хрупкую девчушку наедине с ее горем и выскочил наружу. Он уже не услышал, как звенящую тишину избы нарушил прерывистый вздох, а сразу за ним – сдавленные рыдания.

Немного успокоившись, Исха заметила нечто странное: амулет, с которым Мирам не расставалась ни на минуту, пропал. Его не оказалось ни на шее покойной, ни в ее вещах.

– Когда-нибудь, – не раз говорила ведьма, сжимая в ладони камень, – он достанется тебе. – В такие моменты взгляд старухи становился задумчивым и даже немного мечтательным, устремляясь куда-то в далекое прошлое. – За него ты не выручишь и нескольких сребреников, но для нас он дороже золота. В нем – часть силы всех наших предков.

Исха обыскала весь дом, смотрела везде, где только могла. В конце концов она оставила это занятие. Сейчас главной ее заботой оставалось подготовить тело Мирам к прощанию. Каково бы ни было отношение местных к ведьме, многим она помогла, поэтому на берегу лесного озера, где обычно жители Лога в последний путь провожали своих мертвых, появились дрова для погребального костра. А через некоторое время вернулся Клум, предводительствуя еще несколькими такими же, как и он сам, работягами, чтобы перенести тело.

К вечеру все закончилось. Теперь нужно учиться жить одной. Нет, с хозяйством девушка управлялась сама уже очень давно, но рядом всегда находилась любимая бабушка, готовая направить, подсказать и поддержать. Почти все ее сверстницы из Лога уже давно вышли замуж и обзавелись малышами. Но Исха читала в глазах местных женихов лишь брезгливость, смешанную со страхом, хотя и была если не красавицей, то во всяком случае довольно миловидной. И не таких брали замуж. Однако клеймо ведьмы прочно въелось в весь ее образ. Ни о каком замужестве в таком положении не могло идти и речи. Они с Мирам всегда держались особняком и находились будто вне общества с его законами и обычаями.

Исха медленно брела по тропинке вдоль леса, ведущей к ее дому. Глаза опухли от слез, в голове – ни одной мысли. От земли, местами еще покрытой подтаявшей тонкой снежной коркой, поднимались сумерки. А в пронзительно-синем небе золотилась полная луна, под которой, будто привязанная на ниточке, висела яркая звезда.

«Как странно, – отрешенно подумала девушка, – раньше ее никогда не замечала». А ведь Мирам всегда учила ее обращать внимание на мелочи. Из них можно сложить полную картину. Взгляд ее зацепился за маленький островок цветов, чуть приподнявших свои еще не распустившиеся головы над небольшой поляной, расположенной чуть поодаль тропинки. В призрачном лунном свете они слегка серебрились. Даже в такой скорбный момент она улыбнулась. Первые подснежники.

Исха сошла с пути, сделала несколько шагов в сторону леса и присела возле растений. Поднесла руки к ним – цветы тут же отозвались на ее тепло и стали медленно поднимать бутоны. Она сама не ожидала такого эффекта, но, ободренная успехом, закрыла глаза, глубоко вдохнула и отправила мысленный поток в холодную почву. Отклик не заставил себя долго ждать: через несколько мгновений ведьму окутало тепло, поднимавшееся откуда-то из недр. Исха поделилась с землей частью себя, и взамен та дала ей свою силу, которой было даже слишком много: ведьма пила ее, чувствуя, что уже пьяна. От этой мощи кружилась голова, а сердце хотело выскочить из груди. В состоянии, близком к эйфории, Исха откинулась на спину, широко раскинув руки в стороны. Ее грудь высоко и часто вздымалась. А сила все лилась и лилась, пока ведьма не поняла, что уже не может держать все в себе. Она не творила никаких заклинаний, просто выпустила энергию на волю, и та широкими потоками полилась во все стороны.

***

Да, сейчас обращаться со своей силой у девушки получалось гораздо лучше. Не то что несколько зим назад, когда Исха только поняла, что унаследовала от Мирам необычные способности. Порой случались казусы. Взять хотя бы тот раз, когда старая ведьма отправилась в соседний город на ежегодную ярмарку в дни Уродожа* [праздник по случаю окончания сбора урожая]. Исха осталась дома следить за хозяйством. Она уже знала, что в ней нечто поменялось, но пока ничего не рассказала бабушке, предпочитая исследовать свой дар самостоятельно.

Вечер был промозглым и дождливым, поэтому девочка, всегда предпочитавшая лес душной избе, все же спряталась от непогоды. Ей не терпелось испробовать одно из самых простых, но эффектных магических действий – вызов огня. По крайней мере у Мирам это всегда получалось непринужденно, она не использовала заклинаний, а разжигала огонь одной своей волей. Исха поставила на массивный дубовый стол несколько толстых восковых свечей и села напротив них. Конечно, обычно для освещения в доме использовали лампу со свиным жиром, потому что свечи слишком дороги, но сейчас особый случай.

Начало она положила, однако попытки выжечь хотя бы одну искорку никак не увенчивались успехом. Девочка сидела долго. Темно-синее небо за окном постепенно стало черным, его заволокло тучами. В горнице совсем стемнело. Фитили никак не реагировали на все ее старания. Исха с досадой ударила кулаком по столу и уже хотела лечь спать в расстроенных чувствах, когда в дверь в сенях с силой заколотили. Собаки во дворе они не держали, а потому никто не оповестил заранее о позднем госте. Девочка от неожиданности подскочила со скамьи. А все свечи в один миг вспыхнули ярким пламенем. Сердце пыталось выпрыгнуть из горла.

– Откройте! Откройте скорее! – кричал мужчина, продолжая колотить в дверь. – Человек умирает!

Сперва Исха, испугавшись, хотела притвориться, что никого нет. Но крики не прекращались. На негнущихся ногах девочка пошла отпирать засов. В сенях было темно. Приоткрыв дверь, она сразу же увидела два крупных мужских силуэта. Один из них обмяк в крепких объятиях второго и только поэтому еще не упал.

– Бабушки нет дома, – с порога сообщила Исха. – Ступайте к лекарю.

Девочка принялась закрывать перед ними дверь, но кричавший подставил ногу.

– Пожалуйста! – взмолился он. – Это мой брат, он не дотянет до лекаря! Разбойники напали на нас, когда мы возвращались с ярмарки, его ранили. Прошу, помоги!

Исха попыталась возразить, но тот без разрешения уже вволок почти безжизненное тело брата в сени, а из них – в саму горницу и положил прямо на дорогой заморский ковер с диковинными узорами, который подарил Мирам проезжий купец, когда она предсказала ему удачную поездку и выгодную сделку. Ковер тут же стал пропитываться кровью, стекающей из раны в животе. Исха, уже немного понимавшая в лекарстве, сразу определила, что он нежилец.

– Кажется, у него пробиты внутренности, – предположила она, почуяв вонь, которая примешивалась к сильному металлическому запаху крови и быстро распространялась по дому.

Незваный гость словно не слышал ее слов, он склонился над братом и слушал его дыхание. А потом выпалил:

– Ну можно же сделать хоть что-то? Зашить, наложить повязку, помазать чем-то?..

Исха покачала головой.

– Была бы здесь бабушка, у него появился бы шанс, – почти прошептала она.

Человек вдруг вскочил и в миг оказался перед девочкой на коленях, схватив ее за плечи. Сейчас их глаза находились на одном уровне.

– Но ты ведь тоже ведьма! – встряхнул он ее. – Все об этом говорят!

От ужаса Исха не могла пошевелиться. Ее и без того не маленькие болотно-зеленые глаза сейчас были готовы вылезти из орбит.

– Ну, сделай же хоть что-нибудь!

Она хотела что-то сказать, но во рту пересохло и получилось только коротко кивнуть. Человек отпустил ее и без сил опустился на пол.

Девочка медлила, не зная, как подступиться к раненому. Она склонилась над ним. Тот лежал без движения, только чуть заметно поднималась и опускалась грудь да подрагивали веки на совершенно белом лице.

– Так, ладно, – попыталась успокоить саму себя юная ведьма. – У меня получится…

Раненный был без верхней одежды, лишь в рубахе да штанах. Девочка быстро задрала липкую от темно-красной крови ткань. Сбоку внизу живота виднелся относительно небольшой и даже аккуратный порез. Но, судя по всему, глубокий. Кровь уже почти не вытекала, зато вокруг ковер насквозь пропитался ею.

Исха отлично помнила, как Мирам лечит приходящих к ней: накладывает руки на больное место и, закрыв глаза, хмурит брови, словно видит что-то или чувствует. А потом долго и молча сидит так над больным, пока черты ее лица не разглаживаются, а иногда появляется и удовлетворенная улыбка. Сразу становится понятно, что у нее получилось.

Девочка решила поступить так же, хотя и не знала, что конкретно нужно делать, они этого еще не обсуждали. Она приложила ладони к ране, закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на своих внутренних ощущениях. Брат хранил молчание где-то за ее спиной, лишь тихо шмыгая носом. Исха все сильнее жмурилась, пытаясь сосредоточиться. Но ничего не чувствовала. Внезапно что-то поменялось. Раненый начал дышать чаще, изо рта его вырвался хрип, мелко задергались руки. Это словно пробудило Исху, пальцы рук закололо мелкими иголочками. Исха «схватилась» за эти ощущения и попыталась их усилить. Бок пронзила резкая боль.

Она уже была не в доме. Определенно, это дорога, проходящая недалеко от леса. Исха хорошо знала этот путь. Сумерки, почти ничего не видно, только несколько незнакомых фигур в темных плащах с капюшонами на головах. Один из них только что вытащил из ее живота нож и резким движением срезал с пояса кожаный кошелек, туго набитый выручкой за товар, проданный на ярмарке. Рядом раздался сдавленный вскрик брата, согнувшегося пополам от сильного удара между ног. Разбойники скрылись за деревьями где-то в лесу так же быстро, как и появились.

Исха пришла в себя. Она все так же сидела на коленях рядом с умирающим мужчиной и держала руки на его ране. Пальцы и ладони кололи тысячи игл. Но хуже всего была боль в боку, которая не проходила, а, казалось, только усиливалась. Девочка хотела убрать ладони, но они будто приросли к ране. Темнело в глазах. Исха почувствовала, что сейчас отключится, и только тогда смогла отнять руки от кожи раненого. Она упала на четвереньки. От боли желудок сводило спазмами, ее вырвало. Из последних сил девочка отползла в угол горницы и привалилась к стене.

На нее испуганно смотрел родственник пострадавшего.

– Почему ты так громко кричала? Он будет жить?!

Исха не могла говорить. Ее трясло, на лбу выступил холодный липкий пот. Она ничего не видела, потому что глаза медленно застилала черная пелена, пока не поглотила ее полностью…

– Глупая, глупая девчонка! – слышала уже в который раз за утро Исха в свой адрес.

Почуяв неладное, Мирам решила вернуться домой раньше запланированного. И, как оказалось, не зря. На рассвете она нашла на своем крыльце совершенно обезумевшего мужчину, который сидел, плотно прижав колени к груди. Пальцы рук он запустил в свои короткие волосы и медленно раскачивался из стороны в сторону, устремив вдаль немигающий взгляд. Мирам недоуменно посмотрела на него, но прошла дальше – человек даже не заметил ее появления.

А уж когда ведьма завидела второго человека, с первого взгляда и непонятно, живого ли, и внучку почти в таком же состоянии, все поняла. Как ни странно, лежавший, хотя и выглядел натуральным покойником, очень скоро пришел в себя и вообще пошел на поправку без каких-то дополнительных действий со стороны Мирам. Чего нельзя сказать об Исхе.

Ее бледная кожа стала почти прозрачной, веснушки посерели, под глазами залегли два темных круга, на щеках проступила мелкая сосудистая сетка, а губы приобрели синеватый оттенок. Мирам пришлось очень постараться, чтобы внучка очнулась.

– Он бы просто потянул тебя за собой, ты это понимаешь?! – все не могла успокоиться ведьма. – Да не каждый опытный ведун возьмется за такое, а тут ты, соплячка, тьфу! – в сердцах воскликнула Мирам.

Однако, как бы зла ведьма ни была, руки ее умело порхали над заварочным чайником, готовя для девочки специальный травяной сбор для скорейшего восстановления сил. Исха молчала. Сказать оказалось нечего, да и слабость была такая, что даже пошевелить языком казалось невыполнимой задачей. Но внутри она ликовала: получилось! Да, они оба чуть не предстали пред очами Ясногорящего, но ведь она смогла… Теперь Исха точно знала, что она – настоящая ведьма. И хотя она уже не могла бороться с подступившим сном, который налил ее веки свинцовой тяжестью, уголки губ то и дело чуть подергивались вверх.

***

Сначала ничего не происходило, обычный человек ничего бы и не почувствовал. Но несколько вдохов спустя тишину вечернего леса нарушило шуршание. Звуки исходили сразу отовсюду. Вокруг молодой ведьмы вылезали белые цветы и клонили свои головы в ее сторону, будто она была их солнцем. Исха повернула голову на бок и открыла глаза. Вся земля в пределах видимости покрылась белым цветочным ковром. А вместо усталости, как это всегда бывало после ворожбы, она чувствовала себя до краев наполненной чем-то теплым. Девушка, не пряча блаженной улыбки, повернула голову в сторону леса. Ведьма заметила, что из-за мелких кустарников за ней внимательно наблюдает пара янтарных глаз.