В надежных объятиях Смерти

– Что, головка болит, льера? – он резко взмахнул рукой, и мою щеку обожгло пожаром. Удар был сильным, меня отбросило назад и я ударилась головой об стену.

– Привыкай к боли, тварь! Теперь она будет постоянным спутником в твоей никчемной жизни. Да и жить тебе осталось недолго, – он опять рассмеялся, вытирая руку об рубашку, как будто я была заразной. – Вечеринка у Майры была хорошим поводом, чтобы опять тебя усыпить, и когда дело было сделано, я сообщил хозяину. Конечно, этот чертов лис подпортил планы, но хозяин научил его манерам.

Я вспомнила профессора Вэона и тех страшных гончих.

– Он жив?

Эльф сморщил нос и с отвращением сказал:

– К сожалению, жив твой любовничек, но потрепали его знатно. Все же магия хозяина стоит уважения.

– Кто твой хозяин?

– Не много ли вопросов, Эверн? – он подошел и схватил меня за волосы, подтягивая к себе. – Лучше сиди и моли Проклятого Бога забрать тебя, ведь дальше будет только хуже Инесса, намного хуже.

Последние слова он с предвкушением растянул.

Карнэр отпустил меня, толкнув назад, из-за чего я опять ударилась головой. Уже на выходе он обернулся и достал из-под рубашки кулон на цепочке и весело заявил:

– Кстати, эта вещица помогает не сойти с ума, находясь здесь. Эти стены содержат камень тэхо. Я надеюсь тебе не нужно объяснять, что это такое?

Я мечтала влепить ему в лицо за все сказанное и проделанное, стереть эту смазливую улыбку, но последние слова заставили мое сердце замереть от ужаса.

– Ты уже должна чувствовать всю прелесть данной темницы. И спешу тебе сказать, что это твой дом на ближайшее время, но если будешь хорошо себя вести, то получишь такой кулон. А теперь до встречи, много дел. Но я еще забегу, чтобы лично поучить тебя манерам, – захлопнув дверь, эльф удалился, прихватив с собой факел, который горел в коридоре, давая небольшое освещение.

По мере удаления Иримона вглубь коридора темницу окутывал мрак, образуя плотный кокон темноты. Мне даже казалось, что дышать стало тяжело из-за отсутствия возможности видеть и распознавать объекты. Тихо и медленно подступала паника, ведь если нет магии, то и найти меня никто не сможет, а это значит конец моему путешествию в этом мире. Слова Карнэра о худшем впереди окончательно заставили мои легкие не принимать воздух. В какой-то момент сознание стало покидать меня, но новая волна головной боли привела в чувство. Медленно заставляя себя дышать через нос, смогла выровнять дыхание. Честно, хотелось плакать и сделать все, что попросят, лишь бы выпустили отсюда, но разум поправлял, что если и отпустят, то только в мир иной. Вот не хочется мне умирать второй раз. Мне нравится этот мир: его красочная яркая природа, удивительные расы, новая семья, лучшая подруга, Академия магии и моя магия. Да, может раньше я и жаловалась на свою магию, но и в ней есть много плюсов: я помогла двум духам, дала возможность своей подруге – Тьме побывать в мире живых и просто колдовать. Магия стала вторым воздухом, а сидя здесь в окружении этих стен, я не чувствовала ее совсем. Мое тело ослабло, образовав внутри пустоту. Я перестала себя ощущать чем-то целым.

Сколько я так просидела, не знаю: может час, а может день. Время перестало для меня существовать. В какой-то момент мне стали слышаться голоса, но о чем они говорят, прислушиваться не стала. Я понимала, что это мое воображение, и если поддамся ему – совсем сойду с ума.

Ко мне никто не приходил, только ветер изредка завывал в коридоре, пугая меня до дрожи. Сейчас темнота казалась чужой, дикой. Она забиралась ко мне под кожу, окутывая холодными кольцами змеи. Иногда мой разум покидал меня, и я проваливалась в беспамятство. Облегчающих снов, которые бы позволяли отдохнуть мне, не было – а все та же чернота. Из-за того, что было темно, мне приходилось натягивать кандалы, чтобы они причиняли боль запястьям, и таким образом я понимала, что уже не сплю. Хотелось пить и есть, но было ощущение, что меня тут бросили, и вряд ли вообще когда-нибудь придут. Время текло, а сил становилось все меньше. Постоянно сидеть было тяжело, приходилось вставать, выворачивая себе руки, чтобы хоть как-то размять тело. Но и это делать становилось все труднее. Во рту пересохло окончательно, и я порадовалась, что не стала реветь в первые дни, тем самым теряя дорогую влагу, ведь уже появилось такое ощущение, что все внутренности высохли. Цепи кандалов были недлинными, что не позволяло мне хоть как-то отойти в сторону. На второй день мне очень захотелось в туалет, и выход у меня был только один. Я терпела! Терпела, потому что не хотелось сидеть в штанах, полных собственных экскрементов. Только одна мысль об этом – и меня передергивало от отвращения. Но чем дольше я сидела, тем сильнее было желание. Мое упрямство могло меня убить намного раньше, ведь с легкостью может произойти отравление организма. Когда все же решилась, так как живот ужасно болел, я со слезами на глазах встала на ноги и избавила себя от мучений. Это было ужасно! Я себя чувствовала грязным животным, но со временем и это стало неважно. У меня поднялась температура, от которой бросало то в жар, то в холод. Порой казалось, что даже цепи гремели от моего озноба. Невнятные голоса усиливались, появлялись четкие слова, а силуэты – то серые, то белые – становились все четче, преобразовываясь в разные существа. Одно из таких напугало меня до икоты. Разинув рот с криком: «Свежее, сочное мясо», оно накинулось на меня. Икота длилась целый день, усугубляя и так плачевное мое состояние. В первые дни я еще как-то понимала, что человек без воды может прожить около десяти дней, но ближе к этому критическому сроку мысли стали путаться, инстинкты брать верх, все подавило желание получить воду. В бреду я тянулась вперед, натирая руки кандалами, кричала до хрипоты и переходила на смех и разговор с самой собой. Медленно и верно вокруг меня кружило безумие, а затем и смерть.

Свисая вперед, натянув цепи, я проживала последние минуты своей жизни. Тело не слушалось совсем, да и голова отказывалась что-либо соображать. Я переступила тот порог, когда осознаешь, что это конец, и сделать ты уже ничего не можешь. Легкие рваными движениями принимали воздух, с хриплым стоном выпуская его обратно. Сердце работало через раз, отчего я пару раз с натягом втягивала воздух в легкие, заставляя его опять биться. Худшей смерти не пожелаешь никому!

* * *

В тронном зале горы Йоры.

– Хозяин, она на пределе, – наемник, следивший за пленными, опустился на колени перед темным магом.

– Сколько уже прошло?

– Двенадцать дней.

– Надеть на нее браслеты и передайте ее целителю. Даю два дня для того, чтобы ее поставили на ноги.

Наемник встал, не поднимая головы, и поклонившись, отправился в темницу. Когда он освобождал девушку, она как кукла упала на пол, не подавая признаков жизни. Он испугался, что уже поздно, но хриплый стон позволил вздохнуть с облегчением. Поразительно, что она смогла продержаться настолько долго. Застегнув на руках узницы браслеты подчинения, он аккуратно взял худое тело на руки. От девушки ужасно пахло, отчего пришлось нести ее на вытянутых руках.

Целитель пожаловался, что два дня тут будет мало, и попросил позвать мага воды для помощи: все же организм девушки был действительно на пределе. В течение всего дня они приводили ее в порядок, чтобы хотя бы поесть смогла. Она судорожно ела, не уронив ни одной крошки. Когда ее тарелка с бульоном опустела и целитель хотел ее забрать, она отдала ее только с третей попытки. Смотреть на льеру было жалко. Если в первый день, когда ее привели, у наемника было желание владеть ею, то теперь к ней можно было испытывать только жалость. Все же пытка обезвоживанием – жестокая пытка. Если бы не кандалы, наложила бы на себя руки, ведь мучения она испытывала ужасные.

Ходить у нее еще не получалось, организм был слаб, и целителю пришлось перенести ее на руках до койки, где она смогла бы поспать. Конечно, здешние стены ей не позволят отдохнуть, но сон необходим. Еще день и хозяин займется ею, а там уже только она решит, хочет ли она жить, но с условием. Или придется отправиться за грань.

* * *

Мое перемещение из темницы к целителю я не помню, только уже когда дышать стало легче, я смогла открыть глаза. Странным образом пить я больше не хотела, только есть. Подняться у меня не получалось, только руками смогла провести вдоль туловища, поняв, что меня помыли и переодели. Весь день за мной ухаживал мужчина – на вид лет сорока. Когда он присел рядом и окутал меня голубым сиянием, я поняла, что он целитель. Прикосновение магии я не чувствовала, только тягучую боль в мышцах и суставах. Мужчина просил потерпеть, чуть поглаживая мои руки. Его теплые карие глаза и забавные короткие кудрявые светлые волосы дарили спокойствие, а тихий спокойный голос давал понять, что все страшное позади. Но из-за отсутствия магии мне было все так же плохо. Лучше бы дали помереть в той темнице, чем испытывать тянущую боль в груди.

Второй день прошел так же, только я уже смогла вставать и ходить. Все же здешнее лечение намного эффективнее, чем на Земле. За какие-то два дня меня поставили на ноги, когда в моем мире на это ушли бы недели. Горячий бульон с маленькими кусочками мяса дал мне сил, и я с легкостью уже могла прыгать и приседать. Целитель одобрительно улыбался и кивал, глядя на улучшение моего состояния. Ближе к вечеру я стала расспрашивать, зачем меня тут держат, на что мне сообщили, что завтра отведут к хозяину данной обители, и все мне станет известно. Мне одновременно хотелось увидеть этого хозяина и спрятаться как можно дальше от него, но пришедший утром наемник не оставил мне выбора, как только следовать за ним, куда бы меня ни повели.

Коридоры были длинными и темными. Мне приходилось бежать за идущим впереди мужчиной. Его один большой шаг был равен моим трем. Он был нортом, и по маленьким круглым ушкам и короткому хвосту, а также по внушительным габаритам я сделала вывод, что он – медведь. Он нес факел в руке, но из-за широких плеч до меня почти не доходил свет, отчего приходилось еще больше себя подгонять, лишь бы не отстать и не заблудиться в этих темных коридорах. В какой-то момент он остановился, жестом показав, что дальше я пойду одна. Из-под его подмышки моему взору предстал широкий зал, в конце которого был трон.

Я переступила порог коридора, и звук от моего шага разнесся по всему залу. Он был огромен. Вдоль стен висели все те же факелы, но их было достаточно, чтобы не оступиться и не упасть. Потолок я разглядеть не смогла, он утопал в клубившейся тьме, заставляя мурашки бегать по всему телу. Тут было холодно и пахло сырым камнем, отчего стало чуть потряхивать, подкашивавшиеся ноги отказывались идти дальше. Чем ближе я подходила, тем тяжелее становились браслеты на моих руках. Как объяснил мне целитель, эти обычные железные обручи без единого замка – браслеты подчинения, не позволяющие без разрешения хозяина совершать никакие действия. Мне было до боли смешно, в какую ситуацию я попала. Все героини в прочитанных мною книгах были заложницами в таких вот браслетах. И теперь я одна из них, только тут уже реальность, которая позволит испытать мне всю прелесть пережитых героинями страданий.

У самого трона я не выдержала и от тяжести рухнула на колени, сильно ударившись коленками об шершавый каменный пол. Зашипев, я подняла взгляд на сидящего мужчину. Я была не удивлена, увидев ту же черную мантию, те же бледные костлявые руки. Но взглянув на лицо, а точнее, в его черные провалы глаз, в которых клубилась тьма, я нервно сглотнула, и по моему телу прошла волна дрожи, а спина покрылась холодным потом.

– Не знал, что маги смерти могут быть такими милыми. – Узкие черные губы на белом худом лице растянулись в подобии улыбки. – Можно узнать ваше имя, льера? – Его голос был сухим и хриплым, от него хотелось закрыть уши, лишь бы его больше не слышать.

От страха я не могла произнести ни звука, но жгучий обхват обручей дал понять, что хозяин недоволен моим молчанием.

– Инесса, – прохрипела я.

– Красивое имя, – он поднялся и подошел ко мне.

Его мантия будто черное облако перетекало при ходьбе, скрывая ноги. Было ощущение, что он не идет, а парит над полом. Может, и тогда мне показалось, что он парил, а не стоял на дороге.

– Встань.

Оковы перестали тянуть к полу, и я выпрямилась, но поднимать глаза не стала, боясь встретиться с черным взглядом. Он обошел меня по кругу, рассматривая со всех сторон. Я всем телом, каждой клеточкой чувствовала, что он рассматривает меня именно с интересом, отчего стало жутко противно. Словно товар на рынке! Когда он оказался опять передо мной, я все же посмотрела ему в лицо.

– Интересно, – удовлетворенно проговорил он. – Я чувствую в тебе магию, несмотря на то, что тэхо заблокировал доступ к потоку. Может, поэтому ты смогла прожить дольше остальных. Я начинаю верить, что мне в руки попал трофей большой редкости.

Довольно улыбнувшись, он достал из внутреннего кармана такой же кулон на цепочке, какой был у Карнэра.

– Посмотрим на твою магию, льера.

Подойдя вплотную ко мне, отчего дыхание у меня перехватило, он надел мне через голову кулон. Как только желтый камень коснулся моей груди, мой знак магии запылал, разливая по всему телу горячий поток. Я не выдержала и со стоном опустилась обратно на колени. В мое тело возвращалась магия, и она была обжигающей, почти плавя все мои внутренности.

Мужчина отошел от меня, с восхищением смотря и улыбаясь своими черными губами:

– Превосходно! – торжествующе заявил он.

А меня стало выворачивать. Уже не сидя, а распластавшись на холодном полу зала, я удерживала поток, который решил отыграться за его блокировку, но моих сил не хватало, чем он и воспользовался, вырвавшись наружу. От меня пошли черные волны, дробя пол в мелкие камни, а дойдя до стен, взмыли вверх, гася факелы. Зал погрузился в темноту, но я ее уже не боялась, четко видя все вокруг. Поток причинял боль, но через минуту он стал приносить облегчение, наполняя пустоту внутри. Когда мое тело насытилось магией, она продолжала вырываться, руша пол и стены.

«Войд!»

Одна мысль о маленьком проводнике, и он появился у меня на груди, с опаской рассматривая все вокруг. При виде друга из моих глаз полились слезы:

– Войд, я так рада тебя видеть…

Лисенок стал слизывать слезы с моих щек, тоже радуясь нашей встрече, но при следующем выбросе магии он забрался мне на голову и свернулся калачиком, рассеивая магию правильным путем. Приняв вертикальное положение, я оглянулась, оценивая масштаб разрушений. Хозяин обители все так же стоял в стороне и довольно улыбался.