Зелёный шарфик

Манюся вздохнула, но ничего не сказала.

***

Всё-таки добрались до стены. Из прохода тянуло сквозняком. Внутри не росли светящиеся лишайники, и мрак казался вовсе кромешным.

– Смотрите! – воскликнула боярышня. – Дерево!

Действительно, у самого входа в тёмный коридор росло ореховое деревце ростом с Манюсю. На макушке его трепетали три почти белых листочка.

Практичная медведица потрясла тонкий стволик.

– Маловато, но пару факелов можно сделать, чтобы вам двоим в потёмках ноги не переломать. Я-то и без огня всё вижу…

– Не надо! – в один голос закричали Манюся и боярышня.

– Чего вдруг? – удивилась Настасья Петровна. – Других-то деревьев здесь нет.

– Потому и не надо его ломать! – решительно сказала Манюся. – Оно такое… Отчаянное! Выросло, где ничто больше не растёт!

– Глупости! – рыкнула медведица и снова тряхнула орешину.

Три бледных листика сорвались с ветки, их подхватило сквозняком и унесло в темноту. Деревце дрогнуло и поникло – словно заплакало.

Боярышня попыталась оттолкнуть Настасью Петровну. Медведица так этому удивилась, что выпустила стволик из лап.

– У него теперь ни одного листика не осталось, – Манюся погладила дрожащую веточку, и деревце прильнуло к её руке, словно прося защиты.

– Батюшки! – воскликнула медведица. – Да оно разумное! Ох, ты уж прости меня, глупую!

Тонкий прутик вдруг похлопал по манюсиной сумке, из которой выглядывал краешек зелёного шарфа.

– Ты хочешь, чтобы я отдала его тебе? – спросила Манюся. – Но я не могу! Это для папы!

Ветки затрепетали, и в их шорохе явно прозвучало: «Лиссстья…»

– Кажется, оно просит связать для него листики, – догадалась боярышня.

Дерево кивнуло верхушкой.

– Но я не умею вязать листья, – сказала Манюся.

– Я покажу, – Настасья Петровна достала из мешка спицы.

И снова зазвучало в пещере: «Клик, клик… Цок, цок…»

Вскоре были готовы круглые лоскутки: пять светлых, как первые берёзовые листочки, пять потемнее, как листья медовой липы, и ещё пять – совсем тёмные, как листва дуба на исходе лета. Боярышня аккуратно привязала их к веткам ореха. Деревце радостно встряхнулось, и вязаные листики затрепетали, как настоящие.

Манюся грустно посмотрела на то, что осталось от подарка для папы. Она аккуратно закрыла кромку, и полосатый обрывок стал симпатичным шарфиком – но слишком коротким.

Теперь деревце ласково погладило девочку веткой, словно хотело сказать: «Не огорчайся, всё будет хорошо…»

– Ну, держитесь за меня, – проворчала Настасья Петровна. – Пора идти.

Манюся и боярышня ухватились за жёсткую шерсть, и все трое решительно направились в темноту.

***

Коридор оказался ровным. Медведица уверенно топала вперёд, увлекая за собой незрячих в темноте спутниц.

– А ведь отраженьки не сказали, как долго нам идти, – наконец подала голос боярышня. Ноги у неё подгибались от усталости.

– Верно, – согласилась Манюся. Она тоже устала и ужасно хотела спать. – Может, ещё два дня идти. Настась Петровна, давай отдохнём!

– Впереди пещера, – отозвалась медведица, – совсем близко. Наверное, в ней и живёт подземный хозяин. Давайте уж дойдём, посмотрим. А если там никого нет – тогда отдохнём.

Вскоре вошли в пещеру. Медведица походила туда-сюда, нюхая воздух и осторожно трогая камни лапой.

– Нет здесь никого, – наконец сказала она. – Видно, старик живёт дальше.

Манюся не решилась в темноте снимать с себя сумку. Она подстелила шубку, укрылась платком – и тут же засопела.

Боярышня тоже улеглась, но Настасья Петровна не дала ей уснуть – присела рядом и тихонько спросила:

– Тебя как звать-то?

– Милослава, – ответила боярышня.

– Красивое имя, – одобрила медведица. – Я вот вижу, что ты, Милослава, девица не злая. Только иной раз ведёшь себя неправильно. Ты хоть поняла, почему мы сюда попали?

– Нет, – боярышня покачала головой.

– Помнишь, ты сказала, что любишь лесника сильнее, чем Манюся? А ведь нет крепче любви, чем любовь ребёнка к родителю. Соврала ты – вот земля под тобой и расступилась.

– Но я правда очень-очень его люблю! А она…

– А она, между прочим, кинулась тебя спасать, хоть ты и заколдовала её отца.

Боярышня вскочила.

– Не колдовала я! Не колдовала! Вот чтоб мне!.. – и уже ножкой замахнула, чтобы топнуть, да опомнилась. Так и залилась слезами, стоя на одной ноге. – Матушка моя колдовству обучена. Я её попросила… Чтобы лесник…

– Так это всё-таки ты! – сказала Манюся, поднимаясь на ноги. – Ах ты, подлая! А я-то!..

– Я попрошу матушку расколдовать его, как только мы выберемся отсюда! – закричала Милослава.

Манюся не слушала её. С отчаянным воплем она кинулась на боярышню, но в темноте наткнулась на Настасью Петровну. Милослава верещала:

– Не трогай меня! Отойди! – отмахиваясь, как ей казалось, от Манюси. Потом она споткнулась – и тоже рухнула на медведицу.