Затонувшая свобода

– Красивое и молодое тело, которое возбуждает мужиков. Девушки здесь прячут ноги под юбками и платьями.

– Но ведь… – Айви наконец поняла, что могла… вызывать возбуждение? И залилась краской, уже сама одернула рубашку. – Вы не однолюбы. Это мы…

Она отвернулась, нервно облизывая губы, а Джек фыркнул.

– Серьезно? Хотите только свою пару? Изумительно. И что, даже не изменяете?

Джек толкнул деревянную дверь и пропустил Айви вперед. Она с радостью юркнула в полумрак и облегченно выдохнула. Приятная прохлада коснулась кожи, остудила голову. Столики стояли без посетителей, заставляя Айви расслабиться.

– Бывает. Но за это…

– Казнь? Вы за все казните?

Айви пожала плечами: надо просто соблюдать законы, и все будет хорошо.

Джек подвел ее к высокому столу, за которым прятались полки и шкафчики, хлопнул по столешнице, привлекая внимание спящего старика. Тот вздрогнул, резко сел, протер глаза и уставился на Джека. Оценил Айви, криво улыбнулся, останавливая взгляд на груди. Джек дернул ее волосы, закрывая просвечивающие соски.

– Торренс! Думал, ты отбыл сегодня на рассвете? – старик закатил глаза, подошел ближе, впиваясь взглядом в покрасневшее лицо Айви. Седой, пухлый и морщинистый, он не скрывал, как ему нравится разглядывать полуголую «девицу».

– Планы изменились. Нашлась потерянная сестренка, пришлось остаться.

– Сестра, говоришь? – Старик привстал, чтобы заглянуть за стол и разглядеть ноги Айви. Джек вновь одернул рубашку. Страх покрыл тело: этот человек явно не дурак, отлично понимает, что русалка и человек не могут быть родственниками, а ее выдавали светлые волосы и кожа.

– Сводная, – спокойно улыбнулся Джек. – Попала в беду. Девушки, ты же знаешь. Комната не найдется? По старой дружбе.

– Пять медных.

– Обычно сдавал за три.

– Так и ты был один. Пять медных, Торренс.

Джек недовольно выдохнул, полез в карман и кинул на стойку пять монет. Старик широко улыбнулся, вытащил из шкафчика ключ.

– Или одну кровать?

– Две. Спасибо.

Джек повел Айви к лестнице. Она знала, что старик провожает ее похотливым взглядом, испытала вдруг стыд за голые ноги. Здесь ее тело явно интересовало всех.

Они поднялись по скрипучим ступенькам на третий этаж, Джек завел Айви в комнату, захлопнул дверь.

– Это ж угораздило так… – выдохнул он, устало посмотрел на Айви, которая сложила руки на груди, желая вдруг спрятаться. – Сиди тут, я скоро вернусь с одеждой, едой и травами для тебя.

– Я не останусь одна! Ты видел, как он смотрел на меня!

– То есть тебе на меня кидаться можно, а им на тебя смотреть – нет? Двойные стандарты, красотка?

Айви обиженно закусила губу, желая, чтобы щеки так не горели.

– Я думала, умру до рассвета. И это… другое. Я… ты…

– Понял уже. – Он нахмурился, думая о чем-то, заставляя Айви смущаться еще сильнее, ощущать боль в душе, там, где теперь была метка, связывающая ее с этим холодным и колючим мужчиной. – Никто не тронет тебя, пока ты моя. А ты – моя, поняла?

– Я не твоя.

Джек устало выдохнул, развел руки.

– Другим это не говори. И надо завтра же отсюда убираться. – Он повернул дверную ручку, обернулся. – Я скоро. И запру тебя на ключ, ладно?

Айви кивнула, смиряясь, что придется остаться в одиночестве. Хлопок двери заставил вздрогнуть, а звук поворачивающегося ключа вызвал слезы, ведь она ощутила себя пленницей. Она знала, зачем Джек ее закрыл: чтобы обезопасить от чужаков и не дать сбежать, вероятно, не подозревая, как просто она сумеет вскрыть такой замок. Но Айви ничего не могла поделать, ведь эта ситуация напомнила о детстве и вернула во времена, когда отец месяцами держал взаперти, запрещая даже плавать в океане.

Всхлип, и истерика захватила с головой. Паника, ужас, непонимание: все нахлынуло разом. Детские страхи, когда отец наказывал за то, что она не такая, как все, пытался вылепить из нее обычную, послушную русалку, смешались с новыми, приобретенными, едва она вышла в новый мир, крепко держа за руку того, кого боялась и любила одновременно.

Айви нырнула за дверь, надеясь найти там ванну, и облегченно скинула чужую рубашку. Кожа радовалась свободе, тянулась к воде, которая, повинуясь магии русалки, владеющей стихией воды, полилась из крана. Счастье, что и тут есть стихийники, которые наладили водопровод. Упав в деревянную ванну, Айви показалось, что она вернулась домой. В покой. Тишину. Да, ей там было плохо, одиноко, но там она хотя бы понимала, что происходит и за что ее избегают: получеловек, другая, наказание, а не русалка; плавает медленнее всех, не хочет подчиняться, вечно нарушает мелкие указы, не сумела найти пару аж до двадцати лет. Сама морская богиня не дала ей мужа!

Закрыв глаза, Айви оказалась в своей комнате. Дома все было не так: Тенебрис сотворен из мрамора и камня. Высокие здания в бежевых и желтых тонах, величественные арки и статуи, круглые крыши, балкончики с видом на аккуратные улицы. Воздух там был другой: холодный, тягучий, но он всегда ласкал кожу и успокаивал душу, наполняя умиротворением.

На поверхности же воздух жег. Царапал легкие. От него кружилась голова, а сердце бешено стучало. Солнце оседало на теле, вонзаясь иглами, кусало, отчего светлая кожу краснела. Айви провела по ногам, зашипела от боли и жара, вновь возвращаясь в странное и непонятное место. Оглянула ванную, где все было сделано из дерева, темного и неприветливого.

Она вспомнила улицу: низкие дома в один-два этажа, кривые, косые, бедные и лишенные шарма и величия. Смуглые люди с темными волосами. Были и светловолосые, но так мало, что на Айви все оглядывались.

Здесь статуей была она. Здесь она казалась лишней и привлекала взгляды.

Вода закрыла коленки, Айви опустила ноги и легла на бортик, отпуская усталость и страх, позволяя вырасти чешуе, но не полностью, ведь сейчас не нужно плыть, а значит плавник ни к чему.

Айви закрыла глаза. Она пыталась представить, что лежит у себя в комнате в отцовском доме: большая кровать, мягкий ковер, минимум мебели, все бежевое. Собственная ванна из мрамора. Круглая, такая большая, что при желании можно сделать небольшой круг. Не то что это маленькое деревянное недоразумение.

Еще один всхлип, и Айви полностью погрузилась под воду, скрываясь от чужого воздуха.

Она пыталась понять, почему душа так рвалась домой, в неволю, туда, где ее казнят. Она все детство хотела к людям, веря, что отец обманывает и мать жива. И пока бабушка не умерла, Айви все сходило с рук: выходки, срывы уроков и побеги в открытый океан. Когда из родных остался лишь отец, все изменилось. Особенно, когда ей исполнилось 15, и стало ясно, что морская богиня обошла ее стороной и не нашла пару. А русалка, оставшаяся без мужа, – ошибка, наказание для родителя, изгой.

Вода успокаивала. Создавала иллюзию безопасности и позволяла не думать…

Айви увидела силуэт, резко вынырнула, но облегченно выдохнула, видя Джека, который притащил к ванне стул и довольно наблюдал за ней. Она пыталась понять, сколько пробыла под водой, догадываясь, что уснула.

– У меня к тебе пара вопросов, – довольно изрек Джек и вытащил из кармана пакетик с серебристым порошком. – Это от солнечных ожогов. И защитит твою кожу. Кидать по чуть-чуть в ванну каждый день.

Айви прикрыла волосами грудь, краснея от лукавого взгляда Джека.

– Думала, не вернешься.

– А как же мои вопросы?

– Дай угадаю… – Айви согнула ноги, показывая чешуйки на коленях и икрах. – Можешь потрогать.

Джек осторожно протянул руку, зачарованный видом. Капли воды мерцали на белесых ногах, оплетенных чешуей чуть темнее кожи. Она хихикнула, когда он коснулся одной из них, ведь стало щекотно.

– Почему они исчезают?