Брачный реванш

На ужин в столовую Леката не пошла, не хотелось видеть Максиса. Не хотелось думать, что из-за одной глупости вся жизнь полетит коту под хвост! Перехватила второпях еды на кухне и, прихватив плащ, фонарь и мышей, отправилась на встречу с Гриммом. Если с кем-то и можно было поделиться опасениями, то только с ним. Филин терпеливо выслушал ее длинную, прерываемую всхлипами речь, поухал утешающе, отведал мышей и улетел. Она осталась одна в весеннем ночном лесу.

Где-то кричала неясыть, фонарь тускло освещал бревно, на котором сидела Леката, недавно выбравшуюся из снежного плена землю и деревья с ветками, усыпанными набухшими почками. Пахло перегноем: мертвыми прошлогодними листьями. Женщина поежилась. Холод неприятными ледяными лапами пробрался под одежду. Плотнее закуталась в плащ, вытерла слезы и встала на ноги. Надо уходить. Еще чуть-чуть, и пора будет выезжать во Фрес, негоже опаздывать, когда получаешь приглашение от принца.

За спиной хрустнула ветка. Леката повернулась и не увидела ничего необычного. Наклонилась за фонарем и краем глаза у самой земли заметила наползающий туман: бледно-зеленый, с вкраплениями цвета запекшийся крови. А потом кто-то схватил за ногу цепкой костлявой рукой. Леката взвизгнула и опрометью ринулась прочь.

Бежала, не видя дороги. Уронила фонарь, но возвращаться не стала, сердце и так скакало испуганной белкой. Жутко! Мерещилась рука, стальной хваткой цепляющая щиколотку. Ноги путались в корнях деревьев, ветви били по лицу. Остановилась, лишь когда уткнулась в чью-то широкую твердую грудь.

– Леката? – нахмурился Максис, удерживая ее за плечи. Над его головой светили три воздушных фонарика – обычное явление для мага-привратника в темноте. – Что ты тут делаешь? В такое время. Вся дрожишь… Замерзла?

Прижал к себе, укутав в плащ.

– Там кто-то непонятный, – выдавила Леката. Говорить оказалось трудно – челюсть стучала – то ли от переживаний, то ли от холода. – Будто тьма пытается захватить в плен.

– Все хорошо, – Максис погладил ее по голове. – Я здесь и не дам тебя в обиду.

Обнял, крепче прижимая к себе. Наклонился к самому уху.

– Не заметила ничего необычного?

– Зеленоватый мерцающий туман, – Леката подняла на него глаза. Надо бы отстраниться, но, казалось, отойди она хоть на шаг, тварь тут же сцапает жертву.

Максис сосредоточенно смотрел куда-то сквозь нее. Леката вдохнула смесь запахов гвоздики и можжевельника. Облизнула губы. Именно сейчас, в этот до ужаса неподходящий момент захотелось поцеловать его. Закрыла глаза, наслаждаясь теплом упругого тела. Может, наместник прав, и в прошлый раз дело было вовсе не в вине? Фыркнула, отгоняя неподходящие мысли.

Максис сжал ее так крепко, что стало нечем дышать.

– Чего ты хочешь? – успела поинтересоваться Леката, прежде чем костлявая рука схватила ее за шею со спины.

Взвизгнула как резаная, а спутник только сильнее сжал в объятиях. Сверху сверкнула молния, а потом в пространстве показалась трещина, разлом со светящейся изумрудной кромкой. Будто голодный гигантский насос, он втянул туман в себя и исчез. Максис выпустил Лекату из рук. Вытер выступившие над губой капельки пота и устало улыбнулся.

– Теперь можно идти домой.

– Погоди, – нахмурилась Леката, – ты что, его на живца ловил? Я была приманкой?

– Понимаешь, – Максис взял ее за руку и увлек за собой по тропинке, – я не вижу тварей, зато их видит жертва, которую они выбрали. Я чувствую, когда они рядом, но глазами ухватить не могу. Они отняли у меня такое зрение в бою. Вот и пришлось воспользоваться твоей помощью, – Леката сделала попытку вырвать руку, но наместник не дал. – Не волнуйся, с тобой ничего бы не случилось. Эта была слабенькая тварь…

Перехватил и, развернув лицом к себе, заключил в объятия. Запустил ладонь в волосы Лекаты, осторожно запрокинул ее голову, делая губы самой близкой к нему точкой.

– К тому же обнимать тебя просто сказочно, – тихо, но твердо сообщил он. Потянулся поцеловать, но Леката увернулась. Высвободилась из объятий.

– Я еще трезвая, – зло заметила она и ускорилась, направляясь к городским стенам. Разговаривать с Максисом не хотелось. Отчего-то стало досадно, что он вот так запросто готов использовать ее, не волнуясь о последствиях. Вздохнула. Всегда казалось, что гильдия – самое большое зло, прожует и выплюнет, когда будешь не нужен, а здесь, в Землях Привратников, и люди ничем не лучше.

Максис разочарованно вздохнул и не спеша отправился следом. Догнать не пытался, только навесил над архитекторшей один из воздушных огоньков, чтобы та не убилась по дороге ненароком.

Глава четвертая

Карета подкатила к зданию ратуши Фреса незадолго до полудня. Леката, немного раздосадованная тем, что ей не хватит времени прогуляться по лавочкам, вышла, отпустила извозчика и остановилась у входа. Посмотрела на часы городской башни. Без десяти двенадцать. Сложила руки в замок и размяла пальцы, прогоняя одолевший за время дороги сон. Поправила прическу. Сейчас нужно было выглядеть как можно убедительней. От произведенного на членов совета впечатления зависело, попросят ли ее предъявить обещанные в прошении «неоспоримые доказательства недействительности брака» или нет. Собралась с силами, толкнула дверь и вошла. Стоящий у входа слуга почтительно поклонился.

– Леката Ларой-Окран, – представилась она.

– Пожалуйста, госпожа Ларой, – обратился к ней мужчина по фамилии супруга, – по правому коридору до самого конца.

Леката кивнула и свернула направо: в узкий мрачный кулуар с давящим потолком и спертым воздухом. Вокруг стояла выжидающая тишина: ни едва слышных голосов, ни каких-нибудь других признаков присутствия людей не было. Подошла к двери и прислушалась: только невнятные шорохи. Поборола желание вернуться и переспросить дорогу. Вздохнула, дернула ручку и вошла. Замерла, стараясь совладать с собой. После коридора помещение казалось таким просторным и свежим, что смело можно было приглашать полгорода в гости. Только легче от этого не становилось. На Лекату уставились восемь пар любопытных глаз. Будто только ее и ждали. На мгновение она почувствовала себя товаром с дефектом: все рассматривают, да никто не берет. Натянула вежливую улыбку и поздоровалась.

Трое одинаково одетых мужчин смерили строгими взорами из левого дальнего угла. Они устроились в глубоких креслах, стоящих на возвышении. Глядя туда, Леката мысленно свернулась в комок, вероятно, «одинаковые» и были представителями большого совета, которые дали клятву «принимать решения исходя из фактов, а не чувств». Поежилась и оглядела других присутствующих.

Ближе к возвышению, на широкой скамье, сидели женщины в длинных походящих друг на друга закрытых платьях. По всей видимости, они тоже относились к совету и их пригласили свидетельствовать доказательства. Леката тяжело проглотила застрявший в горле ком. Да, в Южном Пределе хватало недостатков, одни гильдии чего стоили, но там женщина была человеком, и, чтобы избавиться от неправильного мужа, не требовалось раздвигать ноги перед незнакомыми тетками.

Выдохнула, прикусила губу и вежливо поклонилась дамам, а потом перевела взгляд на оставшихся троих мужчин, кучкующихся на скамье у окна. Внимательно оглядела каждого, пытаясь понять, который из них – ее супруг. Она видела его от силы полчаса на свадебной церемонии и решительно ничего о нем не помнила. Не помнила имени, хотя читала брачный контракт, да и дядя много рассказывал о семье нареченного, не помнила внешности, несмотря на долгий поцелуй после клятвы, не помнила голоса, хотя услышанное тогда ранило так глубоко, что много лет она смотрела на всех мужчин с подозрением. Ничего. Память услужливо спрятала плохие дни и тяжелые обиды…

Уселась на свободную скамью и стала ждать начала. Мужу, как и ей, дадут слово, там и познакомятся заново. Хочется верить: только чтобы расстаться навсегда. Хлопнула дверь, вошел Изотий с секретарем. Все встрепенулись, один за одним принялись кланяться. Леката сделала приличествующий ее положению книксен и села на место. Обычный развод, конечно, обошелся бы без принца, но когда речь идет о третьем в королевстве состоянии, и монаршие особы проникаются твоими семейными проблемами.

– Начнем, – Изотий лучезарно улыбнулся и уселся в кресло рядом с «одинаковыми». – Опустим процедуру подтверждения личности, у меня мало времени. Думаю, вас, Леката, еще ждет немало прелестей, когда вы заявите претензии на наследство. А сейчас просто поведайте нам, отчего вы считаете свой брак недействительным.

– Меня выдал замуж дядя, мой опекун, когда мне едва исполнилось шестнадцать, – уверено начала Леката отлично отрепетированную речь, но поймала взгляд принца, и смелости поубавилось. – Выдал за сына своего друга, чтобы, получив доступ к моему приданному, друг сумел поправить дела. Насколько я помню, речь шла о больших карточных долгах. Я не сразу связала одно с другим и не противилась замужеству. Ранние браки по расчету в моей семье были в порядке вещей, – облизнула пересохшие губы, схватила воздуха и продолжила: – Я познакомилась с женихом на свадьбе, мы принесли клятвы верности, и я, согласно обычаю, отправилась подготовиться к брачной ночи, но до ложа так и не дошла. Сбежала. С тех пор мы никогда больше не виделись… Он не делал попыток найти меня, не исполнял супружеский долг и не общался со мной никогда, не заботился. Мне не нужен такой муж.

– А почему вы сбежали? – поинтересовался один из «одинаковых».

Леката почувствовала, как кровь приливает к лицу. Показалось вдруг, что она преступник, пойманный с поличным. Облизнула губы и нахмурилась, стараясь припомнить происходившее тогда в точности.

– Согласно брачному контракту, мой супруг получает доступ к приданому после рождения первенца. Без детей ему ничего не положено. Когда я шла в спальню, я услышала разговор моего мужа и его отца, – Леката остановилась набрать воздуха. «Одинаковые» уставились выжидательно. Прикрыла глаза, предвкушая грядущий позор. Страшно было сознаваться, что она оказалась недостаточно хороша собой даже для такого, как ее муж. За спиной бухнула дверь, кто-то еще вошел в зал. Она запретила себе оборачиваться, впилась взглядом в Изотия и продолжила рассказ. – Мой супруг говорил, что хоть я и страшна, как чумная лягушка, но ради моих деньжищ можно взять себя в руки и трахнуть пару раз. Я испугалась, что после он захочет избавиться от меня. Убить или отнять ребенка. Мне было шестнадцать, я была всего лишь маленькой беззащитной сиротой, которую дядя подарил другу в придачу к деньгам. Я поступила единственным возможным образом.

Леката остановилась: язык прилип к небу и пересохло в горле. Тяжело сглотнула и подытожила.

– Мне нечего добавить. Мы не консумировали брак, и я требую признать его недействительным.

Посмотрела на мужчин у окна с совершенно ясным желанием спросить с супруга за давнюю обиду. Но те лишь опускали глаза.

– У вас, господин Ларой, есть возражения? – поинтересовался Изотий, глядя куда-то в дальний конец зала.

Леката обернулась и застыла с открытым ртом. Смяла в руках сумочку так, будто хотела открутить ей несуществующую голову.

– Я не лучший муж, – согласился стоящий почти у дверей Максис. – Но брак наш консумирован. Я был с этой женщиной.

– Это ложь, – не дожидаясь, пока ее спросят, возразила Леката. Раз уж села за стол с жуликами, блефовать надо было до конца.

– В прошении вы указали, – не дал ей договорить все тот же «одинаковый», – что имеете неоспоримые доказательства недействительности вашего брака. Вы готовы их предъявить?

Захотелось разреветься, как в детстве, когда ничего не получалось и надо было позвать на помощь взрослых.

– Нет, – еле слышно ответила Леката. Усмехнулась и повторила уже громче: – Не готова.

«Одинаковый» переглянулся с Изотием и покачал головой. Принц снова лучезарно улыбнулся.

– Госпожа Ларой, мы сочли основания для признания вашего брака недействительным недостаточными, поэтому в удовлетворении вашего прошения мы отказываем. Но вы можете просить развода, если ваша семейная жизнь вас не устраивает. Мы рассмотрим и это дело. Только впредь собирайте доказательства тщательнее, чтобы не тратить наше время зря.

– Всенепременно, ваше высочество. Прошу меня простить, мне что-то дурно, – Леката поклонилась и бодрым шагом направилась на выход.

Максис схватил ее за руку, но Леката высвободилась и, прошипев ему что-то, отдаленно напоминающее «лапы убери», вышла за дверь. Наместник хотел догнать супругу, но Изотий остановил его, зазывая в отдельный кабинет для разговора.