Ночь золотой саламандры

Каша под ногами сменилась ровной каменной поверхностью. Серой с тонкими, покрытыми мхом трещинами. Сальма набрала полную грудь воздуха и с предвкушением посмотрела на водную гладь. В лучах утреннего солнца она казалась сине-фиолетовой. Остров всегда останавливался так, чтобы с этой стороны была самая большая глубина. Каменный пляж придавал Сальме уверенности, стоило лишь подумать о том, как сильно можно погрузиться здесь при желании.

Остановилась и взяла спутника за локоть. Немного не по-женски, но сейчас хотелось сделать именно так. Хотелось почувствовать если не его страх, то хотя бы благоговение перед морской пучиной. Будто желая поддержать хозяйку острова, к ним подкатилась мрачно-синяя волна, рухнула оземь и с громким шипением подползла почти к носкам туфель.

– Говорят, если нырнуть в этом месте, – философски заметила Сальма и сжала локоть спутника, – прибрежные потоки не дадут подплыть к суше.

– Но ведь это не так, – в тон ей отозвался спутник. Развернулся и посмотрел на нее сверху вниз, точно как желающий поцеловать подружку юноша. – Жизнь свою готов поставить, вы ныряли там… И смогли вернуться…

– Не без усилий, – созналась Сальма. Отчего-то его нежелание пугаться внушало скорее любопытство, чем досаду. Тяжело сглотнула и вгляделась внимательнее в бесцветно-серые глаза кавалера: – Зачем вам брак со мной?

– Зачем мне брак? – он удивленно приподнял светлую бровь.

– Да. Делитесь, и, возможно, мы сможем договориться. Почему вы решили в этом участвовать, не для того же, чтобы заполучить меня, в самом деле!

– Вы не самый плохой трофей, – он протянул руку и осторожно погладил Сальму по щеке.

– И все же… – чародейка недоверчиво сдвинула брови и отступила на шаг.

– Женитьба на вас даст мне статус и развяжет руки. Опять же, я всегда мечтал создать боевой флот, армию, способную на серьезные свершения.

– То есть вы, я полагаю, собираетесь втянуть нас в человеческие войны?

– А почему нет? Думайте о приобретениях, а не о потерях. Ваш остров – опорная точка, и, пользуясь его положением, можно столько вытрясти из короля, что вам и не снилось.

– Уверена, вы будете великолепным супругом, – подытожила Сальма и медленно потопала прочь от моря.

Кавалер нагнал ее и бережно взял за локоть. Чародейка прикусила губу: есть хотелось до спазма в животе. Димар словно угадал ее мысли. Замешкался на мгновение и извлек из кармана куртки бумажный сверток. Протянул его Сальме.

– Что это? – поинтересовалась она, не останавливаясь.

– Леденцы, – невозмутимо пояснил мужчина. – Жженый сахар с фруктовым соком. Попробуйте! Самое то, чтобы перестать думать о еде.

И, видимо, пытаясь убедить, что в лакомстве нет яда, запустил руку в сверток, взял пару цветных бусин и отправил их в рот. Сальма последовала его примеру. Замедлила ход и прикрыла глаза от удовольствия: кисло-сладкие шарики таяли на языке, оставляя приятное послевкусие. Посмотрела на Димара с благодарностью. Все-таки этот малый хоть и змей, но не самый плохой.

Завтракали в напряженной тишине. То ли довольный вид Димара действовал на остальных женихов удручающе, то ли не по-летнему прохладное утро не располагало к светской беседе. Поначалу Сальма пыталась разговорить мужчин, но потом плюнула и занялась рыбным пирогом. Не хотят развлекать друг друга, и ладно, она найдет утешение в лососе. Тем более повар сегодня постарался на славу. Рыба и пахла божественно, и на вкус была просто пальчики оближешь: солоноватая нежная мякоть с освежающей лимонной ноткой.

– Господин Вортар, – чародейка сверкнула глазами на очередного кавалера, когда трапеза подошла к концу. – Я ненадолго загляну к себе, дождитесь меня здесь, пожалуйста.

– Ради прогулки с вами готов на вечное ожидание, – вояка довольно огладил рыжую бороду.

– Вечного не требуется. Я быстро, – вернула улыбку Сальма. – Господин Олафар, господин Димар, до встречи за обедом, – кивнула мужчинам по очереди.

Те молча отвесили по поклону, и хозяйка замка поспешила по делам.

Чем дольше она смотрела на Димара, тем больше у нее возникало сомнений насчет леденцов. Мужчина выглядел уж слишком довольным, будто без усилий получил желаемое, и это наводило на подозрения. Сейчас Сальме хотелось одного: с помощью сосуда истины посмотреть, нет ли на ней нового магического воздействия. Проверить потенциального партнера на вшивость.

Решила не идти в кабинет через галерею. Надоело каждый раз думать, что сказали бы отец, дед и прочие о ее досадном поражении. Она сделала что могла и не ясно отчего сейчас должна искать оправдания. Воспользовалась обходным путем. После арки столовой свернула в узкий, ведущий к хозяйственным помещениям коридор, миновала комнаты для прислуги, подсобку, кухню и вышла во внутренний двор.

Да, сквозь большие окна галереи и отсюда тоже виднелись портреты, но здесь они казались не такими живыми и строгими. К тому же можно было сразу отойти подальше и не встречаться ни с кем взглядами. Сальма вздохнула, и, как после неудачной шалости в детстве, потопала по диагонали к тяжелой деревянной двери с золотым тиснением в виде перепончатой лапы. Войдет внутрь немного в отдалении от кабинета, а заодно и прогуляется по фамильной части замка. Не была там полгода точно. В темных коридорах все, наверное, заросло паутиной, и нелишне было бы показать стенам хозяйку.

Дверь отворилась без труда. Сальма довольно отметила: магия пока еще отличала членов правящей семьи от прочих обитателей замка. Даже думать не хотелось, что когда-нибудь понадобится таскать с собой связку ключей! Перешагнула порог и очутилась в полутемном узком коридоре. Здесь пахло пылью и стояла такая тишина, что становилось страшновато. Сальма одернула себя: в конце концов, это ее дом, и решительно направилась в нужную сторону.

В коридоре была всего одна дверь, она вела в семейное хранилище магических артефактов. В детстве Сальма думала, оно бесконечно, а сейчас только посмеивалась над собой. Взрослой чародейке хранилище казалось захламленным стеллажами и комодами парадным залом. Такой же, только пустой и роскошно отделанный, располагался в гостевой части замка.

Не помнила, как добралась до кабинета, вынырнула из воспоминаний и мыслей, только когда переступила знакомый порог. Вдохнула привычный горьковато-пряный аромат магического масла и направилась к окну. Сосуд истины стоял на подоконнике. Считалось, что только дождевая вода, сама попавшая сюда с неба, может дать верный ответ. Если заполнить сосуд любой другой жидкостью, ничего не выйдет. Сальма осторожно переставила его на стол, задернула тяжелые шторы и в полутьме кабинета зашептала заклинание. А потом опустила руку в жидкость и затаила дыхание.

Сосуд истины всегда напоминал Сальме широкую серебряную лохань, и сейчас, когда вода в нем забурлила, словно закипая, это сходство показалось особенно четким. Чародейка прикусила губу, держать кисть в жидкости стало неприятно. Будто несметное число маленьких хищных рыбок оттяпывали каждая свой кусочек кожи. А потом вода потемнела, образуя фон для изображения, и, как полотно – мазками, покрылась разноцветными полосами.

Сальма вгляделась в получившуюся картину. Самый широкий кроваво-красный след от воображаемой кисти был отлично ей знаком: это проклятие досталось ей, когда она обскакала тетку в борьбе за власть. Точной формулировки чародейка не знала до сих пор, но его присутствие ощущала почти каждый день. Постоянно терзавшие темные мысли мешали ей довериться мужчине и выйти замуж. Впрочем, тетке проклятие ничем не помогло, Сальме повезло зачать наследника в ночь инициации и сейчас опротестовать ее право было просто невозможно.

Ярко-желтую полосу рядом Сальма помнила с самого детства. Проклятие морского бога. Он изгнал своих чересчур сообразительных подопечных на сушу и запретил возвращаться в истинное обличье слишком часто.

Нежно-голубая полоса показывала воздействие оберегов и защитных заклинаний острова, а вот белая нить с краю говорила о недавнем слабом воздействии. Осталось только понять, в чем именно оно заключалось. Это знание, пусть очень расплывчато и путано, приходило через несколько дней. Сальма вынула руку из воды, и изображение исчезло. Перед ней снова стояла серебряная лохань с непонятного цвета жидкостью.

Чародейка поднесла сосуд к окну, вылила наружу воду и вернула емкость на привычное место. До следующего дождя артефакт использовать нельзя. Мысленно поставила крестик напротив Димара и поспешила на встречу с другим кавалером.

Вышла из кабинета и пошла обратно знакомым маршрутом. Повернула в коридор с дверью в хранилище и чуть не вскрикнула от возмущения. От входа в святая святых ее семейства бодрыми шагами удалялась тетка Оливарис. Сальма ускорилась. Сейчас она поймает родственницу и выяснит у этой женщины, какого хвоста та ходила в хранилище.

Нагнала почти сразу. Родственница, заметив преследование, предпочла остановиться и выяснить все без проволочек. Сальма только ухмыльнулась: сейчас, как и в былые времена, она, не колеблясь, применила бы парочку очень неприятных заклинаний. Оливарис отлично понимала, что ее ждет, вздумай она удрать.

– Покажи, что взяла в хранилище, – прорычала Сальма и сжала кулаки. Давно должна была смириться, что не в состоянии запретить тетке наведываться туда, но сделать с собой ничего не могла. Оливарис хотелось задушить. Медленно, с чувством, от души наслаждаясь чужими муками. – Не заставляй меня вспоминать заклинание.

– Тебе надо сменить любовника, этот, похоже, плох в постели, – подмигнула Оливарис. – Ты слишком вспыльчива! Хотя тебе, бедняжке, светят только ущербные. Кто в разуме и силе позарится на выгоревшую лягушку с мерзким характером?

Сальма набрала в грудь побольше воздуха и зашептала нужные слова. Оливарис молча протянула к ней руку и разжала кулак. Чародейка прервала заклинание и уставилась на теткину ладонь. В ней красовался обычный изумрудный кристалл, самый простой оберег защиты от чужой магии.

– Ты превратила дом брата в вертеп, – пожала плечами Оливарис, когда Сальма прищурилась. – У нас тут топчутся все кому не лень. Не люблю и боюсь посторонних.

Чародейка мысленно обозвала себя безмозглой медузой. Устроила представление из-за такой мелочи! Шумно выдохнула, пытаясь успокоиться.

– Учитывая твое прошлое, тебе бояться нечего, – парировала, скорее для порядка, чем действительно желая уязвить тетку.

– У меня хотя бы нет незаконнорожденных детей, – огрызнулась та и прошила чародейку взглядом: – Я могу идти?

Сальма скрестила руки на груди и кивнула. Пусть эта мерзавка делает что хочет, лишь бы больше не попадалась на глаза. Оливарис поспешила воспользоваться разрешением, почти бегом направилась к выходу во внутренний двор. Сальма подавила желание проверить хранилище прямо сейчас и заставила себя продолжить путь навстречу кавалеру. Мысленно отмахнулась от обвинений родственницы. Происходящее дома и впрямь выглядело неприлично со стороны, но ей, женщине, родившей бастарда от случайного мага, поздно было думать о репутации. Ясное дело, посторонние не знали о ее сыне, но таиться перед своими было бесполезно. Уж в семье-то прекрасно представляли: она не только не разглядела толком отца своего ребенка, но и даже имени мага не спросила!

Вортар покорно дожидался ее в столовой. Сальма извинилась за опоздание, без лишних предисловий взяла мужчину под руку и повела на стены самым коротким путем, через старую, давно опустевшую часть замка.

Когда-то здесь кипела жизнь: отец любил рассказывать, как в его детстве в этих залах еще устраивали магические соревнования. Чуть позже людская суета с переделом территорий усилилась и большая часть магии острова стала уходить на его защиту и маскировку. Земли перестали делиться со всеми жителями. Возможность творить чудеса осталась только у тех, кто сам по себе обладал силой, остальным пришлось утешиться второй ипостасью.

Сейчас эта часть замка казалась проклятой: здесь еще журчали фонтаны, в залах с прозрачными потолками хватало простора и света. Было чисто, торжественно и пахло цветочной свежестью, но жители острова обходили это место стороной. Без магии все вокруг казалось холодным, безжизненным и напоминало о смерти.

– Ваш дом полон загадок, – с легким восхищением заметил Вортар, рассматривая все вокруг.

– В этом крыле – да, – согласилась Сальма и тоже огляделась. – Раньше эта часть была открыта для всех и никогда не пустовала.

– А сейчас?

– И сейчас открыта, но желающих заглянуть сюда не находится.