Бывшие. Ты (не) забыл о сыне

– Хорошо, – произношу я и с болью прикусываю язык.

Я осмотрела договор найма. С ним всё было хорошо и прозрачно.

От указанной суммы за мои уроки, если честно, у меня свело дух и поджилки ходуном заходили. За несколько лет работы мне не только на хорошую частную школу сыночку с лихвой хватит, да и на институт останется. А о погашении задолженности перед банком и речи не идёт. С ней я расквитаюсь через несколько месяцев.

Надежда во всём была права. Эта работа – наш с сыном единственный и, вероятнее всего, последний билет на нормальную жизнь без нужды и в достатке.

Ради сына я должна терпеть, если даже нанимателем является человек, уничтоживший мою веру в любовь…

Погрузившись в автомобиль мы отправились в столицу.

***

– Ого, а где лыцали? – произносит сынок, удивлёнными глазами уставившись на огромный каменный особняк с длинным шпилем на крыше.

– А рыцарей тут нет, наверное, – на выходе произношу и на трясущихся ногах выхожу из машины.

Если мысленно я смирилась с мыслью о том, что возможным нанимателем может оказаться отец моего ребёнка, то сердцем – нет. С того момента, как мы приступили к сборке чемоданов, всё вокруг меня словно погрузилось в какой-то беспросветный туман.

Сердце уже почти сутки стучит в таком ритме, что невольно складывается ощущение, что оно вот-вот вырвется наружу. Успокаивает меня лишь тот факт, что господин Таранов – человек занятой и дома появляется крайне редко. Шанс того, что мы с ним встретимся в стенах его дома, близок к нулю.

Мужчина достаёт наши вещи и помогает сыну выбраться из высокого автомобиля.

– Пройдёмте за мной, Мария Петровна уже ждёт нас в кабинете, – произносит мужчина и, схватив наши чемоданы в обе руки, устремляется вперёд по вымощенной брусчаткой дорожке.

– Лыцалей тут нет, а длакон? – спрашивает сынок, с опаской поглядывая на каменный особняк миллиардера..

– Один точно есть… Но, к счастью, на него мы не наткнёмся, – на выходе произношу я.

– Ого! Здолява! У него много монеток! – радостно вскрикивает сынок, чем привлекает внимание Перунова.

– Потише, пожалуйста, в саду живут совы, – строго произносит мужчина.

– Плостите, – виновато отзывается сынок.

Не нарушая тишины сада, следуем за мужчиной и заходим в каменный особняк миллиардера Таранова, чью дочь мне предстоит обучать академическому вокалу.

– Чемоданы я сразу отнесу в вашу с сыном комнату, а вы отправляйтесь в кабинет, – произносит мужчина и указывает на большую дубовую дверь.

Вот вроде бы крепостное право отменили, а мужчина о своих работодателях говорит с таким трепетом, будто бы они не просто работодатели, а настоящие помещики. Хотя, судя по богатству их дома, не удивлять, если оно так и есть на самом деле.

Громко выдыхаю и посильнее беру сына за ручку. Обратно дороги нет… Я собственноручно заставила себя прийти в дом мужчины, который много лет назад заставил отказаться верить в любовь.

– Смотли лыцаль! – во всё горло вскрикивает сынок и крохотным пальчиком тычет на кованый доспех рыцаря, стоящего в коридоре.

– И правда рыцарь. А есть рыцарь, значит есть и дракон…– на выдохе произношу я.

– И пинцесса, котолую надо спасти, – произносит Димочка и хлопает на меня глазами.

Громко сглатываю. Честно сказать, быть принцессой-заложницей в замке дракона – перспектива не самая радужная. Это только в сказках их принцы на белых конях спасают, в жизни обычно всё куда драматичнее.

Громкий голосок сыночка для владельцев замка незамеченным не остаётся.

Дубовая дверь открывается, и навстречу нам выходит женщина.

Всматриваюсь в знакомый силуэт и глазам своим поверить не могу… Та самая девушка, которая пыталась во всём и вся превзойти меня в школе, сейчас стоит передо мной и смотрит на меня с презрением сверху вниз.

Без какого-либо преувеличения можно сказать, что годы пошли ей на пользу. Мария выглядит как настоящая модель. Как эталон современной красоты – холодной, нечеловеческой, искусственной. Творение профессионального пластического хирурга… Как женщина, привыкшая оставлять на столике косметолога увесистую пачку пятитысячных купюр.

– Вера Владимировна? – не утруждая себя приветствием, спрашивает девушка.

– Здравствуйте. Да, только Вера Викторовна, а не Владимировна. А это мой сын Дима, – смущённо произношу я.

– Пивет, – отзывается сыночек и машет ей ручкой.

– Допустим. Мария Петровна. Про меня вам должны были рассказать, – произносит женщина и, резко развернувшись, добавляет властным голосом: – В кабинет!

Судя по выражению лица, Мария не очень-то и рада нашей встрече. И, кажется, она выбрала самый простой вариант – изображать, будто бы мы никогда не были знакомы.

Манер, конечно, девушке не занимать. С самой школьной скамьи она повадилась на всех смотреть свысока. Настоящая барыня-сударыня, привыкшая самоутверждаться за чужой счёт.

Беру сына за руку и следую за девушкой в кабинет.

Перешагнув через порог, теряю дар речи. Поджилки начинают трястись, а ноги предательски подкашиваются. Ведь передо мной сейчас за огромным дубовым столом сидит и смотрит на нашего сына Таранов Дмитрий Александрович.

Тот самый мужчина, который четыре года назад зачал мне ребёнка и пропал, не сказав на прощание даже короткое «прощай». И который совсем скоро женится на девушке которая со школьной скамьи пыталась доказать всем, что на её фоне я – полное ничтожество.

Глава 4

Вера

– Вы и есть Вера Викторовна Ларина? Победительница Всероссийского конкурса академических вокалистов? – смерив нас с сыном оценивающим взглядом сверху вниз, произносит мужчина.

Меня словно ледяной водой окатывает. Сердце начинает биться так часто, что, кажется, готово вырваться из моей груди.

Не может быть…

Он не узнал меня? Забыл? Вычеркнул из памяти? Или они сговорились и только мастерски притворяются, что не знают меня?

Наверное, всё-таки последнее, ведь забыть нашу встречу невозможно…

Четыре года назад Таранов сидел в составе жюри того самого конкурса и судил участников.

Именно там, на сцене, на процедуре награждения, мы познакомились, и он первый раз посмотрел мне в глаза…

Громко сглотнув подступивший к горлу ком, нахожу в себе силы ответить:

– Да… Я Вера Викторовна Ларина, а это мой сын, Ларин Дмитрий Викторович, – произношу на одном дыхании.