Огненный цветок

И я поняла, что сегодня умерла вместе с Серёжей, не хотела жить как монстр.

– Папа, скажи, что это просто сон, кошмарный сон. Это неправда, я не могла такое сделать с Сергеем, просто не могла. Слышишь?

Папа почти спеленал меня в объятиях, не давая моей истерике вылиться через край. И прямо из его глаза в мой скатилась скупая мужская слеза.

– Мередиана, – прошептал он мне в макушку, покачивая при этом в руках.

Это было моё полное имя, но я всегда его стыдилась и не любила, когда меня так называли, хоть и мало кто его знал. В курсе были лишь те, кто видел мои документы, а с учителями я договорилась, чтобы называли меня просто Дианой. Да и фамилия у меня, если честно, не очень.

На могилу Серёжи я пошла в тот же день, там застала его маму, но не посмела к ней подойти, поэтому очень долго пришлось ждать, пока она уйдёт. Сидя около его могилы на холодной земле, не могла поверить в происходящее.

И в тот момент я возненавидела отца, ведь нам всегда нужно кого-нибудь винить. И я решила покинуть его дом навсегда, не могла больше здесь оставаться, иначе не смогу жить, хотя ни о какой спокойной и счастливой жизни речи уже не идёт. Теперь я буду только выживать и прятаться.

– Прости меня, Серёжа, – это всё, что я могла ему сказать.

Сдав все экзамены за девятый класс, я собрала свои вещи и улетела к прапрабабушке Эльвире Рейс в Израиль, в Тель-Авив, на родину отца. Правда, раньше они жили в Иерусалиме. Прапрабабушка приняла меня хорошо – шоппинг, новая одежда по местной моде, экскурсии к Стене Плача, поездки на Мёртвое море, источники и многое другое.

Времени я зря не теряла, и, чтобы не сидеть у бабушки на шее, устроилась в русскоязычный бар официантом. Зарплата была более чем высокой, что меня удивило. Тут я закончила десятый и одиннадцатый класс и выучила иврит, а следом испанский. Английский я хорошо знала ещё в школе, так как у нас был хороший преподаватель, что редкость.

Через три года Эльвира умерла, точнее покончила жизнь самоубийством, перестав питаться. Душе Эльвиры было почти двести восемьдесят лет и «за плечами» три перерождения. Жить ей больше не хотелось, ведь тело её мужа было слишком холодным и находилось глубоко под землёй, магия их бы уже не спасла.

От Эльвиры же я узнала, что мой отец – Дориан Рейс, до этого был Дорианом Греем, с которого и написал роман Оскар Уайльд в 1890 году. От такой информации я чуть с ума не сошла.

Я старалась заботиться о родителях Сережи. Ведь я забрала у них сына и больше о них некому было позаботиться, Сережа был их единственным ребенком, надеждой и опорой. Раз в год на родительский день я прилетала в Питер к маме и Серёже – ухаживала за их могилами, когда подходило время, чистила территорию около них, поставила оградки. На маминой могиле поменяла памятник и поставила такой же на могиле Серёжи, его первый памятник. Заплатила денег бабушке торгующей цветами около кладбища, чтобы носила им каждую неделю свежие цветы, что она исполняла. Оплачивала всевозможные счета отца и родителей Серёжи, стараясь не выдать себя.

Я рада, что переехала из Питера, этот город давил на меня воспоминаниями. А на данный момент за семь лет жизни в Израиле я добилась многого, конечно, не без помощи, но я справилась. Майкл отправил меня учиться, даже помог с оплатой, и теперь у меня две профессии: «отраслевая коммерция: менеджер по продажам» и «бухгалтер». Так из официантки я быстро стала администратором. Подняла бар на новый уровень – до класса люкс. Помимо работы занимаюсь саморазвитием, работаю с психологом, даже в гипноз меня пытались ввести, но ничего не получилось.

Я овладела своим разумом и научилась питаться правильно, не допуская жертв, это было очень тяжело, и, бывало, месяцами я морила себя голодом.

Майкл Хоулдберг, мой начальник, не дал мне упасть, стал для меня другом, наставником, партнёром, сексуальной фантазией. Я прятала свои чувства от него как можно глубже, боялась перейти черту и даже уже свыклась со своими чувствами. Я не имею права на любовь, и осознаю, что мне мешает вина за смерть Серёжи, но не могу ничего с собой поделать, я будто действительно умерла.

Всё же жизнь сложилась как нельзя лучше – любимая работа, уютный дом, друзья, приличная машина, наша русская целика 2000-го года, привлекательного красного цвета. Есть всё, о чём мечтают многие, но счастья нет. Каждый новый день похож на предыдущий, день сурка, блин. И каждую минуту меня душит страх, что меня вот-вот раскроют, и снова придётся бежать, как и семь лет назад.

Я пропустила дрожь по всему телу и встряхнула головой, прогнав кошмарные воспоминания, которые мне приносят нестерпимую боль, которая, кажется, уже сроднилась со мной.

Направилась в ванную комнату, мне срочно нужно смыть с себя этот день, на мне запах этих уродов, и он сводит меня с ума. Пока наливалась вода нужной температуры, почти кипяток, я со злостью швырнула вещи в мусорку, села на крышку унитаза и закурила ментоловую сигарету. Курить начала ещё в семнадцать лет во время очередного голода, точнее первой голодовки, и это очень успокаивало.

Докурив, я забралась в ванную с головой так резко, что немного пришлось потерпеть, пока тело не привыкло к кипятку, и начала расслабляться, а голова светлеть – все ненужные мысли улетучились. Не знаю, сколько я просидела в ванной, но, когда я вылезла, вода уже стала ледяной.

Быстро высушила волосы, от чего они завились, выпрямлять сил не было. Нанесла на лицо ночной крем, без него никак, иначе синяки под глазами вообще не проходят. Взяв лавандовое масло для тела, начала втирать его массажными движениями.

Поглощенная энергия в моём теле наконец до конца усвоилась. О, нет. Меня охватило дикое возбуждение, вспыхнули чувства и обострились все рецепторы.

Мне срочно требовалась разрядка, возможно и не одна. Сев на край ванны, я представила Майкла. О!

Перед внутренним взором были его серые бездонные глаза, в которых я постоянно тону. Я начала гладить себя, представляя его руки вместо своих. Дыхание участилось, соски кололо от напряжения, а сердце усилило стук и гулким эхом било по ушам.

Разрядка разлилась по всему телу сладкой истомой. Это хоть немного, но успокоило меня, как вместо мяса есть тофу. Мне нужен секс, просто необходим, особенно после утоления голода. Я с дрожью в ногах пошла в комнату, дикое желание окунуться в уют и спокойствие. Моя кровать огромная, почти на полкомнаты, в ней реже снились кошмары, она – мой маленький мирок, ну да, я люблю поспать.

Кроме кровати, зеркальной стены и прикроватной тумбочки в комнате больше ничего не было, всё остальное находилось в гостиной – шикарный шкаф с зеркальными дверцами, журнальный столик и маленький диванчик, напротив которого на стене висел телевизор. Так же стеллаж с книгами, но там были только учебники и кипы документов. На диванчике стояла подставка с ноутбуком. Почти в каждой комнате висел кондиционер, да, жара иной раз в Израиле стояла как в аду.

Домой я приезжала только для того, чтобы поспать и переодеться, моё расписание пустым не бывает и в основном из-за того, что я люблю себе подкинуть геморрой. Так, для профилактики, чтобы жизнь мёдом не казалась.

Я подошла ближе к зеркальной стене, оттуда на меня смотрела сногсшибательная рыжеволосая девушка, цвет волос очень насыщенный с рубиновым отливом, такими они становились после хорошего кормления.

Волосы очень сильно вились, и это было бы не красиво, будь мои волосы короткие, тогда они смахивали бы на клоунский парик. А так кудри ниспадали до поясницы и из-за тяжести не казались такими частыми и мелкими.

Глаза мерцали диким изумрудным огнём, папа говорил, что я копия мамы, а мне всегда казалось, что я похожа на стандартную ведьму. Глаза у меня не только красивые, но и пугающие, в них плескается одиночество и боль, всё это ещё и смешивается с пустотой, этот коктейль я не могла ничем заглушить. Медная кожа сияла в свете луны, и у тела идеальные формы по нынешним стандартам красоты – девяносто, шестьдесят, девяносто, лишь рост подкачал – метр шестьдесят семь. Ну их, эти пропорции, я даже, если буду весить под сто кило, всё равно буду шикарна, ведь я очень люблю себя. Но иногда и люто ненавижу.

Я взяла деревянный гребень, села на край кровати и, бурча под нос незамысловатую песенку, принялась прочёсывать волосы и заплетать их в лёгкую косу, таким образом медитируя и отпуская стресс и агрессию этого дня.

Залезть под одеяло моих сил уже не хватило, поэтому, закончив с косой, я просто плюхнулась на кровать и сразу же провалилась в сон, даже без медитации на ютубе.

Глава № 3

«Время ничего не лечит, твои кошмары навсегда с тобой. И ни конца, ни края не видно»

Эта ночь, как и день, не дали мне выдохнуть спокойно – моим разумом овладел кошмар, всё тот же, не новый, и от того ещё страшнее.

Я бегу по лесу и очень знакомому, но вспомнить место не могу, словно дежавю. Бегу, очень быстро бегу. А позвоночник оплетает чувство опасности, смертельной опасности, нервы натянуты до предела. Я не знаю, кто гонится за мной и что происходит, в голове только одно: беги, не останавливайся, беги, должна выжить. Инстинкты хлестали плетью, гоня вперёд.

На этом мой сон всегда заканчивался, но не в этот раз. Я осознаю, что в боку колет жгучей болью. «Ранена», – приходит ко мне осознание. Руки в крови, моей крови. Мои инстинкты притупились, а вокруг темнота, теряю четкость картины, и из-за этого мой бег замедляется, я теряю силы, не смогу долго бежать, но бегу, пока могу, и не сдамся просто так, никогда.

Моё тело подбросило на кровати, я не понимала, где я, ведь только что бежала в лесу. Этот кошмар был очень ярким, словно всё происходило наяву.

– Боже мой, так и свихнуться недолго, – пробурчала я себе под нос.

От осознания, что это всего лишь кошмар, меня начала отпускать дрожь. Всего лишь сон, игра моего больного подсознания. Я достала блокнот из тумбочки и записала сегодняшний кошмар. Я всегда записываю свои сны, даже не знаю почему, но это помогает мне осознавать, что это всего лишь сон, и так я отслеживаю все закидоны моего подсознания.

О боже, вся кровать мокрая от пота и постельное белье с одеялом раскурочены, будто я наяву бежала, даже голова мокрая, снова мыть придётся, ещё и уборку нужно делать.

Холодный душ не помог прийти в себя. Ещё только утро, а я словно разбитая кружка, голова гудела, страхи одолевали, не давая покоя. Кто бы знал, как я устала бояться всего!

Вдруг раскроют. А что, если ночью плохо замела следы в головах этих нелюдей?

Вспомнив о них, меня снова замутило, ну и мысли у них были, а воспоминания ещё хуже, по ним можно фильмы ужасов снимать. Да, я была не первой их жертвой, но успокаивало одно – все они живы, но после того, что они с ними творили, как же тяжело этим девушкам! Ещё неизвестно, может для некоторых смерть стала бы благословением.

В животе заурчало, я редко завтракаю, но ночной кошмар потрепал меня изрядно. И, чёрт, холодильник пуст, словно мышь там всё-таки повесилась. Один плюс, еды мне нужно очень мало, в принципе она мне вообще не нужна, особенно после кормления. Но если ущемлять себя нормальным питанием, для моей сущности еды будет нужно очень много.

Ну что, забег до магазина, тем более у меня сегодня почти выходной – пятница, с вечера пятницы по вечер субботы шаббат, у евреев выходной, у всех выходной. Только к восьми вечера в субботу всё и откроется. Нужно провести это время с пользой, составила список продуктов и пошла одеваться.

Надела бежевый шикарный комплект нижнего белья, очень приятный цвет, белое платье-футляр, красный тонкий поясок. Красные туфли лодочки и миниатюрная сумка из новой коллекции моего любимого бренда, тоже классического красного цвета. Идеально.

Перед выходом улыбнулась своему отражению в зеркале.

В магазине было полно народу, все пытаются закупиться перед субботой. Но даже это мне не испортило настроение, я не остановилась только на продуктах, а ещё и нехилый шоппинг себе устроила. Особенно надолго застряла в магазине нижнего белья, это моя слабость. У каждого из нас есть маленькие слабости, не так ли, девочки?

Моя машина была забита до отказа, но я даже и не планировала останавливаться, вошла в раж так сказать. Меня ждал книжный, в этот раз нужна классика, под неё легче засыпать, даже снотворное рядом не стояло.