Печать воспоминаний

«Конечно».

Тогда я звоню ей и сразу же слышу ее голос по ту сторону.

– Привет! Прости, что не позвонила, Леон и Тео скинули на меня все твои дела, – я закатила глаза.

– Давай их мне. Так ты быстрей с ними расправишься.

– Серьезно? – она практически визжит от радости. – Представляешь, Леон больше не позволяет мне приходить к ним. И не целует. Его взгляд охладел.

– Значит, он просто придурок, который не понимает, что потерял. К черту его! – она смеется.

– А еще недавно меня нашли те две шлюхи, с которыми они спали, и сказали, что мальчики больше с ними не спят.

– Какая жалось! – мы рассмеялись, и я увидела, что у двери стоит Винс, и позвала его. – Хотя я, все же, довольна, что эти шлюшки не получают, что хотят.

– Это точно! А как прошел твой день?

– Если коротко. Меня звали на свидание, а я угрожала сломать руку или нос, – она разразилась смехом.

– Какая ты жестокая, Рокси, – она прошла по комнате и, по звукам, открыла дверь. – У нас проблема. Пришел Рекс, – я сглотнула и услышала их спор. – Я не дам тебе с ней разговаривать! Никогда!

Пока я держала телефон у уха, Винс сел ближе ко мне и обнял. При этом он всегда злился, когда видел след у меня на плече. Это будто бы печать с витиеватой буквой «Р», обозначающей Рекса. Каждый чертов раз я боюсь, что из-за этой печати все будут видеть во мне лишь сломленную игрушку придурка, который утверждает, что изменился.

Да и мама выставляет мне сломленной, а иногда и шлюхой. Лишь потому, что меня изнасиловали? А вот и нет. Потому что пошла за Леоном и Тео, которые не смогли меня защитить. Мама их ненавидит. И меня, видимо, тоже. Словно общение с этими двумя навсегда изменило ее неприкосновенную дочь.

– Конфетка! – я молчала и не хотела говорить. – Прошу, скажи, что ты вернешься, – я не хочу с ним говорить. – Почему ты уехала? Тебя нет уже месяц. Даже больше месяца. Где ты?

– Отдай телефон Кристи! – он недовольно рычит.

– Конфетка, мне необходимо с тобой поговорить.

– Нам не о чем говорить. Отдай телефон Кристи, Рекс!

– Ладно, отдам, но сначала открой тот документ, что ты дала мне почитать, – я закатила глаза и включила ноут. «Его» документ был на рабочем столе. – И открой страницу сорок пять, – я удивилась, но сделала так. – И? Ты увидела?

– Давай уточним, что я увидела?

– Хорошо. Это фото, на котором изображен я, – я подтвердила это. – Еще на нем изображен… – он замолчал. – Кристи, нет! – я была шокирована, потому что не знала человека на фото, но на заднем плане я видела Кристи, еще малюткой с испуганными глазами. – Конфетка, это мой отец. В тот день я спас от него Кристи. Он хотел ее.

– Прошу, поговори с ней об этом. Она видела это. А я не могу.

Я убираю телефон и продолжаю смотреть на это ужасное фото. На то, как ему больно. На большие испуганные глаза Кристи. И на довольного собой человека, который жестоко мучает родного сына.

Винс обнимает меня и тоже смотрит на это фото. В его взгляде заметно отвращение, поэтому я закрываю этот документ и выключаю ноут, зная, что работать сегодня я не буду. Боже, зачем он вообще мне это показал? И почему я согласилась на это посмотреть? Почему?