Азиль

Жиль ловит на бегу посветлевший взгляд Акеми и украдкой улыбается. Его охватывает гордость всякий раз, когда удаётся выглядеть в глазах Акеми взрослым и рассудительным, а не обидным «бака». Жаль, что такие случаи пока выпадают редко. «Как Орб не несёт свои воды вспять, так и ты не становишься моложе», – вспоминает он сказанное отцом Акеми. Но это Жиля не расстраивает. Когда ты всего лишь подросток, перспектива необратимости взросления только в радость.

– Вот так вот, – словно читая его мысли, подмигивает мальчишке Акеми.

В столовой почти безлюдно. Проверяющая – рыхлая и бледная немолодая женщина – тихо дремлет у входа. Жиль шёпотом предлагает прошмыгнуть мимо неё, поесть, а потом выйти через служебный вход, вернуться и поесть ещё раз, но уже проставив на предплечье обеденный штамп. Акеми молча отвешивает ему подзатыльник, но мысленно признаёт, что план мальчишки не так уж и плох.

– Мадам, – обращается она к женщине. – Здравствуйте, мадам. Как нам найти месье Дюваля?

Проверяющая щедро зевает – её дыхание дурно пахнет. Поправляет синий форменный комбинезон, выбирается из-за стола и идёт в сторону кухни.

– М-мадам! – окликает её Жиль. – Нам бы п-поесть…

– Я не могу разорваться, – растягивая слова, отвечает женщина. – Сначала одно, и только потом другое.

И исчезает за углом, откуда доносится грохот посуды и плеск воды. Обеденный перерыв недавно закончился, и работники кухни торопятся перемыть миски и кружки за целой толпой народу. Жиль принюхивается, глотает слюну.

– Н-нам могут отказать в п-питании, к-как думаешь? К-кажется, талоны слиплись в к-кармане…

Акеми пожимает плечами.

– Мы теперь безработные. Наверное, могут.

– А если н-не сообщать, что…

– Бака! – обрывает его девушка. – Узнают – отправят на чистку канализации. Или на вредное производство. И пайку урежут вдвое.

Проверяющая вскоре возвращается, и с ней идёт мужчина лет тридцати в дешёвом, но очень аккуратном сером костюме. Акеми обращает внимание на его чистые, ухоженные руки и бережно подстриженные, тоже чистые волосы. И давит вздох.

– Здравствуйте, – обращается она к мужчине. – Это вы месье Дюваль?

– Да, я. А кто вы?

– М-мы с сейнера «П-проныра», – встревает Жиль раньше, чем Акеми успевает его одёрнуть.

Дюваль кивает, прищурившись.

– С бывшего сейнера «Проныра», ведь так?

Жиль и Акеми сокрушённо вздыхают.

– Мы не единственные уцелевшие? – осторожно интересуется девушка.

– Конечно. Иначе откуда бы мне знать, что сейнер затонул? Давайте сядем и поговорим. Голодны? Вижу, что да.

Жиль вытаскивает из кармана то, что осталось от талонов на питание, протягивает бурую бумажную массу Дювалю. Тот понимающе кивает, забирает бумажный комок и указывает Жилю и Акеми в сторону столовой:

– Пройдите. Я догоню.

Помещение столовой длинное и узкое, как лента водоросли. Жиль молотит жидкую кукурузную кашу так, будто не ел неделю. Акеми неторопливо потягивает из кружки кипяток с тремя ложками сахара и рассказывает Дювалю, что с ними произошло. Выпитые полстакана рома делают девушку весьма словоохотливой.

– Я не знаю, как описал эту тварь Пьер, но мне она показалась огромной. Таких громадин я в жизни не видела, месье Дюваль! Она сперва прошла под судном, качнула его. Я даже упала. А потом метрах в десяти от нас показался её хвост. Представляете себе рыбий плавник с пятиэтажный дом?

Дюваль кивает, хмуря кустистые брови. Акеми взбалтывает остатки сахара в кружке, делает ещё глоток.

– Она белая-белая. До сих пор перед глазами стоит эта белизна под водой. Пьер её видел?

– Хвостовой плавник, – подтверждает Дюваль.

Акеми отставляет опустевшую кружку, задерживает взгляд на рукаве куртки, который теперь украшает свежая прореха.

– Дальше я плохо помню. Прыгнула за борт, потому что поняла, что если останусь – погибну. Я видела берег, плыла туда. Потом нашёлся Жиль, и мы выбирались вдвоём.

– Эта ммм… рыба вас не преследовала?

– Нет. Мне кажется, мы слишком малы для неё.

Девушка теребит дырявый рукав, смотрит на Жиля, потом на свои руки – и спрашивает:

– А вы нам вообще-то верите?

Дюваль медлит, пожимает плечами… и только открывает рот для ответа, как с улицы доносится истошный вопль:

– Лёд!!! Все сюда!

Жиль подрывается с места первым, несётся на кухню. Акеми и Дюваль бегут за ним. В кухне несколько человек уже набирают воду в вёдра.

– Б-быстрее же! – торопит мальчишка, приплясывая на месте с пока ещё пустой кастрюлей в руках.

Набрав воды, все трое спешат на улицу. На углу соседнего здания толпится народ, по цепочке передают ёмкости с водой. Люди сосредоточены и взволнованы, из окон окрестных домов с любопытством глазеют дети.

– Смотрите под ноги! – кричит кто-то впереди Жиля.

Мальчишка успевает свернуть, едва не налетев на торчащий из-под земли бледно-голубой островерхий кристалл. Останавливается и льёт воду из кастрюли на идеальный блестящий шестигранник – бережно, тонкой струйкой. Кристалл дробится на острые брызги, которые тают, едва коснувшись земли. Вода иссякает, оставив от него кусок не больше детского кулачка. Жиль крошит кристалл подошвой ботинка, а потом озирается – не видит ли кто? – расстёгивает штаны и с наслаждением мочится на разбитый лёд. Покончив с кристаллом, он осматривается вокруг в поисках ледяных ростков. И мысленно считает до ста, помня, что новые «всходы» не появляются позднее минуты-двух от самого первого. Чисто. Видимо, кристалл, который он разрушил, был последним.

За несколько минут толпа рассасывается, люди возвращаются к своим делам. К Жилю подходит Акеми с пустым ведром. Он улыбается ей и гордо вскидывает подбородок.

– Я п-последний загасил! – хвалится мальчишка. – В-вот так вот!

– Я помогала растопить первый, судя по величине. Метровый.

– Н-никто не пострадал?

– На этот раз никто.

Они возвращают кастрюлю и ведро проверяющей в столовой и дожидаются Дюваля. Тот сейчас мало чем отличается от них: мокрый, всклокоченный, в грязных ботинках.

– Странно, – задумчиво говорит он. – Очень быстрый рост. Раньше такого не было.

– Сантиметров семь в минуту? – уточняет Акеми.