Елизавета. Две любви, две войны

– Чего тебе надобно, окаянный? – сурово спросила она его.

– Познакомится с красивой барышней, – улыбался тот, неотрывно глядя на Катю, – я же с самыми серьезными намерениями и если вы окажите мне честь…

– Не про тебя честь, – перебила Лиза, – она просватана давно, так что уйди прочь, не мешай идти.

Яков недовольно перевел взгляд на Лизу.

– А Вы, гражданка, собственно, кто будете?

Лиза не успела ответить сама.

– Это моя подруга. Пожалуйста, дайте нам пройти, – с мольбой посмотрела Катя на Калюжного.

– Если скажешь, как тебя зовут, – улыбнулся тот.

– Катя, – ответила она и снова потупилась.

– Катя, – повторил ее имя Яков,– и, что, действительно, просватана?

Катя кивнула, не поднимая взгляда.

– А за меня пойдешь, Катя? – широко улыбаясь, спросил Яков.

Катя вздрогнула и испуганно посмотрела на него.

– Да как можно, просватана же, – промолвила Лиза, по непонятной причине тоже испугавшись.

– Сегодня просватана, завтра свободна, тут дело такое, не угадаешь наперед. Так как, Катя? Пойдешь? – продолжал глумиться Яшка.

– Оставьте девушек, Яков, – подошел к нему его подчиненный. Хотя по возрасту годился в отцы, порядки знал и обращался подчеркнуто уважительно, – пусть идут себе.

Яков неохотно посторонился и девушки припустили ходу.

– Кто такие? – спросил Яков подошедшего.

Егорыч вздохнул, но ответил.

– Та, что постарше Лиза Ермилова, муж у нее офицер, воевал, комиссован по ранению, награжден Георгиевским крестом, в деревне человек уважаемый, семья у них хорошая, сынишка растет. А та, что помоложе, Катерина Филиппова, отец ее Кондратий Филиппов самый зажиточный в деревне, мужик крепкий, человек дела. Катерина помолвлена со Степаном Васильевым, свадебку на Покров планируют. Не задирали бы Вы ее, Яков Семенович, – помолчав, добавил Егорыч.

Он уже неплохо знал нрав своего начальника. Молодой да ранний, про таких говорят. Получив власть, пользовался своим положением направо и налево. Был жесток по природе своей и получал удовольствие, отдавая приказ на расстрел. Девок портил по деревням. Не гнушался грабежом.

Сам Егорыч до революции работал в сыске и на старости лет решил не менять профессию. Он за свою долгую жизнь давно понял: левые, правые –  все едино, а кушать-то оно каждый день хочется.

– Так до Покрова еще столько перемелется, Егорыч! – радостно крикнул Яков и приобнял старика за плечи. – Ты вот что, разузнай-ка мне все про Филиппова: что, чего, сколько. Надо будет с умом подойти, ежели дочку отдавать не захочет, пойдет, голубчик, к стеночке.

Егорыч ошеломленно уставился на Калюжного. Но тот уже пошел своей дорогой.

Лиза вошла в сени и услышала разговор между Алексеем и его матерью. Молодая женщина помедлила и решила не входить.

– Сынок, снял бы ты крест да ордена, чует сердце: не к добру этот Яшка  в деревне появился.

– Нет, мама, мне их лично Его сиятельство вручал. Да и низко это как-то, трусость какая-то. Недостойно ни офицера, ни мужчины. А Вы не бойтесь и при Лизе не ведите таких разговоров, не хочу ее пугать.

Глава 4

Яков решил взяться за дело серьезно и просто не давал прохода Катерине. Из дома она теперь выходила только с матерью. Но он стал ходить в дом. Филиппов избегал прямого ответа, ссылаясь на то, что если чувства их с Катенькой будут взаимны, то мешать он счастью молодых не станет.

Степан метался по комнате в доме Алексея и Лизы.

– Степан, охолонись немного, – вздохнул Алексей, – не смей приближаться к Калюжному. Он та еще паскуда.

– Как, Алексей, как?! Он Кате просто прохода не дает, как я за собственную невесту не вступлюсь?!

– А вот терпи! – неожиданно крикнул Алексей и ударил кулаком по столу, Лиза подскочила от неожиданности.

Степан замер на месте.

– Терпи, – уже спокойнее повторил Алексей, – что тут до венчания осталось? Всего ничего. А так и себе навредишь, и Кате не поможешь.

Степан покачал головой.

– Повенчаетесь, с Божьей помощью, да поостынет этот Калюжный, авось не полезет к чужой жене, – Алексей похлопал Степана по плечу.

Мужчины вышли, а Лиза занялась хозяйством.

Алешенька мирно возился в сторонке и в душе Лизы разливалась бабья благодать. Как же бывает хорошо, вот просто хорошо, понимать, что ты живешь. И Богом храним.

Неожиданно во двор забежала соседка.

– Лиза, Лиза, скорей! – запыхавшись, кричала она, – Там Яшка Ирод Алексея задирает!

Лиза как была с тряпкой в руках, да в переднике, так и побежала за ней.

Издалека заметив толпу на площади, Лиза решительно растолкала народ и протиснулась вперед.

Пьяный Яков стоял, шатаясь, напротив Алексея и с ненавистью глядел на него.

– Ты чего, морда офицерская, страха не ведаешь?! Да я тебя в порошок сотру!

– А чего мне страх ведать? И не таких видали, – спокойно отвечал Алексей.

Сердце Лизы обмирало от страха, но подойти и потянуть мужа за рукав, чего ей так хотелось, она не решалась.

– Ты, что, гнида?! Думаешь меня твои побрякушки впечатлят? Привык господам пятки лизать при старом режиме? Все, наша власть пришла! Народная!

Алексей уже хотел уйти, но обернулся и ответил:

– Я, товарищ старший оперуполномоченный, свои, как Вы их назвали, побрякушки, в окопах заработал, и я, как Вы изволили выразиться, при старом режиме, присягал на верность своему Отечеству и его я защищал своей кровью, а Вы, товарищ Калюжный, при старом режиме, чем заняты были?