Зов Дикой Охоты
Вальтен не слишком любил менестреля с того давнего вечера в таверне маленького кемранского городка, когда Тиллард исполнил песню о Подменышах и Дворе Кошмаров – о том, о чём королю было особенно больно вспоминать, ведь это было связано с гибелью Эльвейс. Но верность Тилларда Риане и его смелость и честность глубоко тронули владыку Кемрана. А сейчас, когда столько тайных безликих голосов нашёптывали враждебные мысли, всколыхнулась его прежняя неприязнь. Однажды он приказал менестрелю явиться и спросил его напрямую: что скрывала королева и что за поручения давала ему? Тиллард не рассказал ему, не пожелая выдать Риану, но продолжал всячески защищать королеву.
«Всё, что шепчут о ней, – ложь, мой король, – сказал ему тогда менестрель. – Из всех людей ты ей всего дороже – вот в чём правда. И одно я посмею сказать тебе: дорогой ценой ей даётся исполнение данного тебе обещания. Не оставь её в это сложное для неё время, доверься ей, умоляю, ведь она ткёт кемранскую мечту…твоюмечту…»
Эти слова заставили Вальтена вернуться к прежнему доверию, но понемногу сила слов снова иссякала. Как ни старался он не прислушиваться – слишком многое из тёмных мыслей его окружения доходило до него. А Риана по-прежнему молчала исама не пыталась опровергать все эти слухи истиной. В своей разобщённости каждый из них был слишком уязвим – это Вальтен понимал. Он пытался говорить с королевой, убедить её. Он поделился с ней своими опасениями в связи с угрозой, исходившей от жрецов, которые, конечно же, не простили ей брошенный вызов. Но она не ответила – лишь снова умоляла его ни о чём пока не спрашивать.
Сотар предостерегал его, что королева могла принести в Кемран зло, продолжал настаивать, что она была связана с магией тёмных Фэйри. В гневе Вальтен отослал старого жреца, не желая верить ему. Вызов, брошенный Рианой служителям Отца, изменил отношение народа к жрецам. Люди теряли доверие к Сотару и его братьям по служению. Кемран полнился слухами, напоминая спокойное внешне озеро с глубинными погибельными течениями и омутами, в которых понемногу назревалонечто. Но только слухи эти, стараниями жрецов, были ещё и о самой Риане.
«Почему ты отвергаешь меня?! Почему не позволяешь защитить тебя?!» – с отчаянием думал Вальтен.
В гневе на себя за собственное бессилие он рывком поднялся и подошёл к окну. Город спал, укрытый покрывалом снега. Без тепла Рианы, к которому король уже так успел привыкнуть, кемранская тоска снова набирала силу и охватывала и его самого, и королевство. Зима принесла с собой печаль, заморозив всё в глубинном тревожном ожидании. Вальтен всегда любил зиму, но эта почему-то казалась ему тёмной, зловещей. Чутьё воина предостерегающе шептало ему о надвигающейся угрозе, распахнувшей тёмные крылья над Кемраном, но он боялся ошибиться в источнике этой опасности.
Дверь тихонько скрипнула, и Риана лёгкой тенью проскользнула в покои. Должно быть, она ожидала застать его спящим, потому что в её взгляде отразились тревога и удивление.
– Чем ты обеспокоен, мой лорд? – тихо спросила девушка.
В её голосе было прежнее участие, и от неё исходило прежнее тепло.
Вальтен бережно заключил её в объятия, с наслаждением вдыхая аромат свойственного ей волшебства, по которому так истосковался. Его губы нашли её, и она ответила на его поцелуй с нежностью, хоть и неуверенно.
– Я боюсь за тебя, моя леди. Ты просила меня довериться тебе, и это по-прежнему так. Но мне трудно защитить тебя от чужих тёмных мыслей, когда ты сама отталкиваешь меня. – Он осторожно приподнял её лицо за подбородок и заглянул в лесные омуты глаз. – Ты стала мне союзницей против всех моих тайных врагов. Я тоже хочу стать тебе союзником – не только защитником, но и тем, кто смог бы разделить ношу, которой тяготится твоё сердце. И если, по-твоему, я недостоин твоего доверия – то что я должен сделать, чтобы ты подарила мне его? Только скажи.
Она не сумела скрыть боль… и надежду. Мгновение она ещё колебалась, словно хотела открыть ему что-то, но потом её взгляд упал на его руку, на обручальное кольцо, и она прошептала:
– Умоляю, мой лорд, дай мне время до весны. Позволь мне завершить моё волшебство. Как и прежде, клянусь тебе, оно не несёт зла ни тебе, ни нашему народу.
Вальтен, даже если и хотел, не сумел оскорбиться на неё, когда увидел слёзы, блеснувшие в её глазах. Как сам он нуждался в её тепле, так и она сейчас отчаянно нуждалась в его силе. Безмолвно он показал ей, что оставался рядом с ней, несмотря ни на что.
И в эту ночь она была здесь… она была с ним…
XXXIX
Тиллард остановил коня у скал на берегу седого моря и вдохнул запахи, которые приносил с собой ветер. В Кемран пришла весна, заставившая понемногу отступать сковавший сердце холод. Но даже тепло не могло прогнать окрепнувшую тоску по магии. За эти несколько лун его сердце изрядно подрастеряло Силу, а ведь королева нуждалась в нём. Из этой нужды он продолжал черпать иссякающее в его сердце волшебство, но на сколько ещё его хватило бы – он уже не знал. Безнадёжностьполужизни, так долго царившей в королевстве, добралась и до него. Менестрель с отвращением посмотрел на свои руки, сжимавшие поводья, потом бросил взгляд на притороченные к седлу завёрнутые в ткань связки ивовых ветвей.
Ещё немного…
Когда он въехал в город, ощущение враждебности окутало его удушливым дымом. Подозрения, сплетни, тёмные мысли властвовали Кемраном. Сотар не привык проигрывать, и он не собирался ослаблять свою хватку. Риана поколебала сами основы его власти, и – Тиллард готов был поспорить – верховный жрец не остановился бы ни перед чем теперь, чтобы только уничтожить её и подчинить своему влиянию Вальтена. Скрытая битва из тех, в которых кемранский владыка никогда не был силён, шла в Кемране все эти дни – битва за власть, за влияние, за умы и сердца людей. С горечью менестрель признавал, что не только в жрецах Отца сомневался теперь народ, но и в Риане. Сам он тоже стал изгоем, ведь именно его люди винили в странном поведении королевы. Но Тилларду было по-прежнему безразлично их отношение к нему. Судьба Рианы – вот что тревожило его по-настоящему. Она боялась, что и здесь её, возможно, уже перестали принимать. Она боялась, что не успеет и проиграет свою личную тайную битву.
Расседлав своего верного солового и задав ему корма, менестрель подхватил свёртки и поднялся в покои королевы. Он застал девушку не за привычной работой, а сидящей у окна. Когда она обернулась – в её глазах мягко искрилась ночь, осветившая осунувшееся, побледневшее за это время лицо.
– Не нужно больше, мой друг, – тихо со сдерживаемой радостью в голосе сказала она. – Мне кажется, я… закончила…
От неожиданности Тиллард едва не выронил связки. Королева подбежала к нему и радостно обняла его. Ледяная когтистая рука на его сердце ослабила хватку, и надежда снова развернула внутри свои крылья.
– Ты спряла волшебную нить, моя королева? Теперь ты знаешь, как переплести дороги? – спросил он, пряча волнение.
– Почти знаю, да… Ах, Тиллард, я ведь дала себе обещание рассказать ему обо всём, когда завершу, и этот день сегодня. – Она вздохнула и отвернулась к окну, а потом тихонько призналась: – Я не могу. Мне страшно потерять его. Я сомневаюсь в себе.
– Моя королева, что тревожит тебя? То, что дорога не вернёт его назад?
– Я… я ведь не могу проверить это. Я никого не пробовала провести по ней.
Она не решалась попросить его, но, чтобы понять, менестрелю не нужна была просьба. Опустив связки веток на пол, Тиллард приблизился к Риане и чуть сжал её руку в своей.
– Проведи меня. Я – достаточно человек, чтобы ты сумела проверить.
Девушка обернулась к нему. В её взгляде благодарность смешалась с тревогой.
– Но если я…
Он покачал головой, не позволив ей договорить.
– Если у твоей нити жизни не хватит сил, чтобы вывести меня – а я в этом сомневаюсь, – я успею свернуть на свои дороги Ши и вернуться по ним.
В этом он не был уверен, но к чему об этом знать Риане? К тому же он знал абсолютно точно, знал самим своим сердцем: колдовство, в которое она вложила саму себя, не могло принести вред.
– Тогда не будем откладывать, поедем в лес этой ночью, – негромко проговорила она. – Жрецы должны были хоть немного потерять бдительность, ведь всю осень и зиму мы почти не покидали город и его окрестности.
– О защитных чарах лучше не забывать.
– Илса сплетёт сеть заклинаний. Мы поедем на ту поляну, в угасшее Место Силы. И там я открою тебе дорогу, чтобы мы узнали наверняка.
XL
Сумерки спускались на Кемран. Город ворочался, как огромный зверь, понемногу затихая, готовясь ко сну.
Вальтен ощущал смутную тревогу, и сомнения понемногу брали над ним верх. Пришла весна – время, когда Риана должна была открыть ему свою тайну. Но вместо этого в последние дни она снова уединилась.
«А если не веришь мне, мой король, и так сильно веришь своей королеве – то просто проследи за ней однажды и увидишь всё своими глазами, – сказал ему Сотар. – Хоть раз загляни за пелену защитных чар, которые плетут Илса и нечистивый полукровка. Возможно, я действительно ошибаюсь. Твоя вера крепка, так чего тебе бояться? Уж никак не возможности обнаружить что-то, что придётся тебе не по нраву».
Слова жреца всё это время понемногу отравляли сердце короля, и вот, наконец, яд нашёл путь просочиться к самой его сути.
«Я не стану ни в чём боле убеждать тебя, мой король. Ты всё увидишь сам. И дай то Отец, чтобы увидел ты именно верность твоей королевы – верность, которую ты в людях так ценишь…»
Вальтен мерил шагами свои покои, не находя себе места. Чутьё воина уже не шептало, а кричало об опасности. Его взгляд то и дело падал на запертую шкатулку, где хранился вручённый ему Сотаром фиал.
«Кровь не лжёт, мой король. Этот эликсир сияющим клинком Отцова Огня разрежет сети перед твоим взором, ведь в нём капли крови тех, кто всё это время наводил одурманивающие чары. Колдовство ведьмы Илсы и выродка Фэйри перестанет быть тебе помехой, и ты увидишь… увидишь…»
Король не выдержал. Открыв шкатулку, он извлёк сосуд тончайшего золотистого стекла, пригубил чуть сладковатую жидкость и прошептал заветные слова:
«Свет Отцова Огня, дарящий ясность взору и разуму, открой мне путь моей леди Рианы…»
Несколько мгновений не происходило ровным счётом ничего, и тревога уже было отпустила его сердце… когда он вдруг увидел тончайшую, но очень плотную сеть, которая разошлась перед ним. И вот он уже как будто оказался в нескольких местах одновременно. Он видел, как Илса набросила на Риану и Тилларда защитные чары, отводящие взгляды, как рука об руку они спустились в конюшню, оседлали лошадей и покинули замок. Выждав немного, Вальтен призвал нескольких воинов из числа самых верных и тоже велел седлать лошадей. Ему уже не было дела до того, что Сотар и несколько жрецов пожелали отправиться вместе с ним.
Но хотя его королева солгала ему, до самого последнего мига он желал верить в её невиновность. Он хотел лишь убедиться в этом и раз и навсегда показать Сотару его место. И только ревность отравляла его сердце сильнее слов верховного жреца и боль от так и не подаренного ему ответного доверия.
Сияющим клинком жреческое заклинание рассекло для него ночь. Словно светлая тропа пролегла под копытами его могучего вороного коня. Безошибочно Вальтен вёл своих людей сквозь темноту по спящим холмам, вдоль широкой смолистой реки к древнему лесу. Здесь, у старого моста, который они иногда пересекали с Рианой во время прогулок, король приказал спешиться и обернуть копыта лошадей войлоком. Не все выигранные им битвы проходили на равнинах, и не раз такие простые хитрости помогали его людям выжить. Боевые кони, ко многому привычные, не проявляли беспокойства и вели себя тихо.
Они двинулись дальше, через лес. Вальтен потерял счёт времени. Его разум звенел пустотой, затишьем перед бурей. В таком состоянии он обычно пребывал перед боем, и странно было испытать его теперь, но оно было многим лучше, чем пытавшие его мысли. Ночь сомкнулась над ним, шепчущая, предостерегающая. Деревья хищно раскинули ветви, точно величественные древние мертвецы, охранявшие свои сокровища.
Через некоторое время Вальтен вдруг начал узнавать места. Где-то там, впереди, лежала поляна, которая несколько раз снилась ему. Ветви создавали там арки, и в летнее время грибы росли кругом. Места, подобные этому, назывались в народе Гиблыми, а когда-то – Местами Силы. В его снах на этой поляне Риана пела и танцевала, и тёмная река её голоса выплетала удивительное нездешнее волшебство.
Вдалеке он различил призрачное свечение и услышал отголоски странного колдовского пения. Вальтен вскинул руку, безмолвно приказывая своим людям замедлить шаг, и осторожно двинулся вперёд. Показалась знакомая поляна, окутанная дымкой, которую иногда можно было увидеть на болотах. Но прежде чем король сумел разглядеть фигуры в призрачном жемчужном свете, навстречу им с пронзительным ржанием выбежали два коня. Кто-то вскрикнул от неожиданности, а потом другой голос провозгласил:
– Да это же гнедой валлской породы! Конь королевы!
– А соловый вроде бы принадлежит её менестрелю!
Пока воины усмиряли взбунтовавшихся коней, Вальтен поспешил к поляне, не обращая внимания на предостерегающие возгласы своих людей. Он готов был поклясться, что краем глаза уловил в лесу какое-то движение, как будто ещё два тёмных конских силуэта промчались мимо. В тумане впереди он вдруг различил жуткие оскаленные морды призрачных псов, преградивших ему дорогу. Не веря своим глазам, король замер, но через мгновение уже выхватил меч.
– Колдовство Фэйри! – воскликнул Сотар.
– Блуждающие Тени снова в Кемране! – подхватил кто-то из жрецов.
Жрецы начали читать речитатив. Но даже ярче, чем их голоса, Вальтен слышал впереди другой голос, такой родной – тёмную переливчатую реку, поющую без слов. Призраки чудовищных псов не пропускали его за границы тумана, но его неумолимо манило вперёд. Он уже почти различил впереди знакомый силуэт, когда…
– Отгоните нечистивую магию, братья! – повелительно крикнул верховный жрец.
Несколько вспышек озарило ночь. Яркий свет Отцова Огня на какие-то доли секунды ослепил призрачных псов, и они невольно отшатнулись, прежде чем броситься на свою добычу. Этих крохотных осколков мгновений трём жрецам Сотара хватило на то, чтобы пройти сквозь завесу тумана.
– Нет, вам нельзя на тропу без нити! – Голос королевы где-то за густой жемчужной пеленой звенел музыкой потустороннего… и отчаянием. – Вернитесь!
Другой голос рядом с ней – сильный, повелительный – вплёлся в музыку её волшебства, и туман начал рассеиваться. Вместе с ним рассеялись и жуткие псы, преграждавшие дорогу Вальтену и его людям. Менестрель странным, почти незнакомым голосом допел последние ноты, и призрачный свет окончательно истаял. Королева, стоявшая рядом с ним на поляне, прижала к груди мерцающий сгусток волшебства, спрятала его под плащом и пошатнулась. Тиллард обнял её за плечи, поддерживая и не позволяя упасть, и окинул людей короля хмурым взглядом.
У ног Рианы лежало три бездыханных тела сотаровых жрецов…
Вальтен тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Всё произошло слишком быстро, и он не успел даже понять, что ему привиделось, а что случилось на самом деле. Тихо подошёл Сотар и скорбно проговорил:
– Ты подпал под чары Фэйри, мой король – чары, уничтожившие трёх верных мне людей, верных служителей Отца… Но больше колдовство над тобой не властно.Мы защищаем тебя.
Король опустил меч, до боли стиснув рукоять. Он кивнул своим воинам, и те окружили менестреля и королеву, но не приближались к ним. Тиллард заслонил собой Риану. Он зашептал что-то, и его пальцы заискрили, но девушка положила ладонь ему на плечо и покачала головой. Менестрель посмотрел на Сотара, потом на Вальтена и подчинился ей – опустил руки.
Минуя тела жрецов, король подошёл к Риане и спрятал клинок в ножны. Некоторое время он просто скользил взглядом по её родному лицу, осунувшемуся и побледневшему, горевшему последними отблесками волшебства – как в Ночь Дикой Охоты. Ночь, плескавшаяся в её глазах, сворачивалась внутри неё, складывала крылья. Её взгляд был полон усталости и боли, и надежды на понимание… которое он уже не мог дать ей.
– Осторожнее, мой король, она опасна, – предостерёг Сотар. – Что ты держишь в руках, моя королева? Будь мудрее. Ты не сможешь навредить королю, пока мы рядом и в силах помешать этому. Отдай нам плод нечистого волшебства.
Риана только крепче прижала к груди то, что она держала.
– Покажи мне, моя леди, – мягко проговорил Вальтен.
Поколебавшись, девушка безмолвно протянула ему раскрытые ладони, на которых лежал большой серебристый клубок. Он тускло мерцал, но, когда король коснулся его – вспыхнул вдруг ярче. Свет был тусклым лишь там, где клубка касалось его обручальное кольцо из звёздного железа. Нить была мягкой и казалась подвижной, дышащей под его пальцами. В этой нити он ощущал знакомый привкус присутствия Рианы, словно сама её душа была вложена в клубок. Томительный, сладостный зов волшебства касался его сердца. В тот миг он ещё понимал, что никогда его леди не сотворила бы что-то, несущее зло…
Но менестрель рядом с ней… и тела у их ног…
Вальтен вздохнул и с горечью усмехнулся.
– Как же мне защитить тебя теперь, когда ты лгала мне? – прошептал он чуть слышно.
Риана не отняла руки – так и держала перед ним свой волшебный клубок, словно он служил ей единственным объяснением.
– Как тебе подвластно волшебство Фэйри, если ты носишь звёздное железо? – спросил Вальтен. – Скажи мне правду, моя леди. Хотя бы сегодня.
Его голос по-прежнему звучал мягко, но жгучая горечь разочарования, осознания предательства выплёскивалась из его сердца, вплеталась в звучание слов. Он знал, что Риана слышала, чувствовала это.
– Я могу предположить только одно, мой король, – вмешался Сотар и печально вздохнул, – что всё это время наша королева носила фальшивый знак. Призна́ешься ли ты в этом теперь, ведьма из Валлы, связанная с Блуждающими Тенями?
– Она не связана с Блуждающими Тенями, – устало возразил Вальтен, сам уже не зная, чему и кому верить. – Ведь правда же, не связана? – с надеждой спросил он у Рианы.
Девушка покачала головой. Протягивая ему клубок в одной руке, другой она сняла защитный знак со своей шеи и отдала ему. Вальтен взял амулет – гораздо более лёгкий, чем он ожидал, – взвесил в руке, а потом стиснул в кулаке. Металл погнулся.
– Медь, – выдохнул он и посмотрел в глаза девушки. – Всё это время ты носиламедь.
– Прошу, мой король, выслушай… – начал было менестрель.
– Молчать! – холодно прервал Вальтен, не сводя взгляда с Рианы.
– Ты можешь совершить ошибку!
– Взять его.
Воины схватили Тилларда и отвели от короля и королевы.
– Скажи, что ты – та, за кого выдавала себя всё это время, – тихо проговорил Вальтен. – Скажи, и я поверю тебе. Ты связана с магией Ши?
Боль во взгляде Рианы осталась, но надежда на понимание угасла. Она не доверяла ему достаточно – ни прежде, ни даже теперь.
– Да, мой лорд, – ответила она спокойно и с достоинством.
– Ты действительно желаешь зла Кемрану? Или, – он помедлил и усмехнулся, – мне?
– Нет, мой лорд.
– Своим колдовством она убила моих людей – жрецов Отца! – воскликнул Сотар. – Разве это не достаточное доказательство, что она несёт беду всем нам?
– Молчи, достойный мой советник, и дай королеве сказать, – с досадой прервал его Вальтен. – Скажи правду, моя леди.
Риана прижала к себе серебряный клубок, гордо вскинула голову и ответила:
– Я никак не связана с Двором Оживших Кошмаров, Вальтен Завоеватель, владыка Кемрана. Но я не человек, мой лорд. Я – Подменыш Фэйри, Ши в человеческой плоти.
– Всё это время…
– Да.
В изумлении он смотрел на неё, и разрозненные куски картины сходились в его разуме – сходились слишком медленно, чтобы он сумел объять всё и принять. За его спиной испуганно перешёптывались люди, и рядом скорбно вздыхал Сотар. Их голоса гулко отдавались среди обрывочных горячечных мыслей.
– Ты ведь понимаешь, что это означает, мой король? – тихо спросил верховный жрец. – Король-друид Иннру отдал тебе в жёны дочь, у которой никогда не было человеческой души. Вероятно, он рассчитывал, что, уничтожив тебя вот так, исподволь, он защитит Валлу. Тебя предали, а такое предательство смывает только смерть, мой король. Война.
Война против Валлы, земли волшебства… Вальтен приглушённо рыкнул.
– Да опомнись же ты, советник! Я не стану воевать против моих союзников в Валле, не разобравшись!
– Король-друид мечтал о мире с тобой, мой лорд! – воскликнула Риана. – Он никогда бы не…
– Тогда что ты делаешь здесь, в Кемране? – гневно спросил Сотар, наставив на неё палец. – Что ты делаешь рядом с нашим королём, всё это время утаивая под людской личиной свою истинную поганую суть?
– Не смей оскорблять её, – холодно прервал его король.
Вероятно, в его глазах в этот миг отразилось нечто такое, что верховный жрец даже отшатнулся.
– Разве ты так слеп? – с болью спросил Сотар. – Разве так отвернулся ты от света Отцова Огня, что не способен увидеть истину, даже когда она открылась перед твоими глазами? И теперь ты выберешь отвернуться от этой истины, поддаться чарам ине защищать свой народ? Жрецы положили свою жизнь, чтобы уберечь тебя от беды. Если бы не они – ты бы сейчас лежал у ног своей королевы бездыханный. Ты нужен нам, владыка Кемрана, чья сила призвана защищать нас. Ты нужен своим людям. Только ты сможешь повести нас против общего врага. А в Валле чтят Фэйри. Это ведь о многом говорит.
Вальтен стиснул зубы и опустил голову, собираясь с мыслями.
– Только я,я сама виновата, мой лорд, – с отчаянием проговорила Риана, каждым словом выковывая себе погибель. – Люди Валлы не должны пострадать от твоего гнева. Направь его на меня, но не иди войной на землю, где отдыхает твоё сердце! Умоляю тебя.
– Виновата? – вкрадчиво спросил Сотар. – И ты готова признать это прилюдно?
Король вскинул голову, недоверчиво глядя на неё, потом сжал её хрупкие плечи, забывшись и не задумываясь даже, что мог сделать ей больно.
– Что ты такое говоришь! Ты же сама сказала, что не чинила беды народу Кемрана! – воскликнул он, ища в её глазах ответ. – Даже если ты – Ши, ты ведь не из тёмных Фэйри?.. – Он встряхнул её, но Риана лишь грустно улыбнулась ему. – Да скажи же хоть что-нибудь в своё оправдание!
– Есть верный способ проверить это, мой король, – мягко проговорил Сотар. – Позволь твоим верным слугам, готовым отдать за тебя жизнь,проверить её.
Это было слишком. Вальтен выпустил наконец девушку и обернулся к верховному жрецу.
– Я не позволю вам пытать её и добиться ответа, который вы так хотите услышать, – тихо с угрозой проговорил он. – Мой отец отдал вам Эльвейс. Я не отдам вам Риану.
И снова благодарность и надежда на понимание вспыхнули в её глазах. Она подалась к нему, протянула руку, но он не принял её ладонь – только остался стоять рядом, заслоняя её от жрецов.
– Тогда есть лишь один путь узнать, принесла ли она беду, или погубила верных служителей Отца… по случайности. – Сотар не сумел до конца скрыть ненависть – свою жгучую, тёмную ненависть, удивительную для того, кто служил свету Отцова Огня. От взгляда, брошенного верховным жрецом на королеву, даже Вальтену сделалось не по себе. Но когда старик посмотрел на короля, в его глазах была лишь праведная решительность… и мольба. Гордый верховный жрец Отца в Кемране опустился перед королём на колени на глазах у всех и протянул к нему руки: – Владыка и защитник Кемрана, охрани свой народ! Пусть воля твоя, и сила твоего сердца, и ясность твоего разума, и крепость твоей руки послужат твоим людям в тёмный для нас час! Пусть твой клинок осветит наш путь светом истины! Тебя и только тебя, мой благородный король, я, верховный жрец Отца, призываю на помощь.Своею рукою защити нас на Отцовом Суде!
Ловушка захлопнулась. Сотар продолжал стоять на коленях, но в его глазах Вальтен увидел свой приговор. Сегодня верховный жрец одержал победу.
Когда при свидетелях произнесены были ритуальные слова, и произнесены не кем-то, а одним из Совета – даже король не мог отказать и попрать древний закон. Со времён Даннавара Победителя короли Кемрана были Воинами, защитниками народа, и в поисках справедливости любой мог обратиться к ним. Никто, конечно же, не смел просить самого короля стать дланью, защищающей истину на Священном Поединке Отцова Суда, но это было частью закона. И если бы кто-то другой, а не верховный жрец, просил его – он ещё мог найти путь отказать…