Обезьяний лес. Том 2

На пропускном пункте в стеклянной постройке сидел мужчина. Он нехотя оторвался от телефона, на котором смотрел ролики с абсолютно безразличной миной. Через открытое окно было слышно музыку – девушки ласковыми, немного детскими голосами пели веселую песню на чайлайском. Сэм успел уловить строчки «не беда, что ты одна» и «он жалеет, что не с тобой».

– Ну ты и жадина! Куплю я тебе целую коробку этих батончиков! – говорил Сэм, роясь в бардачке между сиденьями, выискивая визитку Улитки.

– Закажешь на сайте? – Брайан будто ожил и стал помогать искать визитку, роясь в других местах.

Сэм нашел визитку у себя в рюкзаке, который лежал на заднем сиденье, показал ее Брайану и ответил, поворачиваясь к сторожу:

– На рынке куплю.

Краем уха он услышал:

– Сука, – и грудной смех Брайана.

– Добрый день! – Сэм обратился к мужчине на чайлайском.

Тот пальцем щелкнул по короткому козырьку кепки, она поднялась чуть выше, открыв его широкие брови. Мужчина нифлемской наружности пробежался взглядом по визитке и спросил также на чайлайском, раскрыв небольшое окошко:

– К кому?

Сэм чуть было не сказал: «К Улитке», но вовремя прикусил язык.

– К господину Яо Вэй Лэнг Цао Нацзы.

– Юншен? – спросил он, быстро осмотрев лицо Сэма.

– Да. – Сэм показал большим пальцем позади себя. – А это мой друг Рэфа.

– Мне говорили только о Юншене. Тебя пропущу, его нет.

Мужчина был одет в черную футболку. Голые участки кожи покрывали разноцветные рисунки хону в виде каких-то синих узоров и перьев.

Брайан не понимал, о чем они говорили, поэтому просто сидел и ждал, когда поднимется шлагбаум и они заедут на подземную парковку. Парковок, к слову, было много: и возле здания площадка, и подземная, и даже целое отдельное здание. И все ради одной пятнадцатиэтажки, потому что вокруг был один лес.

– Он тоже хочет предложить свою кандидатуру господину Нацзы. Буду признателен, если откроете. – В конце Сэм улыбнулся, показывая пальцем, как он нажимает на кнопку и шлагбаум открывается.

Мужчина нажал какие-то кнопки и приложил плоскую трубку к уху. Через пару секунд сказал, разглядывая Сэма и Брайана:

– Господин Кумо, приехал Юншен, но не один. С ним друг по имени Рэфа.

Он замолчал, слушая ответ.

Пока мужчина разговаривал с Кумо, Сэм рассмотрел пропускной пункт. Весь из стекла, под жарким солнцем он превратился бы в камеру пыток, но на дежурном не было ни капли пота. Стекло, скорее всего, было с отражающими элементами в составе. Внизу оно было затемнено, чтобы никто не видел, что под столом. Безостановочно внутри под потолком работал маленький вентилятор, наклеенные на стены графики и таблицы шуршали от потока ветра.

– Я понял. – Мужчина кивнул. – Ты проезжаешь, он нет.

Дежурный уже собрался положить трубку, но замер.

Сэм хитро улыбнулся:

– Скажи Кумо, чтобы он не выделывался и пропустил нас обоих. Так и скажи. Слово в слово, дружище.

Он ничего не передал. Потому что Кумо и так все услышал. Дежурный недовольно скривил губы, нажал на кнопку и сел в кресло, закинув ноги на узкий стол, приставленный к стеклянной стене.

Шлагбаум поднялся. Мужчина положил телефон на ноги и продолжил смотреть веселые клипы женских групп с совершенно будничным лицом.

– Спасибо! – Сэм приложил два пальца к виску и отсалютовал, широко улыбаясь.

Дежурный кивнул и полностью погрузился в просмотр клипов.

– О чем вы там говорили? – спросил Брайан на шадерском, когда они отъехали от пропускного пункта. – Меня не хотели пропускать? Я свое имя слышал или в чайлайском есть созвучные слова?

Сэм спустился вниз по узкой дороге, окруженной со всех сторон толстым слоем бетона.

Выехав на подземную парковку с довольно низким потолком и мрачным освещением, он ответил, присматривая место для остановки:

– Он Кумо звонил, спрашивал насчет тебя.

– К ним мало доверия, так что тебе нужна моя поддержка.

– Вы убиты!

Снова долгожданная тишина. Буквально на пару секунд, а потом какие-то звуки, напоминающие взмахи мечами и удары. И все эти звуки мало походили на реальность.

– Вы убиты! – снова повторил грубый мужской голос.

Кэсси открыла глаза и поморгала, чтобы снять сонную пелену. Когда она прозрела, увидела яркое солнце. Оно отражалось на гладком лакированном полу. Кэсси посмотрела чуть в сторону, заметив какое-то движение. У окна стояла узкая кровать, на которой Несса лежала на животе и что-то держала в руках. Этот предмет как раз и издавал эти непонятные звуки, повторяя одну и ту же фразу:

– Вы убиты!

– Да, черт бы тебя, урод, подрал! – шепотом разошлась на него Несса и потрясла в руках.

Бросив гаджет на кровать, она посмотрела в сторону Кэсси и бодро воскликнула:

– О! Ни хрена ты дрыхла, подруга!

Кэсси с усилием заставила себя лечь на спину и накрыла локтем глаза. Организм еще не отошел ото сна, чувствовалась слабость.

– Мы не подруги, – первое, что вымолвила она сухим языком. Попробовала набрать слюны, но не вышло.

– Обиженку я должна строить, а не ты.

Кэсси не нравилось, что Несса перекидывала на нее ответственность за свои действия. Она нестабильна, родители оставили много ран на ее сердце и теле. Кэсси никогда не набивалась ей в подруги, не хотела иметь с ней ничего общего. Но Несса сделала это сама.

Дэвид.

Дэвид стал тем самым мостиком между Кэсси и Нессой. И что бы она ни делала, в какую истерику бы ни впадала, почему-то была ответственна за Нессу.

Кэсси решила пропустить все это мимо и продолжала приходить в себя после сна.

– Который час?

– Четыре или около того, – нехотя буркнула Несса и перевернулась на спину, закидывая руки за голову. – Ты проспала целую кучу часов. Я думала, ты не проснешься, но Соломон сказал, что для тебя это норма.

Кэсси скинула тонкое покрывало. Она точно помнила, что уснула без него. Сев на кровати, она коснулась пола босыми ногами. Теплые чистые половицы были приятными на ощупь, отполированными и хорошо покрытыми лаком.

Голова немного кружилась, в теле присутствовала слабость, она давила на спину и плечи, сдавливала грудь тисками.

– Где мама и дядя?

– Не знаю. – Несса быстро села на кровати и сложила ладони вместе возле груди. Лицо ее сияло. Кэсси только сейчас заметила ее одежду. Кажется, с ней поделились вещами, поскольку на ней было надето ляписное легкое платье, волосы она собрала в объемную косу. – Скажи, а Дэвид тебя к Мике водил? Что там с ним? Меня так и не пустили к нему.

Водил.

Кэсси машинально посмотрела на руку, которую он сжимал. Синяков, как ни странно, не было.

– У Дэвида спроси, что с ним. – Кэсси неторопливо поднялась. Ее пошатывало, но уже хотя бы не валило с ног от усталости. Кэсси чувствовала, что выспалась, но, если бы Несса не шумела, она точно поспала бы еще пару часов. – Где, говоришь, мама?

– Не знаю. Они с утра с Соломоном по двору расхаживали после дождя. Стало не так жарко, кстати. – Несса блаженно рухнула на кровать и провела руками по пледу под своей головой. – Как же здесь круто. Вот бы остаться жить тут. Не знаю, что ты все говнишься.

Кэсси пригладила рукой спутанные волосы, набрала в грудь воздуха и произнесла быстрее, чем разрешила себе подумать:

– Я полукровка.

Тишина. Несса лежала неподвижно несколько мгновений, а потом просто выдала:

– Я знаю.

– Знаешь?!

Кэсси опешила.

– Ага, Дэвид сказал. И велел об этом молчать. Иначе убьет. Веришь или нет, говорил он об этом очень злобно. Кажется, у меня начинается новая жизнь, – произнесла она, нежно проводя руками по мягкому пледу, словно по воде. – Сытая, теплая, безопасная жизнь, Кэсс. Вот что скажут, то и сделаю. Скажут отсосать член этому Соломону – отсосу, скажут пахать в их огромном саду – пойду, даже пчел не побоюсь, пусть за жопу кусают, полезно.

– Ничего мне не скажешь? Я же столько времени от тебя это скрывала.

Несса перевернулась на живот, взяла шумный гаджет в руки и включила. Та самая динамичная музыка полилась из динамиков. А Кэсси молча смотрела на нее, не веря в происходящее. Она-то думала, что, если бы Несса узнала, что Кэсси полукровка, ее реакция была бы другой. Буря эмоций, полнейшее неверие и в конце просьба доказать или показать, что она может.

«А я ничего не могу».

Невольно вспомнились шапка Патрика и те галлюцинации. Она видела отца Патрика, слышала их разговоры, но чем больше проходило времени, тем меньше деталей Кэсси могла припомнить. Только пение птиц и шелест листьев. О чем они говорили? Они о чем-то спорили. Может быть, в Кэсси открылись способности полукровки? Может, это и было то самое видение?

В этом случае, получается, она уже что-то могла.

Но Несса вела себя так, будто Кэсси призналась в том, что она яшуто.

Когда их взгляды пересеклись, Несса сказала:

– Мне пофиг, Валери.

Кэсси покачала головой:

– Ладно. Это было ожидаемо.

Нет, это было обидно. Несса всегда думала только о себе.

«Вот поэтому мы не подруги».

Парни поднялись на первый этаж. Если на парковке не было никого, то здесь резонировал нескончаемый гвалт от людей. Сэм схватил одного человека, что нес в руках деревянный ящик, доверху наполненный зелеными листьями.

– Где найти господина Нацзы? – обратился к нему Сэм на чайлайском.

Краснолицый парень кое-как вытер локтем пот со лба, пытаясь не просыпать листья из ящика. Кругом пахло зеленью.

– В триста девятом спросите Кумо. Он вам все скажет.

– А сам Нацзы в каком кабинете?

– Сначала Кумо, друг, потом к господину Нацзы. Извини, работать надо.

Парень тут же скрылся в потоке других таких же снующих людей, преимущественно мужчин. Женщины тоже здесь были, и горланили они куда громче мужчин.

Сэм сказал Брайану, какой кабинет им нужен, они пошли к лифту, проталкиваясь через толпу работяг. У них не было униформы: все одеты просто, одежда у большинства с зеленоватым налетом от листьев, как и перчатки на руках. Сэм долго не мог вспомнить, какому дереву принадлежат эти листья, пока Брайан не подсказал.

– По-моему, это баньян, – сказал он, постукивая указательным пальцем по нижней губе. Он нарочно ее выпятил, а руки сложил на груди. – На фиг они Улитке? Еще и в таком количестве.

Пока ждали лифт, парни немного осмотрелись. Первый этаж был светлым, много окон, почти полное отсутствие перегородок, тут и там торчали опорные колонны, а между ними люди, как муравьи, таскали ящики, галдели, растаптывали в жижу упавшие под ноги листья.

У некоторых работников на головах были надеты бамбуковые шляпы, преимущественно здесь трудились нифлемцы.

– Солу как-нибудь энергией листьев баньяна скрывает или, может, наладил бизнес с производством подношений духам. Может, еще что-то мутит.

На металлических дверях лифта были приклеены распечатанные объявления. Брайан попросил прочитать, что там, Сэм успел зачитать не так много из огромного списка требований. В основном там говорилось о том, как нужно вести себя на территории, был представлен график обеда и ужина и были подчеркнутые жирные строчки, в которых упоминалось, что все должны соблюдать конфиденциальность и не разглашать об этом месте. Наказание – смерть.

Местных это, похоже, не пугало, людей здесь работало много, и это только первый этаж.

Лифт опустился, раздался звонок. Металлические двери со скрипом распахнулись. Внутри была небольшая кабина, стены которой были полностью обклеены наклейками из разных культур и стран. Что-то из фильмов, мультфильмов, кумиры музыки и культовые видеоигры, какие-то супергерои, герои из «Кумо-Румо», смешные стикеры и т. д. Невообразимое количество наклеек разных форм и размеров. Вся кабина была заклеена ими, кроме пола. Все эти картинки пестрели в глазах, выглядело это немного безумно. На тусклую прямоугольную лампу налепили звездочки.

– Как в дурдоме, – заключил Сэм, нажимая на кнопку четвертого этажа.

Брайан прислонился спиной к стене, засовывая руки в карманы штанов.

– Глянь, тут даже стикеры из Nenso surune![17] есть! – Брайан повеселел.

Он постучал пальцем по стикеру спортивной машины, самой известной из игры. Ярко-желтая низкая машина с дополнительными конфигурациями: обтекаемые формы, спойлер, воздухосборники, низкая посадка и самое узнаваемое – рисунок на дверях. Красные обезьяны, мчащиеся наперегонки друг с другом. Долгое время правительство Нифлема просило гонщика сменить наклейки, но он убедил их, что это всего лишь рисунки. По этой игре устраивают чемпионаты мира, лучшим игрокам выдают шикарные призы. Сэм помнил, как проводил часы, накатывая километры по извилистым трассам. Хван тоже любил с ним гоняться. Сидя в его квартире, они могли не спать всю ночь, а наутро поехать в кафе, долго спорить, кто был не прав, и в итоге договориться о настоящей гонке. Уже следующим вечером они устраивали соревнования: либо на мотоциклах, либо на машинах. Хван был хорош за любым рулем. Сэм помнил этот сумасшедший драйв, кипящую кровь и жажду победы.

– Не лифт, а наглядный учебник по современной культуре. – Сэм обвел взглядом наклейки. Как же они рябили в глазах, разноцветные, иногда они перекрывали друг друга, местами были наклеены в несколько слоев, наверное, старые истерлись. – Это ведь работа не одного года.

Брайан покачал головой и потуже затянул ремень на поясе сумки. Он поднял ее чуть выше над ремнем в штанах, чтобы не мешала при ходьбе.

– С тебя коробка батончиков, – неожиданно напомнил Брайан.

Сэм хохотнул. Кабину потряхивало, лифт медленно поднимался на четвертый этаж.

– Триста девятый он сказал?

– Ну, вроде да. Ты ж так перевел того красномордого. А Улитка, наверное, на пятнадцатом этаже, – вслух размышлял Брайан, довольно наглаживая живот ладонью.

– Не факт. – Сэм отлепился от стены, когда лифт остановился.

Кабину затрясло, снова прозвенел звонок. И только потом начали открываться двери с тем же мерзким скрипом.

– Возможно, он и не в здании сидит, а где-нибудь неподалеку или у себя в поместье. Кумо, может, нас потом к нему отправит.

Парни вышли из лифта, оглянулись.

– Он нас что – боится? – спросил Брайан, осматриваясь по сторонам.

Сэм обернулся и глянул на друга через плечо. Он растянул губы в хитрой ухмылке:

– Мы внушаем страх своим появлением.

Брайан прыснул от смеха.

Они оба понимали, как все работает, просто дурачились.

Здесь не было никаких указателей, они нашли ориентир и двинулись вперед. В конце коридора находилось большое окно, по ту сторону скрытое высокими деревьями. Через него проникал скупой свет. Коридор оказался мрачноватым и пустым.

Дойдя до кабинета с табличкой «309», Сэм постучал и дернул ручку, не успев услышать «войдите». В принципе, он и не собирался ждать приглашения, Кумо и так знал, что они к нему поднимаются.

Первое, что услышали парни, – это негромкая музыка, потом шуршание бумаг, какие-то голоса и жужжание вентилятора, судя по звуку, небольшого.

Кумо, одетый в бордовую рубашку, сидел за овальным столом, заваленным кипами документов, тут же на столе были ноутбук, переполненная пепельница и какая-то дурацкая бесформенная статуэтка. Рядом с Кумо стоял мужик в синем спортивном костюме. Он диктовал ему текст с бумаг, что держал в руках, а Кумо с сигаретой в зубах печатал на ноутбуке, иногда сверяясь с записями.

Второе, что увидел Сэм… Это Джеён.

То, что он находился здесь, не должно было казаться странным. Он работает на Нацзы, выполняет его поручения, но Сэму отчего-то до сих пор не верилось, что Джеён здесь. Будто в этом было что-то неправильное. Наверное, потому что бо́льшую часть времени он видел его в хонучоли Масуми. И это было правильно. Таков порядок. Джеён подходил этому месту так же плохо, как если бы Сэм увидел прямо в этом прокуренном кабинете свою чистейшую во всех смыслах слова сестру Мишу. Он представил это лишь на миг, а уже всеми силами старался гнать эти мысли из головы. Миша создана для другого мира. Она воспитанна, чиста, усердна и стеснительна. При нем она практически не говорит, но вот с Брайаном ей куда легче, как и с другими братьями.

Хотя по ней судить сложно. Почти все Аттвуды не хотят говорить с Сэмом или просто минимизируют контакты с ним. Мало ли, вдруг он взбесится. Хотя такого не было очень давно, Сэм умеет контролировать демона, главное полностью не выйти из себя.

Джеён полулежал в офисном кресле спиной к выходу. Черные спортивные штаны с лампасами, короткий, чуть закручивающийся хвостик на затылке, собранный из верхней части волос, на этот раз аккуратный. Расслабленная поза. Для Сэма этот образ уже стал ассоциироваться с Джеёном.

Подергивая белыми кедами, он возложил скрещенные в лодыжках ноги на узкий низкий подоконник, на нем же стоял примотанный за ножку небольшой вентилятор, что был направлен исключительно на Джеёна. Потоки ветра колыхали на нем черное хёчжо с красно-золотыми тиграми.

Черное хёчжо. Не синее с морскими волнами, какое носят Масуми. А черное.

Сэм даже немного опешил.

Повертев головой, он заметил того странного Яго, что развалился на диване, играя в карманную приставку розового цвета с блестками. На нем было такое же хёчжо с красно-золотыми вышитыми тиграми по всему черному полотну, только он надел его на голое тело. На худом животе – хону в виде белых стрекоз, которые словно касались полупрозрачными крылышками пояса узких светло-голубых джинсов.

Сэм отметил, что это хёчжо он прежде не видел, скорее всего, Улитка наконец создал отличительный элемент униформы. Это смело и очень рискованно, поскольку отличительные хёчжо имели право носить лишь династии мастеров. Улитка имел статус вспомогательной династии, даже не правящей, как Аттвуды. Нацзы был о-ши в Кленовом Доме.

Мастерам это точно не понравится.

Сэм уже представлял общественный резонанс, дебаты и споры. Если у Нацзы хватит духа, а при взгляде на хёчжо было заметно, что у него точно имеется наглость, то он отстоит свое. Возможно, тем самым создаст новую веху в истории. Или же прогнется под мастеров: наденет хёчжо на себя и подожжет, транслируя это в «Кукри». Это будет означать, что он принял поражение, осознал ошибки. В худшем варианте с него снимут шкуру вместе с этим хёчжо. Тоже на камеру, чтобы другим неповадно было.

Новая кожа отрастет, а вот репутацию придется долго восстанавливать.

Но тот факт, что Джеён и Яго сидели в этих одеждах, говорил о многом. Какая-то часть династий мастеров закрыла глаза на его хамство. Тут явно не прошло без участия какой-нибудь важной шишки у мастеров.

– Секунду, пожалуйста, – ответил Кумо, едва оторвавшись от дел. Он глянул на Сэма и Брайана и тут же вернулся к сверке записей с человеком в синем спортивном костюме. Гладко зачесанные назад волосы того блестели, словно натертые маслом. Мужчина тоже глянул на парней, но каким-то оценивающим взглядом. Сэму это не понравилось, он резко кивнул ему, расправляя плечи. Мужчина тут же опустил взгляд в бумаги.

Раздался неправдоподобный, вымученный смех и возглас на чайлайском откуда-то сбоку:

– А по-онто-о-ов то-о бы-ыло-о! – Яго растянул все гласные, добавляя голосу язвительности.

Парень отложил на диване приставку и теперь уже жонглировал в воздухе тремя черносливами, глядя в потолок.

Джеён повернулся к Сэму и Брайану. Он ел палочками лапшу из коробки, а когда увидел парней, перестал жевать. Палочки зависли у него возле губ, лапша блестела в соусе, присыпанная кунжутом.

Джеён поочередно осмотрел Сэма и Брайана.

Сэм даже пропустил мимо ушей выпад психованного, как он запомнил еще в бильярдной, «желающего играть в театре и явно переигрывающего Яго». Он думал, кивнуть ли Джеёну в знак приветствия или не стоит. Клан Нацзы был очень противоречивым местом. Сэм решил, что больше пищи для размышлений людям Улитки он подкидывать не будет. Поэтому просто поприветствовал его как манлио, Джеён ответил ему тем же.

Раздался басистый голос Кумо:

– Ты сделал правильный выбор, Юншен, – начал было он, но Сэм его перебил:

– Можно на конлаокском?

– А что, плохо с чайлайским? – Кумо махнул мужчине в синем спортивном костюме, застегнутом до самого горла, чтобы тот вышел.

Тот поклонился, прижимая кипу бумаг к груди, и скрылся за дверью.

Сэм почесал взмокший затылок:

– Мой друг не знает.

– Твой друг тоже желает работать на нашего господина? – Кумо все же перешел на конлаокский. А еще Сэм был уверен, что Кумо запомнил второе имя Брайана, ведь он называл его дежурному на посту.

Справа раздался хохот.

– Даже двое! Этот дебил, – Яго указал черносливом на Сэма, – тогда пиздел, что он нас тут всех ушатает вдрызг. И что? Стоит как лох последний. Че? – Он закинул чернослив в рот и, жуя, смачно произнес все это также на конлаокском, похоже, ему хотелось, чтобы Брайан тоже понял его очень важные мысли: – В жопу тебя твоя семейка вшивая послала? Угу. Логично, на хрен ты им сдался.

– Яго. – Кумо негромко, но очень требовательно позвал парня, прямо как разыгравшегося на чужой лужайке пса.

Сэм нахмурился. Хотелось как следует врезать этому Яго, да так сильно, что чесались кулаки.

Он произнес резко, с холодным пренебрежением:

– Иди на хуй, чучело розововолосое, мои мотивы тебя волновать не должны!

– Юншен!

Сэм повернул голову к одернувшему его Кумо.

– И ты на хуй иди со своим господином. Я еще подумаю, может, триста девятый сегодня – и хорош!

– Блядь! – заорал этот странный-парень-по-имени-яго. – Ну и долбоящер! И этот придурок до усрачки нужен Нацзы?!

Зубы заскрипели от злости. Сэм усмехнулся. Он будто был пауком, а в его сеть только что попала жертва – его сегодняшний обед. Внутренний демон ликовал, он только-только вышел покурить, а его уже позвали назад.

Сэм бросил взгляд на Джеёна, тот просто наблюдал, продолжая есть лапшу, даже позу не сменил. Либо он привык, либо ему плевать на поведение этого парня с самого начала.

Но Сэму не плевать, и привыкать он не собирается.

Вернув внимание к Яго, он проговорил четко, не убирая безумной улыбки:

– Подожди, дружище, и я тебя, как суку, в подземке придушу, а сухофрукты в жопу затолкаю.

Как его бесил этот псих! Сэм повидал много таких отморозков в своей жизни. Для них самое главное – выставиться перед другими, занять место в центре, но при этом абсолютно ни за что не брать ответственность. Этакие клоуны-дурачки, которым важно бросить в толпу что-то такое скандальное, поучаствовать в конфликте, а потом слиться. С такими нельзя молчать, им нужно сразу показать свою силу, чтобы потом не появлялось желание снова провоцировать.

Сэм лупил таких, ломал им руки, ноги, отрубал пальцы. Их нужно опередить, успеть опустить до того, как эти клоуны-дурачки пронюхают слабые места. Для манлио все эти увечья не такая уж и беда – все восстановится и отрастет.

Брайан дернулся, заслонив Яго собой, и сказал Сэму на шадерском:

– Он не стоит того…

– Нормально все, не переживай, – с тяжелым выдохом ответил Сэм и ободряюще похлопал побледневшего Брайана по плечу.

Брайан понимал, что прошло слишком мало времени после влияния демона на Сэма в Элькароне и любая сильная встряска могла плохо кончиться. Не для Сэма.

Он внимательно рассматривал черные глаза друга в надежде не увидеть в них красные всполохи.

Яго не унимался.

– Давай!!! – в помещении эхом разлетелся его вопль. Яго привстал на диване, опираясь ногами о пол, но не отлепляя спину от дивана. Он просто поднимал таз, когда громко кричал. Яго закинул себе в рот пригоршню чернослива и сдавленно проорал: – Давай! Сучара конлаокская!!!

– Яго!

Что-то упало.

Как бы устрашающе ни звучал голос Кумо, Сэм был ему рад, потому что он как седативное действовал на этого ненормального. Яго, к счастью, успокоился и теперь просто разнузданно сидел на диване и жевал сливы, которые запихнул себе в рот.

«Надеюсь, ты подавишься и сдохнешь», – подумал Сэм.

– Яго, завали пасть и отнеси груз в машину. – Кумо показал на запечатанный деревянный ящик. Он был плоским, наглухо забитым, без единой щелочки. – А то, я вижу, тебе скучно стало.

Яго потянулся на диване, изображая неожиданно навалившуюся на него усталость. Он зевал и всем видом показывал, как сильно ему не нравится поручение.

– Мы долго в этом обезьяннике сидеть будем? – не выдержал Сэм, обращаясь к Кумо. Тот что-то быстро напечатал на клавиатуре ноутбука и поднял на него недовольный взгляд. – Нацзы тут? Или ехать куда надо?

Яго все-таки поднялся, подобрал ящик и понес к двери. Он не дошел еще метров пять, как дверь открылась. Сэм обернулся и увидел вошедшего рыжеволосого парня с выпученными глазами. Он был похож на рыбу. У него было сплющенное лицо, бескровные губы и вообще какая-то несуразная внешность. Длинные руки, кривые ноги, которые он выставлял напоказ, надев широкие шорты до колен. Парень придержал дверь, чтобы Яго вышел, а как только он закрыл дверь, сразу дошел до стола Кумо. Он наклонился и что-то прошептал ему на ухо, не сводя взгляда с Сэма. Потом он перевел взгляд на Брайана.