Обезьяний лес. Том 2

Глава 7

На свету не видно

Дом Соломона Поль был большим, здесь пахло деревом и медом. Кругом царили чистота и минимализм. Бревна не стали закрывать панелями или чем-либо заклеивать. Они были выкрашены в светлые тона, в некоторых комнатах и вовсе просто покрыты лаком. Красивая мебель, раритетные столики с резными ножками и расписными столешницами и вазы с цветами, стилизованные текстильные диванчики и шикарный белоснежный камин.

Стены кое-где были завешаны картинами с абстрактными изображениями. Кэсси отобедала грибным супом-пюре с хрустящими хлебцами в полном одиночестве за шикарным столом в гостиной. Фиби принесла для нее еду, успокоила, заверив, что Кэтрин и Холджер в добром здравии и хорошем расположении духа отдыхают во дворе под тенью деревьев возле пруда. Проходя мимо окна, Кэсси их заметила. Мама и дядя Хол помахали ей руками, Кэсси ответила, щурясь от солнечных лучей. Дядя Хол выглядел вполне неплохо, а мама расслабленно обмахивалась газетой, поглядывая на блестящую гладь пруда, окруженного камнями.

Кэсси ненадолго задержала взгляд на двери, стоя у лестницы, ведущей на второй этаж.

Там Мика. Весь перебинтованный, еле живой. Разве мог это сделать Масуми? Тот человек, который подавал им руку, который защищал их, помог Холджеру. У Кэсси от этих мыслей начинала болеть голова. Она тяжело вздохнула, потом выдохнула и уже было двинулась в сторону комнаты, как ее остановил голос:

– Кассандра.

Она повертела головой и увидела Соломона. Он широко улыбнулся, подняв руку. А потом положил ее на подлокотник инвалидной коляски. Кэсси совершенно не ожидала такого. Она видела его вчера сидящим за столом, но не заметила из-за своего состояния его инвалидного кресла.

Но тогда почему нет подъемного механизма на второй этаж? Почему на главном входе нет пандуса?

И пока она в замешательстве рассматривала его кресло и неподвижные ноги, Соломон опустил голову и похлопал себя по коленям.

– Так уж вышло.

Он расстегнул одну пуговицу на синей рубашке поло и провел пятерней по густым каштановым волосам. Их длины было достаточно, чтобы собрать в небольшой пучок на макушке головы. Сам по себе Соломон был внушительным, а до инвалидности, наверное, еще и очень сильным. Кэсси предположила, что всему виной работа в криминале.

Она сказала со всей искренностью:

– Мне очень жаль.

Соломон улыбнулся:

– Знаешь, в этом есть свои плюсы. – Он нажал на кнопку, что находилась у него на подлокотнике, и большие узкие колеса зашуршали по полу в ее направлении. – Мои ноги всегда чистые.

Кэсси не знала, стоит тут улыбаться или нет. Вдруг, если она улыбнется, он обидится. Поэтому она просто покивала головой и сделала лицо серьезным.

– Иди за мной, я тебе кое-что покажу.

Уже возле двери Соломон спросил, нажимая на ручку:

– Ты помнишь Всеволода?

Мимолетные кадры мелькнули перед глазами. Кэсси помнила брата дяди Холджера, пусть он приезжал редко, но всегда привозил вкусности, катал ее на своей шикарной машине, до утра засиживался с родителями на кухне в Элькароне, выпивая, закусывая, открывая душу и жалуясь на жизнь. Маленькая Кэсси не понимала, что там за важные дилеммы, что за горе горькое, что за женщина там такая, что не давала ему покоя, и что за дело, о котором никто не должен знать. Кэсси тогда было этого не понять: она объелась сладкого и фруктов, дядя Всеволод подарил ей невероятной красоты кукол, а на следующий день еще и обещал на речку свозить с подругами на машине. А потом он исчезал. Надолго. Он создавал впечатление того самого богатенького дяди, что дарил подарки, позволял на миг очутиться в мире, где не нужно смотреть на цены сладостей в магазине. Он ласково трепал по волосам своей широченной ладонью и говорил заветные слова: «Выбирай все, что хочешь». Маленькая Кэсси так и делала. Всеволод был хорошим человеком. Кэсси помнила тот день, когда Дэвид пришел домой. Он был белее мела, в глазах пустота.

У него будто выбило почву из-под ног, его словно лишили крыльев. Кэсси знала, что брат видел во Всеволоде ориентир, пример для подражания, а отца всю жизнь считал слабаком.

После смерти Всеволода или его убийства, Кэсси так никто и не рассказал подробности, Дэвид изменился. В нем испарилась вся легкость, будто ему теперь одному тащить ярмо, а рядом нет помощников.

Но и скидывать это ярмо с плеч он не хотел, надеялся его донести, доказать всем, что и сам может справиться. Он копировал волевой характер Всеволода, его силу.

Но Всеволод ее контролировал, он ценил родных. Он никогда не оскорблял Холджера, не говорил, что он слабый, не указывал Кэтрин на ее ошибку молодости – на Кэсси.

Дэвид совсем не такой.

– Помню, – с грустью сказала она.

Соломон тяжело вздохнул и нажал на кнопку. Кресло заехало в помещение.

Эта дверь вела в гараж с одной-единственной машиной, накрытой плотной светло-зеленой тканью. Ворота были подняты, за ними на плитке местами виднелись лужи, а в них плавали лепестки цветов. Несса говорила о дожде и о том, что после него стало прохладней. Кэсси осмотрелась. Дэвида здесь не было. Сам гараж практически повторял дизайн всего дома: те же бревенчатые стены, только здесь они были выкрашены в белоснежный цвет, кое-где висели ящики и шкафчики, в которых находились какие-то коробки и инструменты.

– Мне его порой так не хватает. – Соломон остановился возле машины и сплел пальцы в замок. – Он столько всего сделал для меня, для Фиби. Все не так просто было у нас. Она нелегальная мигрантка из Капабо́ры[18].

– Это же страна яшуто? – уточнила Кэсси, с настороженностью глянув на него.

– Да, Фиби – яшуто. А я маг и…

Он вдруг замолчал, опустил глаза и словно отдался размышлениям без остатка, будто взвешивал слова, прежде чем скажет их Кэсси. Или думал о последствиях и тут же сожалел, что никак не может рассказать всю правду.

– А я полукровка.

Он знал, но Кэсси почему-то хотела признаться в этом, чтобы тучи тяжелых размышлений разошлись над его головой.

Соломон погладил бороду и покивал.

– Гордись этим. – Он продолжал кивать и перебирать пальцами идеальной формы бороду. – Это величайший дар – быть на одной земле с двумя душами. Изучи его, приручи силу, тогда тебе многое будет подвластно. Ты знаешь, какие у тебя способности?

Кэсси посмотрела на улицу. Яркое солнце порой скрывалось за облаками. Только краски все равно не тускнели: цветы так и продолжали благоухать и пестреть на зеленом фоне, яркая розовая плитка не превратилась в серую. Весь мир остался таким же. Почему же в Элькароне с уходом солнца все так серело?

Элькарон.

Что же с ним стало? Что теперь с их квартирой и вещами?

Шапка Патрика. Кэсси не знала, можно ли об этом рассказывать, поэтому начала издалека:

– Мне порой снятся сны про совершенно незнакомых людей, но чаще про знакомых. Я вижу эпизоды из их жизни. Небольшие эпизоды. Сейчас я мало что могу вспомнить, они почему-то быстро забываются, но остается такое чувство… – Она увидела, как лепесток пиона упал в лужу и поплыл по глади, как кораблик. – Будто со мной остается лишь послевкусие, а что я ела – вспомнить не могу.

Соломон покачал головой и подъехал ближе к машине. Взялся за ткань и потянул на себя.

– Подсоби, пожалуйста.

Кэсси поторопилась ему помочь. Когда ткань соскользнула, она увидела тот самый красный «Родстен» Всеволода.

У Кэсси перехватило дыхание, она никак не могла разжать пальцы и выпустить ткань, напротив, сильнее ее сжала.

– Как же он его любил, – с горькой тоской сказал Соломон и пощелкал языком.

Кэсси смотрела на автомобиль. Через открытые ворота и небольшие окна почти под самым потолком солнечный свет заливал хорошо сохранившийся корпус машины, не тронутый ржавчиной. Насыщенный красный цвет не выгорел, он был идеальным, как и тогда. На секунду Кэсси превратилась в маленькую девочку, будто сейчас в этот автомобиль сядет Всеволод и предложит покататься, заехать за ее подругами и рвануть в парк, где из развлечений только старые детские площадки и скрипучие качели. Но они и этому были рады, ведь главное не парк, а то, на чем они туда доберутся.

На красном сверкающем «Родстене».

В салоне всегда приятно пахло, дядя Всеволод неустанно рассказывал, как правильно вести себя в машине. Пускай приходилось всю поездку сидеть как статуи, потому что трогать ничего было нельзя, они были счастливы.

А как грозно рычал двигатель, как было здоровски подпрыгивать на сиденье на кочках и рытвинах. Кэсси помнила то ошеломительное чувство полного счастья.

Теперь этот красный «Родстен» стоял в гараже и молчал. Зверя заперли в клетке. Кэсси хотела было притронуться к нему, уже протянула руку, как услышала:

– Не трогай.

Это был не Соломон.

Возле входа в гараж стоял Дэвид. Он держал в руках коробку и недовольно глядел на Соломона.

– Зачем ты ее сюда притащил?

– Всеволод не только твое прошлое, но и ее.

Дэвид вошел в гараж и поставил коробку на длинный стол, прикрученный к стене. На нем находились еще какие-то коробки. Чуть выше висела перфорированная панель, на которой аккуратно располагались инструменты.

– Да? А она знает, как он умер?

Кэсси ощутила себя зажатой со всех сторон, ей хотелось поскорее уйти отсюда, поскорее избавиться от гнета Дэвида.

Ей стало страшно, что он опять сделает ей больно. Морально.

– Если только ты ей поведал об этом.

Соломон чуть отъехал назад, когда Дэвид подошел к машине и стал накидывать ткань обратно. Лицо у него было такое, словно без его ведома залезли в бельевой ящик, нашли там что-то личное и выставили напоказ.

– Это не ее дело. – Дэвид скрыл под тканью заднюю часть машины. Тень накрыла салон, и молочного цвета сиденья стали темными. Прямо как в Элькароне, когда солнце прячется за тучу. Дэвид зыркнул на Кэсси. – Не трогай здесь ничего, поняла?

– Почему? Что за бред?

Кэсси не заметила, как Соломон подъехал к ней ближе и произнес:

– Твой дар. Ты можешь прикасаться к вещам и видеть прошлое их владельцев.

«Я была права, никакие это не галлюцинации с Патриком и его отцом!»

Дэвид притормозил, пристально рассматривая лицо Кэсси.

– Ты уже что-то видела?

Сначала Кэсси хотела послать его куда подальше и уйти. Но потом она подумала, что раз они так много знают о ее способностях, то, вероятно, помогут разобраться. Возможно, тогда Кэсси не будет так переживать и думать, что с ней что-то не так.

– Любой дар требует затрат энергии, поэтому ты вчера утомилась больше других, – пояснил Соломон. – Нужен баланс: пользуешься силами, отдыхаешь. Скажи, что ты видела? Что это было?

– Вся эта информация пойдет на стол к Йонасу? – Кэсси скрестила руки на груди.

Соломон переглянулся с Дэвидом.

– В том числе, – все-таки ответил он. – Как только он окрепнет после нападения медуз, займется тобой. Ты пройдешь обучение и как раз к двадцати годам начнешь на него работать. До тех пор ты будешь находиться далеко от него, тебя переселят из Барида. Возможно. Ему нужно будет еще все проверить. Может быть, твоя нестабильная энергия уже утихла и не навредит ему…

– Какой бред. – Кэсси чуть было не сплюнула напоследок. – Я не буду работать на Йонаса, я это уже говорила.

– Ты его даже не знаешь…

– А разве в криминале могут быть хорошие люди?

– Понятно, меня ты за говно считаешь. – Дэвид одним рывком сдернул ткань с автомобиля и со злостью выпалил: – А Всеволод?! Он тоже работал на Святого Йонаса! Он плохой человек?

Кэсси начало потряхивать от страха. Она уже хотела спрятаться за Соломоном, лишь бы не принимать весь удар на себя.

– Дэвид, держи себя в руках, – отрезвляюще бросил Соломон.

– Ты дешевая копия Всеволода, – выдала Кэсси стальным голосом. Она смело посмотрела на брата. Пошел он к черту! – Ты никогда не станешь как он. Пусть он хоть трижды был бандитом, но он оставался человеком, а ты… – Она остановила себя.

Ее переполняли эмоции, ей хотелось раскричаться на него до визга, лишь бы он услышал, как она устала от его нападок. Но она поняла, что в таком состоянии наговорит лишнего. Поэтому вовремя закрыла рот.

– А я – что?

– Дэвид… – предупреждающе обратился Соломон.

Дэвид выставил руку, показав ему, что все под контролем.

– Ну же, Кэсс, смелее.

Сердце бешено стучало в груди, Кэсси не могла и слова произнести, ее губы дрожали. Она уже была не рада, что затеяла с братом разбирательства.

А он стоял, как скала, возле машины и смотрел на нее взглядом повелителя, который сейчас будет раздавать наказания за провинности.

– Хорошо. – Он подошел, открыл водительскую дверь и жестом пригласил Кэсси. – Помню, в детстве ты мечтала оказаться за рулем «Родстена». Что ж… выпал шанс, давай.

Кэсси покачала головой и сделала пару шагов назад. Что-то ей подсказывало, что Дэвид запрет ее там на несколько дней, лишь бы проучить, научить держать язык за зубами. Якобы для познания всей жестокости и суровости криминальной жизни.

– Не бойся, просто сядь. К тому же здесь Соломон, а он, знаешь ли, маг. Оплетет мне корнями ноги и руки, и кто кого спасать будет.

Почему Дэвид так резко переменился? Почему стал доброжелательным? Почему он так себя ведет? Кэсси знала, что он не отстанет и ей проще подчиниться.

Она поджала губы, заглянула в салон и увидела водительское кресло. Натуральная кожа не полопалась, филигранный шов, идеальная работа и уход. И руль – большой, тонкий.

– Давай. – Дэвид протянул ей руку. Кэсси неуверенно вложила свою ладонь в его, и он потянул ее на себя. Кэсси подошла к машине совсем близко. – Забирайся.

И она села. Сначала не понимала, почему ей здесь так некомфортно, ведь она сидела в этом автомобиле и раньше, тогда он казался ей верхом удобства. Нет, сиденье было мягким, упругим – все как прежде. Кэсси положила руки на руль, и по коже пробежали мурашки. В детстве он ей казался больше, а все эти приборы и рычажки – такими заветными. Трогать ничего нельзя было. Эта мысль прямо била по мозгам.

Дэвид навис над ней, закинув руки на крышу. Его могучая фигура заняла весь проход в машине. Кэсси напряглась и замерла, глядя исключительно на спидометр, в котором стрелка лежала на боку под цифрой «ноль».

– Тебе комфортно?

Кэсси не знала, что ответить. Это явно было частью плана, как сильнее задеть ее чувства и напомнить, что она принадлежит не себе, а только Святому Йонасу.

Она уже ожидала от него чего-то подобного.

– Эта машина, как всегда, прекрасна.

Дэвид покачал головой, поджав губы. Он рассматривал ее так, будто видел впервые.

– Ты права.

Солнечные лучи исполосовали салон, в воздухе летали мелкие частицы пыли. Кэсси увидела, что в замке зажигания находится ключ. Она помнила, как Всеволод поворачивал его и мощный двигатель просыпался, разнося свой грозный рык по округе. Будто этот автомобиль мог отвезти не только на речку или в парк, а хоть на другой материк.

Вдруг Дэвид произнес:

– Вот тут он умер. Прямо там, где ты сидишь. – Дэвид показал пальцем на потолок, потом на окно, приговаривая: – И тут, и тут – всюду были его мозги, кровь и кусочки раздробленного черепа.

Кэсси подняла на него ошеломленный взгляд. Все ее тело онемело. Она даже пальцем не могла пошевелить. Так и сидела, вцепившись в руль, и глядела на лицо брата. В его золотистых глазах не было ни грамма тепла, он был горд собой. Он ее проучил.

Пока Кэсси пыталась справиться с окаменевшим телом, Дэвид свободно выстукивал по крыше пальцами какую-то мелодию, еще больше натягивая ее нервы. У нее было чувство, будто она ногами прошлась по могиле, плюнула туда и закидала мусором. Ей было так паршиво на душе, так неприятно.

Она толкнула Дэвида и выбралась наружу.

– Зачем ты меня туда!.. – Кэсси обняла себя руками и, чуть не плача, договорила дрожащим голосом: – Это ужасно, Дэвид. Ты ужасен!

Дэвид спокойно закрыл дверь автомобиля и нагнулся за тканью.

– Его застрелили. Из револьвера. А выставили как суицид. – Он размахнулся и накинул ткань на «Родстен», как невод. Расхаживая вокруг него и расправляя складки, продолжил: – Я не знаю, кто именно его убил, но приказ отдал Святой Йонас.

– И ты заставляешь меня работать на него?! Ты совсем долбанулся?!!

Разгладив ткань, Дэвид пошарил по карманам и вытащил пачку сигарет. Из нее он вынул простенькую зажигалку и закурил. Сизый дым почти доставал до Кэсси.

– Дядя просчитался, он связался с теми, кого сам Святой Йонас побаивается.

– С Масуми?

Дэвид ухмыльнулся, прежде чем вновь поднес сигарету к губам.

– Есть кое-кто пострашнее Масуми. – Дэвид затянулся и выдохнул дым. Едкий запах добрался до Кэсси, и она помахала возле лица ладонью. – И поверь мне, скоро о них вспомнит весь мир.

– Какая разница, кто убил, приказ отдал Йонас…

– Святой Йонас. – Дэвид выставил палец, делая акцент на своей правке. – Как бы сильно я ни любил дядю Всеволода, я хочу превзойти его, хочу доказать им всем, что я лучше. В мои годы он только занимался рэкетом, не зная в лицо своего господина, а я уже при нем.

– Ты еще хуже, чем я думала…

– Почему же? Что я сделал такого вопиющего? М? – Он нахмурил лоб и стряхнул пепел с сигареты. – Рассказать тебе историю про твою мамочку? Хочешь узнать, как вообще появилась эта сделка со Святым Йонасом?

Первое, что она собиралась выдать, – «не хочу», но потом дала себе время на раздумье. Она ведь хотела это услышать от мамы. И она обещала все рассказать.

– Дэвид, я не думаю, что она хочет это знать.

Услышав скрип колес по напольной плитке, Кэсси обернулась на Соломона.

– Ты не обязана это слушать.

– Кэтрин та еще змея, она ведь может и ложь выдать за правду. Так хотя бы у тебя две версии будет.

– Не говори так о маме!

Дэвид оперся поясницей на длинный капот автомобиля и сделал затяжку.

– Чтоб ты знала – это дядя Всеволод привел ее к Святому Йонасу, – говорил он, рвано выпуская дым. – Она набрала кучу долгов, за ней бегали коллекторы, которые работали на один садтурийский клан. А Всеволод вытащил ее оттуда. Какое-то время у них был роман, Кэтрин даже забеременела от него, но втихаря сделала аборт, потому что не хотела связывать свою жизнь с бандитом. – Дэвид рассмеялся, посматривая на кончик сигареты. – Как тебе начало, Кэсс?

– Заткнись. – Она не могла поверить в это. – Просто заткнись.

– Как ты уже поняла, Кэтрин родом из Садту́рии, это здесь, в Бариде. Дядя раздал все ее долги, разобрался с коллекторами, ну как, убил их. – Дэвид собрал слюну и сплюнул на пол. – А знаешь, на что ей нужно было столько денег? Она сожгла дом одного мужика, который изменил ей. Он сказал, что подаст в суд, если она не заплатит. Там вышла хорошенькая сумма, непосильная для нее. Вот она и побежала одалживать у всех, лишь бы шкуру сохранить и в тюрьму не сесть.

– Дэвид! Хватит! Ты лжешь! Мама так не могла, ты ведь лжешь! Все придумываешь на ходу… Хватит!

А он продолжал, хотя Кэсси понимала, что могла прямо сейчас убежать. Ноги не слушались.

– Потом она сама решила порвать с дядей, потому что побоялась за свою жизнь. На какое-то время она пропала, а потом обратилась за помощью к нему. Но тогда у него уже была женщина и поэтому единственное, что он мог для нее сделать, – связать со Святым Йонасом. И они договорились. Часть денег он выдал ей сразу, часть она положила на твой счет. – Дэвид стряхнул пепел с сигареты и с прищуром глянул на Кэсси. – Там кругленькая сумма лежит, даже завидую. Но снять их можно будет после твоего двадцатилетия. На что ей были нужны деньги снова – не знаю. У нее спроси. Но после сделки приобщили какого-то стороннего мага, заделали тебя и отправили с моим отцом в Дэ Лаур. А Кэтрин – любвеобильная особа, она быстро прикарманила отца, тот сделался послушной шавкой и во всем потакал ей. До двадцати лет ты должна была жить не тужить, а потом пошла бы работать на господина. Вот и вся прекрасная история ужасных людей.

В ушах стоял шум. Она была не готова к такому.

– Мать тебе вряд ли такое расскажет.

И Кэсси не выдержала:

– Почему я должна верить тебе? Может, ты специально настраиваешь меня против мамы?

– Тебе решать, что делать с этой информацией. – Дэвид затянулся и, выпуская дым через нос, сказал: – Все, что я знаю, я тебе выдал. Не знаю, все ли из этого правда, сам я получил эту информацию от Всеволода. Думаю, у тебя хватит мозгов самой потом все разузнать. Твои способности тебе помогут.

Кэсси глянула на Дэвида, потом на Соломона. А следом на машину, накрытую тканью.

– Да, ты прав. – Кэсси ощущала, как все внутри горит от злости. – Я сама потом все узнаю.

Злиться было легче. Ненавидеть было легче. Обвинять, упрекать и выпытывать было легче.

А теперь, когда Чжудо отдал синш Сэму, ситуация в корне изменилась. Она откатывалась назад, к временам, когда Юншен стоял на построении «с конлаокским выражением на роже».

Им вроде как больше нечего делить.

Сэму было стыдно говорить, что синш не помог. Что он просто так доставал Джеёна все это время.

«Ему он не был нужен, просто выделывался», – утешал себя Юншен.

Они снова в лифте. Снова вдвоем поднимались на этаж к какому-то очередному важному человеку Нифлема. Только в этот раз Джеён не напротив Сэма, а по правое плечо от него. И ехать не на пятидесятый этаж.