Дорога к себе

– На ленте поздравление что ль? Или как… – с сожалением и облегчением глядя на карманы фартучка, вместо зада, спросил ветеран.

– Размечтался… Петрович, ты как дитя… Акция, «Я помог ветерану».

– Разъясняй, коль товар такой выставила, – и неожиданно «заведённый», теперь нежно ласкал глазами Клавкину грудь, которая была похожа на его любимый холодец, чуть тронь и задрожит, аж слюну сглотнул.

Та, уловив траекторию взгляда, навалилась на прилавок, дразня деда:

– Эх, Петрович, скинуть тебе годков хотя бы тридцать… Помню, ещё под стол ходила, а ты уже старым был, меня карамельками баловал – и ноздри её раздулись.

– Видно, шибко калорийные были те карамельки, во какая ты стала… – и дед не договорил, опять сглотнул слюну, и неуютно стало ему от этого шального состояния.

– Акция «Я помог ветерану», покупаешь этот коньяк, и часть денег идёт на помощь госпиталям, ветеранам… тут так написано – она многозначительно вздохнула, – вы сметану такую берёте, где помощь детям.

– М-да… – неопределённо протянул дед, почесав затылок. – Мы что ль за это воевали, чтоб так хитро народ спаивали?!

– Я точно сказать не могу, не выученная, но слышала, это делается, чтоб налогов меньше платить, благотворительность.

В магазине воцарилось молчание. Лицо ветерана стало на эту минуту строгим и мужественным, но глаза всё так же светились по юношески, любовью и радостью. Все старожилы на окраине города, любили и уважали ветерана за «непотопляемость», которая его никогда не покидала. Клавдия слышала, что он года три читает какие-то настрои, такого же деда, прошедшего войну и излечившего себя словом полностью. И выглядел Петрович прекрасно. Чудеса, да и только.

– А помнишь, Егор ко мне приезжал?

– Да, Петрович, как вас забудешь. Вы с ним у нас ходячая легенда, так про вас говорят, – и они дружно расхохотались. – Уже года три прошло? Вас приехали от нового мэра поздравлять с Днём Победы, стали на стол выставлять самую дешёвую водку и неликвидные, списанные огурцы… Егор тогда взял игрушечный автомат, американская копия «Калашникова», что Васёк, мелкий сосед у вас забыл, вошёл в зал да как гаркнет своим голосищем: «А ну «телепузики», считаю до трёх и открываю огонь на поражение, быстро забрать подачку и за околицу… А то я за себя не ручаюсь, контузия с войны!» Тогда вся улица хохотала где-то час, с какой скоростью они все драпали, охрана впереди, вам ещё забор снесли эти благодетели…

В глазах Клавдии светился восторг, задорные огонёчки поблёскивали в глазах деда:

– Да-а-а! Человек понимает, что не правильно поступает… поэтому и страха полные штаны. Теперича дарят только конфеты… Нет больше Егорушки с нами, вчера телеграмму принесли, недели две, как в другую жизнь ушёл… – и торжественно помолчав минуту в память друга, посмотрев на растерянную продавщицу, добавил. – Всё равно праздник на нашей улице. Ох, Клавдия!.. Пошёл таксовать.