Зверский детектив. Щипач

– Сколько раз она за это пообедала в баре «Сучок»?

– Три раза.

– И сколько раз в указанных Сорокой местах обнаруживался Барсукот?

– Ни разу…

– О чём это говорит?

– О том, что Сорока – ненадёжный источник? – предположил Барсук Старший.

– Либо о том, что Барсукот – всегда на шаг впереди. В любом случае Барсукота до сих пор не нашли. Это возмутительно и недопустимо. Этого не поймут наверху.

* * *

Наверху. Барсука Старшего передёрнуло. «Верхом» Супермышь упорно именовала своё начальство – Ласку, которая год назад стала вожаком Союза Смешанных Лесов, и её секретаря Голубчика. С Лаской Барсук Старший знаком не был – она была для него зверем, как сказала бы Супермышь, «слишком высокого полёта». Поговаривали, что Ласка очень ласковая, улыбчивая и пушистая, но за неповиновение иногда жрёт своих подчинённых, спецагентов крыс и летучих мышей, поэтому, несмотря на её мягкий характер, они её уважают. А вот с Голубчиком Старший имел однажды беседу. Мерзкий, самодовольный, надутый тип с хохолком. За спиной у него безликой серой тенью – телохранитель: маленькие бессмысленные глазки, острые ржавые клыки, извивающийся червём хвост… Барсук Старший тогда пытался уговорить Голубчика прислать какого-то другого спецагента взамен Супермыши. Потому что Супермышь сразу, в первый же день их совместной работы, назначила Барсукота главным подозреваемым по делу о Сером Щипаче, отказывалась слушать аргументы, а главное, совершенно не интересовалась внутренним зверским чутьём Барсука Старшего. А внутреннее зверское чутьё подсказывало ему, что бывший его напарник Барсукот не Щипач. Не маньяк. Хотя он и угрожал ощипать старьёвщика, сыча Уга. Хотя он и сбежал, как только стало известно, что сыча действительно ощипали.

– Барсукот – он зверь, безусловно, дерзкий, эмоциональный, порывистый, – объяснял Барсук Старший Голубчику. – Он способен на необдуманные поступки. Он способен на угрозы и хамство. Но он добрый и смелый. У него есть почётная грамота за отвагу, подписанная самим Царём зверей. И содрать с живой птицы все перья – на это Барсукот не способен!

– А чего это вы его так выгораживаете? – прокурлыкал в ответ Голубчик. – Подозрительно. Весьма подозрительно. Спецагент Рукокрылая Супермышь остаётся на этом деле. А вы – в её подчинении. Её линия расследования одобрена здесь, у нас наверху. Сама Ласка её одобрила.

– В таком случае я хотел бы поговорить с Лаской, – сказал Барсук Старший.

Голубчик залился курлыкающим смехом и затряс головой, будто подавился хлебной горбушкой.

– Госпожа Ласка – очень занятой зверь. Она не станет говорить с каким-то там барсуком. Скажите спасибо, что вас удостоил беседы я, её секретарь.

– Я не какой-то там барсук, а Старший Барсук Полиции Дальнего Леса. Если Ласка не может со мной говорить, я требую встречи с Царём зверей!

– Это со Львом, что ли? Да на здоровье. Он старый, больной и в маразме. Царь зверей – давно уже пустая формальность. Всеми лесами правит честно избранный вожак – Ласка. В прежние времена таких вот дряхлых царей-зверей сталкивали со скалы или заклёвывали насмерть. Но госпожа Ласка ласкова и добра. Так что Лев у нас с почётом отстранён от дел и отправлен на пенсию.

– Не такой уж он дряхлый, – возразил Барсук Старший. – Мы со Львом одного возраста!

– Значит, вам тоже пора со скалы. То есть, простите, на пенсию. А уж насколько с почестями, будет зависеть от результатов нынешнего расследования. А сейчас – извините, я очень занят. Мой охранник поможет вам найти выход.

Навсегда запомнит Барсук неживой, тяжёлый взгляд голубчикова телохранителя и прикосновение его когтистой, холодной лапы…

* * *

– Не спим! – истерически взвизгнула Супермышь и от возмущения перешла на ультразвук.

Барсук Старший вздрогнул и очнулся от задумчивости. Треугольная пасть Супермыши беззвучно шевелилась и клацала, заострённый нарост на раздвоенном носу ритмично подрагивал. Рылокрылая. Так они со Скворчонком и Грифом её прозвали.

– Ничего не слышно, спецагент Рукокрылая Супермышь, – устало сказал Барсук.

Супермышь резко захлопнула рот, разжала пальцы задних лап и начала падать. Вот к этому Барсук Старший никак не мог привыкнуть. К этой её манере взлетать не вверх, а вниз, а потом, в последний момент, когда кажется, что через секунду она воткнётся своим раздвоенным рыльцем в земляной пол, взмывать под каким-то совершенно непредсказуемым и диким углом.

Супермышь с минуту пометалась по участку беззвучной серой тенью, потом успокоилась, снова повисла в центре потолка и продолжила утреннюю пятиминутку:

– Что там у нас по первому пострадавшему?

– Ощипанный сыч-старьёвщик по-прежнему лежит в коме, – отчитался Барсук.

– В коме чего?

– Вы же знаете.

– Отвечаем по форме! – взвизгнула Супермышь.

– Сыч Чак лежит в коме собственных частично сожжённых перьев уже два месяца, с тех пор, как его ощипали, – спокойно ответил Барсук Старший. – Грач Врач до сих пор упорно борется за его жизнь.

– Пусть борется дальше. И пусть каждый день массирует ему клюв, чтобы он смог говорить, если придёт в себя. Показания первого пострадавшего будут чрезвычайно важны… Что по остальным пострадавшим?

– Брат-близнец сыча Чака, сыч Уг, который также подвергся нападению Щипача, но смог отбиться и сбежать, по-прежнему находится в Охотках под защитой охотничьих псов. Ощипанное крыло уже начало покрываться новым оперением, которое даже…

– Неинтересно. Что по кукушке?

– Мадам Куку, ощипанная две недели назад, вчера, наконец, согласилась дать показания.

– Почему вы мне не сообщили? – взвизгнула Супермышь.

– Потому что показания Мадам Куку дала… немножко не по делу. Она явно до сих пор в глубоком шоке.

– Что она сказала?

– Всё время, что мы с ней вчера провели, она постоянно отсчитывала, сколько осталось жить мне и Грифу Стервятнику. На другие темы с ней поговорить не удалось.

– И сколько же осталось жить?

– Стервятнику ещё долго. Точно отсчитать она не смогла, сбивалась, но явно до глубокой старости.

– А вам?

– А мне, по её мнению, осталось не так много. Несколько дней.

Скворчонок встопорщил перья и тревожно уставился на Барсука Старшего.

– Несколько – это сколько конкретно? – равнодушно уточнила Супермышь.

– Ну… конкретно – три дня. Но мы же с вами звери образованные? – голос Барсука звучал не слишком уверенно. – Мы же не верим во все эти кукушкины сказки?

– По статистике, предсказания кукушек относительно продолжительности жизни сбываются в девяноста девяти случаях из ста, – холодно сообщила Супермышь. – И, между прочим, нет никаких «нас с вами». Есть вы – обычные лесные звери, и есть я – Рукокрылая Супермышь, летающий специальный агент с выдающимися суперспособностями… Так, вы меня сбили с мысли. Вернёмся к пострадавшей кукушке. С родственниками она тоже не идёт на контакт? Только предсказывает?

– У Мадам Куку нет родственников.

– Что, совсем?

– Она подкидыш. Приёмная мать, стрижиха, давно уже умерла. Есть сводный брат, Стриж Парикмахер, но он с детства её не признаёт.