Легендарный оборотень

Бефор останавливается, хотя возможно эта фраза предназначена не ему. Голос не знаком, но проникает глубоко в голову, вытесняет шум толпы и прокручивается еще несколько раз. Кто бы это ни был, он не робкого десятка, раз предлагает такое. Бефор оборачивается из любопытства и видит ученика из третьей группы, высокого хулигана Академии– Эмпиреана Шаха. По слухам гильдии Ангелов, он нарвался на Дис Корда и потерял левый глаз, который на данный момент прикрыт плотной повязкой. В зубах тлеющая сигарета, бровь проколота колечком, а египетские красные глаза насмешливо бросают вызов. Больше похоже на предложение безобидно поиграть, чем сразиться в дуэли.

–Зачем тебе это? – спрашивает, насторожившись, Бефор. Он правда не знает, что такого мог сделать. Чем он не угодил? Добротой?

–Мурмукса ты не победил, но экзамен сдал, – Эмпиреан коварно улыбнулся. – Такого засранца как ты нельзя оставлять в покое. И, – добавляет он другим, более угрожающим голосом, – если ты откажешься, то мне придется тебя заставить. Ты же у нас добренький, правда? Считай, что я тебя попросил.

Сдал экзамен? Бефор напрягается, сжав кулаки. Этот оборотень выходит за грань дозволенного и прекрасно это понимает. Эмпиреан смеется над реакцией Бефора, вытаскивает сигарету и выдыхает серый дым прямо ему в лицо. Тот морщится и кашляет, отмахиваясь от неприятного запаха.

–Завтра в 11 ночи на стадионе, – хулиган подходит, хлопает по плечу Бефора. – Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь пострадал? Я и не такое могу…– и оставляет его одного в толпе. Все его слова звучат очень даже правдиво и подтверждаются его криминальным прошлым.

Мардеро недоверчиво на него поглядывает. Бефор стоит в ступоре, но одно он знает точно.

Он должен спасти их.

Глава третья

<<Лучше быть в цепях с друзьями, чем в саду с незнакомцами>>.(Английская пословица)

Цепи. Этот постоянный звон металлических колечек, соединенных между собой, ласкает слух и в то же время неприятно раздражает. Они продолжают звенеть в голове, даже когда их не слышно. Обладатель этих цепей наверняка уже спятил от постоянного звона.

Когда все вокруг затихает – начинается плачь. Тихий, но всегда слышный женский плачь. Его так же приятно, но в то же время совестно слушать. Бесконечная тоска окутывает своим одеялом и не отпускает. Некуда бежать. Мечется душа и хочет скрыться от чужих чувств, но невольно наполняется ими. Безысходность какая-то.

А их разделяет всего лишь тонкая стена.

Впервые за время пребывания в изоляторе Бефор слышит долгую тишину. Когда он очнулся от звона цепей, то уже лежал в одной из камер. Такое чувство, что все происходящее вчера и сама реальность – просто сон. Но он помнит каждую мелочь, каждое слово и каждое действие. Такие яркие воспоминания вызывают недоумение и подозрение. А настоящие ли они?

Безмолвие полностью белого помещения превращается в вакуумное пространство и давит со всех сторон, в особенности на уши. Бефор чувствует себя одиноким, без тех с ума сводящих звуков, которые раньше исходили от стены. Сидя на кровати с другой стороны, он отчетливо все слышал и просто сидел, закрыв глаза. Возможно, те звуки очень тихие, и ему стоит прислушаться. Бефор слезает с кровати, присаживается и прижимается к холодной белой стене.

Мертвая тишина. Будто и не плакала там никакая девушка, наверно, уткнувшись в свои колени и закрывши заплаканное лицо руками. Бефор правда хочет ей помочь. Но там ли она точно – никто не знает.

–Эй, ты как? – беспокоится Бефор. Кажется, у него крыша уже едет – он разговаривает со стеной.

–Ужасно, – стена начинает говорить. О чудо! Бефор вне себя от радости, потому что не одинок. А может этот тихий голосок ему послышался? Потому что потом следует тишина. Сказать что-то еще язык не поворачивается.

–А ты как тут? – слышится еще раз неуверенный голос. Вот теперь Бефор разговаривает с девушкой, и даже представляет, как она так же прислонятся , ласково прикасаясь к стене и трепетно прислушиваясь к каждому его слову. Она нуждается в нем, как и он в ней.

И прямо сейчас Бефору нужно было знать что происходит вне этой замкнутой комнаты, с прикрученной железной кроватью, встроенным туалетом и мини-холодильником. Иначе окончательно сойдет с ума.

–Я здесь с тех пор, как очнулся и услышал твои цепи несколько часов назад, – погромче говорит Бефор, продолжая с большим волнением, – я помню все, что происходило до изолятора… А вот как попал не помню. Тут есть кто-то еще?

–Нет, только мы. И…почему ты здесь?

–Долгая история, да и не хочу тебя отвлекать, – и тут Бефор чувствует себя полным идиотом. Да в этом месте скучнее, чем на лекциях и парах! Полная тишина и безукоризненная белизна.

–Не волнуйся, я уже тут как две недели ничем не занимаюсь, – мрачно вздыхает она, наверно опуская ладонь и чуть царапая белую тонкую стену. – Расскажи пожалуйста.

Бефору все равно заняться нечем, и поэтому он начинает свой рассказ, закрывая глаза и углубляясь в свои воспоминания:

–Ты знаешь, кто такой Эмпиреан Шах? – думает, а потом добавляет, – ну, у которого еще повязка на глазу.

–Да, наверно, – с сомнением отвечает она, – По-моему, он уже сбежал из этого места. Второй раз как минимум.

–Отсюда можно выбраться? – удивляется Бефор. Но незнакомка за стеной настойчиво прерывает его:

–Потом скажу, продолжай.

Видимо, она не хочет терять такого ценного и интересного человека. Сидеть здесь в одиночку – не самое приятное, что может произойти. Точнее в белом изоляторе ничего не происходит. Совершенно.

Бефор успокаивается и продолжает:

–Эмпиреан предложил мне дуэль, так как решил…-и задумался. А что Эмпиреан тогда подумал про него? – Якобы я кого-то подговорил или шантажировал и сдал экзамен, чего не делал. Я всего лишь простой слабак, который даже защитить никого не может, – Бефор таким образом отругал себя и неловко подытожил (Рассказчик из него был никакой), – эм, в общем он назначил мне дуэль на прошлую ночь.

Бефор решил сохранить все в тайне, и не сказал ничего Тевгусу. Он все время думал о том, что может сделать и что должен. И все же он слаб. А должен спасти всех. Слишком сложно для безобидного добрячка, который находится здесь не больше месяца и крайне бесполезен.

-Может не все настолько плохо? – вставила робко она, еле слышно постукивая мягкими пальцами по белой поверхности. – Что-то ведь должно быть…

–Во мне есть доброта и только, – безнадежно вздыхает Бефор, взъерошивая руками белоснежные волосы и прикрыв голубые глаза. Он уже давно отчаялся найти в себе что-то получше.

–А говоришь ничего нет.

По голосу можно определить, что она раздражена. Будто Бефор нагло врет ей в лицо, точнее в стену. От этой мысли он повеселел и невольно хихикнул. Ее цепи звонко и возмущенно звенят.

–Прости, прости. Больше не буду, – Бефор успокаивается и рассказывает дальше.

На следующий день, после предложения дуэли, Мардеро уже начала что-то подозревать. Блюститель порядка Академии подошла к Тевгусу и Бефору до обеда и посмотрела на них так, будто они уже вляпались и в любую секунду могут попасть в изолятор. Бефор занервничал под ее взглядом, вытер вспотевшие ладошки и отвел глаза. Обращалась она к Тевгусу:

–Прямо сейчас у нас собрание, и только попробуй его пропустить. Живо в штаб.

На что тот лениво зевнул.

–Если я там засну, это будет на твоей совести, – ухмыльнулся весело Тевгус и похлопал по плечу своего друга, молча прощаясь. – Ну, веди меня Мардеро, чтоб не сбежал!

И получил за это затрещину.

–Сам иди, мне еще других тут созывать, – фыркнула высокомерно Мардеро, встряхивая рукой, которой она дала затрещину, и зашагала дальше по коридору, проскальзывая в толпе, словно рыба в воде.

–Ее катана и правда меня пугает… – остыл Тевгус, провожая ее взглядом и дотрагиваясь до своей только что образовавшейся шишки на голове. Потом утопал к лифту. Зачем он иногда так себя вел? Иногда он мог быть непоколебимым и холодным как сталь, и эту лютость никто превзошел.

-То он слишком горяч, то слишком холоден, да? – предполагает поуверенней незнакомка за стеной.

–Точно! – подтверждает Бефор и даже кивает за стеной, но стукается лбом.

–Эй, не убивайся ты так! – возмущается громко она и затихает. И с ней затихает все вокруг.

–Я случайно… – только спустя неловко молчание говорит виновато Бефор. Он гладит свой лоб и застывает в ожидании ее ответа, но терпения не хватает. Он даже не знает, как ее позвать.

–Как тебя зовут?

–Ты не ненавидишь меня? – искренне удивляется она и нервно, но счастливо смеется, – меня…хех…зовут Дума.