Палитра его пороков

И его мир. Больших денег, комфорта, тепла. Его даже непогода обходит стороной. Серебров одет в темные джинсы и тонкий кашемировый черный свитер, на ногах – идеально чистые ботинки. Над головой зонт. Он будто окружен защитным полем, куда не попадают холодные капли дождя.

Он останавливается напротив меня. Смотрит, обжигает своим взглядом, видит насквозь.

– Принесла эскиз?

Я протягиваю дрожащей рукой файл. Мужчина берет его и долго рассматривает.

Неизвестность хуже всего, мои нервы, как натянутая струна. Я закусываю губу, до боли и солоноватого привкуса крови.

Смотрю на его лицо. Бесстрастное, равнодушное. Холодные глаза, рассматривающие рисунок.

Мне вдруг становится стыдно за слабость, за наивность. Хочется провалиться сквозь землю, сделать так, чтобы он никогда не видел этот эскиз. Спрятать, как самый постыдный секрет.

Никогда я еще не чувствовала стыда, от которого сжимается сердце. Никогда еще не мечтала спрятаться, чтобы не трогали вложенный кусочек души.

– Это… – Я голос свой не узнаю, чужой какой-то, жалобный. – Плохо, я знаю. Я… переделаю через неделю, попробую еще…

А затем вырываю из его рук файл и бросаюсь прочь. Сбежать! Забыть его лицо, забыть собственный порыв! Идиотка… какая же идиотка, вздумала играть со зверем. Насмехаться над ним, унижаться самой. Разве можно хоть на секунду поверить, что Сереброву интересны мои иллюзии? До чего вообще можно докатиться… как бездомный щенок. Его ногой, а он в глаза заглядывает и все ищет: «Может, это он, мой хозяин, и у него есть теплый дом?»

Я делаю лишь несколько шагов, когда стальные пальцы сжимаются у меня на плече. Одним движением Серебров разворачивает меня к себе и втягивает под зонт.

Боже, здесь даже воздух теплее… или это иллюзия от того, что мужчина очень близко. Стоит только чуть податься – и коснешься мягкого черного кашемира.

– Нет, – хрипло говорит он, – дорисуй.

Пока до меня доходит смысл его слов, он повторяет:

– Дорисуй этот.

А затем вдруг вкладывает в мои онемевшие от холода пальцы зонт и быстро уходит прочь, не боясь ни дождя, ни сверкающих в небе молний.

Я смотрю ему вслед, и кажется, будто тепло осталось со мной, под черным зонтом с деревянной глянцевой ручкой.

Глава шестая

Он расколотил кабинет. С психу разбил чашку о зеркало, которое сразу покрылось паутиной трещин. Запустил тяжелой малахитовой пепельницей в стекло. Разнес глобус-бар прямо вместе с бутылками, стоявшими в нем. Ну и так, по мелочи, ноутбук шарахнул.

А потом улетел в Рим. И хоть командировка вполне позволяла вернуться в субботу вечером, чтобы в воскресенье быть в парке и забрать рисунок, который Кисточка наверняка подготовила, он специально взял билеты на понедельник. И все воскресенье трахал рыженькую до тех пор, пока она не взмолилась о передышке.

Только он своего так и не получил. Хотя вряд ли смог бы сказать, что вообще его удовлетворило бы. И нет, Серебров не бежал от мыслей о Кисточке, только даже самые грязные фантазии с ее участием не особенно помогали. Чертова девка.

В понедельник, прямо с рейса, приехал домой.

– Сергей Васильевич, – Рита встречает в гостиной, чистит камин, – Константина Васильевича осмотрел врач.

– И?

Он и так знает ответ.

– Нужна реабилитация. Нужно разрабатывать, ехать в Германию, проходить курсы физиотерапии. На дому это невозможно.

– Позже с ним поговорю.

– А еще закончили монтаж в пустых комнатах.

Это Рита произносит с нескрываемым любопытством. Она давно на него работает, так что имеет безоговорочное право интересоваться всем, что он делает. Но ему не хочется вдаваться в объяснения – у него их просто нет.

И теперь он сидит в детской и смотрит на шкаф с книгами.

В свое время он бы отдал за такой шкаф душу. Здесь не просто книги, здесь подарочные интерактивные издания. «Океанология» с объемными фигурками обитателей морских глубин, обложка книги щедро украшена сине-зелеными кристаллами. «Драконоведение» с ярким янтарем в глазу дракона на обложке. «Алиса в Стране чудес» – огромная книга с кучей магнитов, закладок, объемных страниц. Новогоднее издание про елку, книга мифов о викингах. Сказки, сказки, «Путешествие Алисы», какие-то девчачьи книги про Барби.

В другом конце кровать в виде тыквы-кареты, как у Золушки. С милым пологом, на котором вышиты светящиеся звездочки. Письменный стол, стул, большая мягкая площадка, отдаленно напоминающая сцену, с игрушками. Пара кресел и телевизор. В детской, сидя в мягком кресле, Сергей чувствует себя не в своей тарелке.

Если выйти через арку в смежную комнату, то можно попасть в другую спальню, более сдержанную. С большой кроватью, огромным столом, офисным кожаным креслом и диваном, который непривычно повернут не в центр комнаты, а к окну, на лес.

Но там не так тошно. А вот в детской – в самый раз. И даже коньяк, последний уцелевший после погрома, что он устроил, не спасает.

Рита входит бесшумно, ставит на столик перед ним чашку с кофе и долго, задумчиво смотрит на ряды разноцветных книг.

– Не мучили бы вы себя, Сергей Васильевич. Зачем сделали ремонт?

– Понятия не имею. – Он усмехается и выливает остатки коньяка в кофе. – Захотелось.

Рита улыбается. Тепло так, как улыбаются хорошему другу.

– А еще Константина Васильевича ругаете. А сами все забыть не можете. Оставьте, все в прошлом. Еще встретите девушку, она родит ребенка. Все будет, вам и сорока еще нет.

– Да. Будет. Конечно, будет, куда же денется. Не обращай внимания. Просто ностальгия замучила.

– Все точно в порядке?

– Да, Рит, в полном. Я совершенно точно уверен в том, что хочу. А комната… она не для воспоминаний. Она для одной девушки, которая поживет здесь некоторое время. Возможно…

– Что за девушка?

Ее не обманешь, она слишком долго его знает. Но можно дать понять, что разговор окончен, – и Рита уйдет. Оставит его наедине со своими демонами.

– Знакомая. Ничего особенного.

– Вы на работу сейчас? До обеда меньше часа, если дождетесь…

– Спасибо, Рит, я по делам, вернусь через пару часиков и пообедаю. Попробуй накормить Костю.

– Да, Сергей Васильевич.

Он едет в парк. На хрена – не знает. Как именно он заставит ее приехать и вообще нужно ли это – тоже. Что-то подсказывает, что Кисточка, даже если он предложит все блага для ее ребенка, откажется просто так у него жить, пусть и временно.

Отдельный вопрос, что он с ней будет делать. Стоит его проработать заранее, но Серебров старается об этом не думать. Кисточка – девочка чувственная, заводится с полоборота, но неужели он закончит все так просто и уложит ее в постель? Это неинтересно. Это не имеет смысла.