Наследник для медведя

Издевался Рэм со вкусом, позволяя прочувствовать мое унижение.

– …Никогда не пробовала с таким, как я? – прорычал жарко на ухо.

А меня будто холодной водой окатили, только это не отрезвило, а наоборот – ускорило достижение его цели. Потому что я не то что не пробовала такого, как он – я вообще никого давно не пробовала. На что ему и наябедничал мой позорный оргазм. Смешение эмоций страха и дикого вожделения едва не убило. Я царапала простыни, оставляя на белой ткани черные пятна от туши, и корчилась от болезненных, едва выносимых спазмов, высекаемых его пальцами.

– Какая послушная…

Провоцировал, бесил намеренно, унижал и издевался!

– Ну как же я без тебя жила? – прохрипела, приподнимаясь на локтях. – Ты по пятницам свободен?

– Теперь да.

Он рывком вздернул меня на колени, и я уже подумала – будет пользовать по-животному в лучших традициях криминальной сводки, наказывая за каждое смелое слово. Но когда он толкнул меня на спину и навис сверху, я пожелала вернуться на четвереньки. Его темный бешеный взгляд и издевательская усмешка лишали последней возможности найти в себе хоть каплю смелости испортить ему удовольствие.

Только я видела – не может терпеть, виски мокрые от напряжения и жажды это напряжение сбросить. Я уперлась ладонями в его грудь, когда он навис сверху, и дернулась как от удара током, когда небрежно мазнул между ног жесткими пальцами, прежде чем упереться членом.

– Где твоя смелость, Вика? – склонился ко мне, упираясь рукой у виска и на удивление осторожно двинул бедрами. Я зажмурилась и раскрыла рот, хватая воздух. Пальцами скользнула по его груди и вцепилась в плечи, когда он качнулся назад, но тут же нетерпеливо вернулся, причиняя боль. – Такой страшный или такой большой?

– Такой ублюдок, – процедила, нарываясь.

Но зверь, как бы ему ни хотелось, не повелся на провокацию.

– Теперь понимаю, откуда столько напряжения, – усмехнулся в губы, продолжая терпеливо толкаться. Я металась под ним, как в горячке, встречая каждое движение стоном, не разбирая – мне плохо? Хорошо? Стыдно? Или плевать?

Рэм замер, давая привыкнуть, и я расслабилась, обнимая его бедра ногами. Плевать – война будет потом. Сейчас приходилось признать – он почувствовал мое слабое «да» и вытащил его наружу вместе с пошлым стоном. Почему, в конце концов, не расслабиться? Я – свободная женщина. А чушь про «продажу» можно забыть – не с моими связями бояться каких-то махинаций моего идиота-братца.

И Рэм почувствовал мое согласие – поблажки прекратились. Сжал пальцы на шее и задвигался жестко, вынуждая сжиматься внутри и тем самым доводить его до хриплого стона. Несколько рваных вдохов, и мы оба превратились из врагов в одержимых удовольствием любовников. Я кричала в голос, скулила, царапала его руки, а он хрипел и рычал, позволяя мне все. А когда устал позволять, вернул лицом в кровать, где меня накрыло очередным позорным оргазмом.

Эта ночь вполне бы могла претендовать на лучшую в жизни, в равной степени как и на последнюю. Рэм выжимал меня досуха, забыв, что между нами не могло быть такой ночи. Я не чувствовала себя шлюхой в его руках, наоборот – он обращался со мной как с единственной женщиной. Оставалось не забыть посмеяться над этим завтра, когда предстоит заплатить за глупость.

Мне показалось, я выключилась на вдохе после очередного раунда.

– Ты – зверь, – вяло промычала, ненадолго придя в себя, когда он повернул меня на спину и легко шлепнул по щеке.

– Ты привыкнешь, – защекотал его смешок в чувствительные губы, и мне бы прийти в себя и срочно рвать когти, пока хватка ослабла…

…но тогда я еще не знала, что из его лап уже не выдраться.

***

1

Когда зазвонил будильник, я застонала и с трудом разлепила глаза.

За окном – темно-синяя плотная утренняя муть, как обычно. Но на этом все обычное заканчивалось.

Рэма в кровати не оказалось. Он сидел в единственном кресле и почти при полном параде. Его внимательный изучающий взгляд не добавил утру снисхождения к моему ночному падению. Пора было точить ножи и проверять обойму.

– Уже уходишь, милый? – хрипло усмехнулась я.

Никогда еще не чувствовала себя так опустошенно. Представляю, как сейчас выгляжу. От слез и всего, что они размазали по лицу, кожу неприятно тянуло. Хорошо хоть помадой я не пользуюсь.

Его взгляд, наконец, стал знакомым – суровым, холодным и режущим. Попытка сделать вид, что мне плевать, осталась незамеченной.

– Ты как предпочтешь, сразу ко мне переехать или сначала закончить все дела?

– Что? – вопросительно вздернула бровь.

– В Аджун. Ко мне в дом, – он поднялся, обхватывая длинными пальцами запястье и принимаясь застегивать пуговицу на рукаве. – Или я могу тебе дать неделю, чтобы закончить в городе свои дела и уволиться с работы.

Будь я полной дурой, я бы заорала, что он много на себя берет и вообще с чего взял, что может ставить мне такие условия. Но дурой я себя не считала. Именно поэтому не сбежала вчера и не собиралась хамить сегодня. Но эмоции били через край.

– Почему ты считаешь, я должна делать такой выбор? Ночь закончилась… Или я теперь до конца жизни буду платить по чужим счетам? – расправила плечи, стараясь изо всех сил держать эмоции при себе, только выходило плохо – ткань покрывала скользила из взмокших ладоней.

– Жизнь за жизнь, – стоял он ко мне боком и смотрел в окно. – Твой брат живет, я забираю тебя.

Мысли лихорадочно взрывались в голове. От того, что сейчас скажу и сделаю, зависело многое. А конкретно – как быстро он потеряет терпение и перестанет слушать и спрашивать.

– Мне плевать на брата, можешь делать с ним что хочешь, – сбросила сразу все козыри, понимая, что времени у меня ровно столько, сколько он будет застегивать пуговицу на втором рукаве.

– Мне плевать, что тебе плевать на брата, – развернулся он и направился к пиджаку.

– Что тебе от меня нужно?

Я откинула покрывало, слезла с кровати и направилась к нему голышом. Плевать – чего он там за ночь не видел? На мое фееричное приближение Рэм среагировал на удивление ярко – взгляд налился тьмой и голодом, а я резко потеряла весь кураж, но тормозить было глупо. Он смерил меня жгучим взглядом и склонился к уху:

– Ты вся в моих отметинах. – Его запах и голос пустили волну колючих иголок по телу. Дыхание сперло, и я обхватила себя руками, позорно пытаясь закрыться. – А мне нравится, как ты забываешь про свои же правила и прешь напролом… Не бойся. Тебе можно.

Я вскинула на него испуганный взгляд, желая одного – провалиться сквозь землю. Этот мужчина не только содрал с меня всю одежду физически. Он легко вскрыл и внутренний панцирь, который давал чувство уверенности и защиты.

– Я – не твоя собственность, – прошептала жалко.

Рэм невозмутимо отвел взгляд и подцепил рукой пиджак:

– На столе моя визитка. Сегодня до конца дня определись с моим вопросом.

Я больше не смотрела на него. Стояла, занятая поисками собственного достоинства, когда он, проходя мимо, остановился:

– И, Вика, – дождался, пока подниму на него взгляд, – чем больше будешь сопротивляться – тем больнее будет тебе, раз на брата плевать. Уехать сразу – идеальный вариант, но тебе не подойдет. – При этом выражение лица говорило о том, что он жаждет этой игры.

Ему что, скучно стало?

– Ты хочешь меня забрать… чтобы что?

– Чтобы все. Хочу от тебя все, что можешь дать, – ни один мускул на его лице не дрогнул.

А вот мое напрочь забыло, что принадлежит холодной расчетливой стерве. Я округлила на мужчину глаза: