Сволочь и Фенечка

– Я – на коврике, – как само собой разумеющееся, сообщил он. Но, увидев мой изумленный взгляд, закатил глаза, – Феня, на спортивном коврике для походов!

Странные мы с ним, конечно. Он теперь думал, что со мной делать, коль записан единственным контактным лицом в моей карте. А я не могла строить планы на большее, чем на время действия обезболивающего.

Сергей вытащил мою сумку из багажника и помог выйти мне на промозглый ветер. Как это часто бывает в новых районах, сквозняки тут между домами гуляли пронизывающие. От них свистело в ушах, грохотало козырьками, а когда мы проходили мимо мусорки, в ней что-то грохнуло…

И я рухнула на асфальт.

* * *

Феня шумно сопела от боли, стоически переживая смену повязок. Падая, она ободрала запястья, еще и лбом приложилась. Я же, как ни старался, не мог стереть с физиономии раздражения. Внутри все кипело. Вот на черта ей нужна была эта горячая точка?! Чтобы потом падать от любого громкого звука? А еще мучало чувство вины. Мне не стоило позволять ей уезжать. Хотя, как? Как бы я ее остановил?

– Клевая квартира, Сволочь, – оглядывалась она, делая вид, что не замечает моего недовольного сопения. – Лучше прежней. Молодец, что переехал.

Пока что до «клевого» было далеко. Две голые комнаты и полупустая гостиная. Из мебели у меня была только кухня с гарнитуром, техникой и столом да парой стульев. И диван-кровать в гостиной.

– Я знаю, что ты думаешь, что я дура, – вдруг тихо сказала Феня.

Я очнулся от мыслей о пустой квартире и поднял на нее взгляд.

– Это – твоя жизнь, и ни перед кем ты не должна отчитываться. Но ты знаешь мое мнение об этом всем.

– Спасибо. – Феня прижала к груди перебинтованные ладони, будто те были стеклянными. И тут я осознал, что она ведь не может ничего сама. Раздеться, помыться… Видимо, мы подумали об этом синхронно, потому что я обнаружил, что мы смотрим друг на друга некоторое время одинаково растерянными взглядами. Феня – обреченно большими от ужаса глазами. – Фень, я помогу. Ты только не паникуй, пожалуйста…

– Давай просто ляжем спать, а завтра я… найму кого-нибудь…

Я дал ей шанс передумать, стараясь смотреть на нее убедительно. От нее разило больницей, лекарствами и усталостью. Никому от такого хорошо не станет.

– Фень, вот знаешь, я долго позволял тебе решать, что делать со своей жизнью. Но то, как ты себя сейчас ведешь – неправильно. Не спрашивай о доводах – я не знаю! Я просто так чувствую! Я не могу делать вид, что просто для мебели тебе тут! Позволь мне тебя помыть. Пожалуйста.

– Ладно.

Я поднял ее на руки и пошел с ней в ванную, чтобы не успеть подумать о том, как она сжалась вся. И вообще – правильно ли было на нее давить или нет. Но мне хотелось смыть с нее все то, чем она пропахла. Эгоистично. Потому что я не знал, что вообще делать и с чего начинать.

Многое было между нами такого, чего не бывает между друзьями. Ну… по крайней мере, мне никому еще не приходилось рассказывать про месячные, к примеру, параллельно вытирая слезы с щек. Фенька тогда сутки не выходила из комнаты, ревела в подушку, уверенная, что ее прокляли приютские ведьмы, и она умрет, истекая кровью…

Я усмехнулся, вспомнив это. Феня насторожилась, замерев в ванной на коврике.

– Я просто вспомнил, как ты испугалась критических дней, – сосредоточенно объяснил я, понимая, что легко не будет не только ей.

– Да уж, – натянуто улыбнулась она.

И подняла руки вверх, чтобы я смог стянуть с нее толстовку. С этим проблем не возникло – Фенька выскочила из нее легко, и я сжал зубы, скользнув взглядом по россыпи мелких и не очень ссадин. Чудо, что она жива вообще. На плече – повязка. И почему-то ее вид придал твердость рукам. Я уже не колеблясь стянул с нее штаны, оставляя ее в одном хлопковом белье, и только тут подумал, что лучше бы набрать ванную, ведь стоя мыть будет не удобно…

– Наверное, надо воду набрать, – хрипло заметил я.

– Да, наверное, – закивала она нервно.

– Не холодно? Может, чаю? – Я повернулся к ванной и включил воду, чувствуя себя идиотом. – Фень, одеть тебя снова?

Она прыснула, и я растерянно усмехнулся.

– Ну, нам нужна была эта тренировка, – смущенно провел я по волосам.

Через несколько минут Фенька сидела на бортике ванной в полотенце, а я набирал в ложку чай, дул, остужая, и подносил к ее губам.

Тут у меня тоже было пусто – ванная и раковина с сиротливой полочкой для зубной щетки. И стиральная машинка вместо тумбочки.

– Надо будет шкафчик какой-то выбрать, да?

– Корзинку для белья, – кивнула Феня, промокнув губы бинтом. – Зеркало. Стаканчики для щетки, подставка под мыло…

– А ты соображаешь в нормальной жизни больше меня, – улыбнулся я.

– Я мечтала о своей квартире ночами… там, – мечтательно кивнула Феня. – Представляла, что у меня и где будет стоять.

Я усмехнулся. Фенек, в отличие от меня, жила на съемных квартирах. Ей претило постоянство. А тут вдруг – мечты о своем жилье.

– И что еще должно быть в ванной твоей мечты?

– Резиновые уточки, розовый коврик и непромокаемая музыкальная колонка.

Я хмыкнул, улыбнувшись шире:

– Надо же.

Мы определенно делали успехи. Она – в одном полотенце в моей ванной, но мы все еще можем смеяться друг с другом. И это разгоняло мглу последних часов. Моих. Глубину ее собственной тьмы было сложно представить, но теплая ванная должна пойти ей на пользу.

– Сволочь, ты искупаешь меня в белье? – вдруг спросила Феня.

– Хорошо, – с готовностью кивнул я, поднялся и отставил чашку.

Только белье ее намокло и открыло все, что скрывало в сухом состоянии. Вода дошла ей до груди, и с ее губ сорвался блаженный стон. Наверное, в горячей ванной она давно не сидела.

– Может, мне выйти, а ты погреешься? – предложил я неуверенно.

– Нет, давай сделаем это, а то я не решусь тебя уже позвать назад. – Феня уложила руки вдоль бортиков, а я взялся за мочалку.

Ничего более хрупкого в моих руках еще не было. Ее кожа розовела от любого даже самого слабого касания, а от запаха ее мокрых волос рот наполнялся слюной. Я изо всех сил старался не придавать этому всему какого-то значения, но… как тут не реагировать?

– А мужик этот твой… – начал я нести какую-то чушь. – Он знает, что ты им восхищаешься?

И как этот вопрос должен был мне сейчас помочь? Когда Феня встала на коленки, взгляд сам прикипел к ее округлым розовым ягодицам, облепленным тканью белья. Наверное, без трусов она бы смотрелась не так оглушающе… В ушах зашумело, а руки дрогнули. Мне показалось, если надавлю больше нужного, из Фенькиных персиковых округлостей брызнет сок… Она что-то ответила мне на вопрос, но я осознал себя уже когда голос ее затих, а я невнятно елозил мочалкой по ее пояснице.

– Не больно так? – выдавил хрипло.

– Нормально. Можно посильнее…

Я стиснул зубы и мочалку, сосредотачиваясь на силе нажатия, и спустился ниже поясницы.