Сбежать от зверя. Прощение

– Ты справляешься с гневом? – пожала я плечами. – Зачем тебе это?

– Чтобы тебя не прибить.

– Ах, да – комиссия… Неудобно тебе сейчас, понимаю… Но скажи пожалуйста, ты же не будешь меня терпеть всю жизнь ради комиссии?

– Нет. Они немного еще подергают за тебя, и им наскучит.

– О, и что тогда?

Он посторонился у входа в кухню – широкий ассиметричный проем, через который мог бы и жираф пройти. Тут было на удивление светло. Но неуютно. Вылизано все аж до мутного блеска.

– Не нравится?

– Тебя забавляет угадывать? – поставила я поднос на первую попавшуюся поверхность.

– Я бы не спрашивал.

– Но ты сверяешься.

– Выпить хочешь? – направился он к кухонному гарнитуру.

– Я не пью.

– А я не пью один. – И он достал бутылку с чайного цвета жидкостью.

– Тогда ты должен быть непьющим. Кто по своей воле будет с тобой пить?

Он напряженно выдохнул, но упрямо взялся разливать алкоголь по бокалам. А я понимала, что договариваться он ни с кем не умеет. Да и не нужно это ему.

– Никто. И ты вот тоже не собираешься – тут все привычно.

– Зачем тебе нужно ломать кого-то? – вжалась я в столешницу.

Он поболтал алкоголем в бокале задумчиво, поднес к лицу и медленно вдохнул:

– Меня утомило твое паршивое поведение. – И он направился ко мне.

– Тебе неприятно, когда кто-то ведет себя не так, как ты привык? – тихо спросила, когда он приблизился вплотную и прижал собой к столешнице. – Страшно терять контроль?

Он медленно поднял ладонь и, когда я уже подумала, что ударит, и зажмурилась, вдруг нежно огладил скулу.

– Не уверена – не провоцируй зверя, – склонился к самому уху и прорычал таким глубоким голосом, что от странных вибраций задрожало тело, а дыхание сбилось. – Подчиняйся. – И он сунул мне бокал. От крепкого горького дымного запаха у меня в горле сразу запершило. Нет, может, выпить было неплохой идеей. Но не с ним же. – А волк этот твой, – склонил он голову набок, облизывая губы, – неужели не ломал?

– С вами не бывает легко, – глядела я на него исподлобья.

Он навис сверху и смотрел так, будто бросится.

– Пей, – процедил.

– Я не пью, Михаил. – Откуда у меня появилась способность ему возражать, сама не поняла. – У меня же прием лекарств, а алкоголь с ними несовместим – сам почитай назначения врача.

Он скрипнул зубами, прожигая меня взглядом, но вдруг выпустил и направился со своими бокалами к шкафу.

– Холодильник сбоку, контейнеры для остатка еды – в шкафу над головой, – скомандовал холодно.

Ох, не к добру его вот так вот уделывать. Он же псих. Наверняка с диагнозом! И я тут с ним в одиночестве…

3

Доставляло удовольствие просто пялиться в окно. И пустота. Мне бы еще лес какой-нибудь под ноги, запахи его, звуки… и меня бы вообще не стало. Я бы скрутился в листве под березой клубком и слился с миром.

Как давно я это делал, интересно?

Давно.

Катя не приходила весь вчерашний день. И сегодня тоже не спешила. А у меня на ней словно свет клином сошелся. Не терпелось вспомнить. Но я себя чувствовал, будто в яйце: изолированно, защищенно, спокойно… Морда уже не болела. Боль вообще не беспокоила.

И это, кажется, было непривычно.

Я почувствовал, что она идет, как собака – шестым чувством. Просто поймал какую-то вибрацию, потом ритм шагов, услышал голос… Катя говорила с кем-то по телефону. Прислушавшись, я уловил обрывки разговора.

– Нет, к нему нельзя! – сдавленно рычала она. – Мне плевать, кто вы и что можете. Со мной – пожалуйста. Приезжайте, я все расскажу.

Она постояла с минуту у дверей, прежде чем зайти.

Наши взгляды встретились сразу.

– И кто так хочет меня увидеть? – вздернул я бровь.

Катя ни черта не отдохнула – еле доползла до моей кровати и вытащила стетоскоп:

– Говорит, друг-знакомый…

– Всего один? – усмехнулся я.

– Руки по швам, – нахмурилась она и принялась меня слушать. А я смотрел на нее, не спуская взгляда.

«А если это не она?» – вдруг подумалось. Странное раздражение заворочалось внутри на каждое ее касание. Может, я и правда не любил? Или такой мудак? Что-то подсказывало, что второе.

– Когда ты со мной поговоришь? – потребовал я.

– Со вчерашнего дня рекомендации не изменились, – тихо огрызнулась она, поглядывая на приборы, и уже потянулась за папкой, что лежала в ногах, как я кинулся, схватил ее поперек ребер и втянул к себе на кровать.

Ох, как она взбесилась! Аж озоном пахнуло!

– Ты еще и ведьма, – покачал я головой, сжимая крепче. Я уложил ее рывком на бок лицом к окну, схватил за горло и оголил шею. Никаких меток. Зато какой непревзойденный метод шантажа! – Еще раз дернешься – я тебе метку шлепну, поняла? Будешь потом рассказывать чья ты кому-то другому.

– Придурок, – прошипела она, но послушно замерла.