Наследник для медведя

– Слышит чужой запах от тебя, – нехотя объяснил Джастис. – Давай его сюда, а то может испугаться…

Но у Денвера было другое мнение. Он вдруг извернулся и куснул Джастиса за руку.

– Ничего себе, – выдохнула я, сглатывая. В этот момент стало боязно и одновременно стыдно, что испугалась.

– А что б тебя, – тряс рукой Джас, хмурясь, но явно пытаясь обуздать раздражение.

– Не учи малыша плохому, – осторожно усмехнулась я и прыснула, глядя, как смешно Денвер высунул язык.

– А тебе идет, – отсел Джастис на пару шагов и подпер голову рукой, любуясь.

– Будто тебя волнует такой вид, – осторожно гладила медвежонка.

– Всех нас волнует, ты же знаешь. Я бы с ума сошел, если бы пропал мой котенок…

Анализы Денвера показывали, что его матерью была человеческая женщина. Скорее всего, отец и не знал о существовании своего ребенка, иначе вряд ли бы позволил его обречь на смерть. Хотя никто точно не знает… Зарегистрированные и исследуемые оборотни однозначно выигрывают в номинации «Лучшие родители». Пожалуй, ни один человек так не заботится о своих детях, как эти. Не дай бог обидеть ребенка полузверя – проблем не оберешься. Поэтому учиться в человеческих школах такие дети не могли. В целом, люди за стеной выдыхают свободнее, когда очередная новая семья из оборотня и человека отправляется жить за пределы города под опеку полузверей.

Малыш разлегся на моих коленях и принялся покусывать руку, довольно порыкивая.

– Как думаешь, когда вернется в человеческий облик? – тихо спросила я.

– Не думай об этом так. Для них эта ипостась такая же нормальная. Он не может «вернуться», он в себе.

– Мне непривычно, у меня не было такого малыша никогда, – трепала я легонько мелкого за ушком.

– Привыкай. Представь, что ты его мама. Мама млеет от любого ребенка, даже если тот – «неведома зверюшка».

– Хреновая бы из меня мать вышла, – усмехнулась я. Открытие не порадовало. – Бедный ребенок…

– Нормальная бы вышла, – возразил он серьезно. – Хочешь для него что-то сделать?

Я вскинула взгляд на коллегу:

– Я не могу, ты же знаешь.

– Давай поженимся, – вдруг серьезно предложил он. – И заберем опеку над Денвером.

– Ты совсем идиот, Джастис? – опешила я.

– Фиктивно, Вика. Одним ударом решим все твои проблемы – ты же спрашивала, как я могу помочь тебе.

– Боюсь, поздно.

Нахмурилась , поражаясь, как спокойно малыш играется у меня на руках. Я видела это много раз, но никогда еще не чувствовала себя такой причастной к этому миру. Держать ребенка-оборотня на руках и наблюдать со стороны – не одно и то же. Но мне нравилось, хоть и было страшно не оправдать его такое безусловное доверие. Малыш меня совсем не боялся, а мы с Джастисом сидели и решали его будущее…

– Ты всегда боишься, – жестко парировал он.

– Боюсь увидеть твой труп в канаве? Да, всегда, – поморщилась я от входящего.

– Кто он? – вперил в меня злой взгляд он.

– У меня совещание через пятнадцать минут, – проигнорировала вопрос.

Денвер, правда, не планировал от меня отрываться. А когда я все же его сняла с себя и передала Джастису, медвежонок стремительно обернулся ребенком и заплакал. И я потратила четырнадцать с половиной минут, чтобы успокоить его. В оставшиеся тридцать секунд я успела только долететь до своего кабинета.

– Вот презентация, – вручала мне на ходу планшет Таша, показывая закладки. – Вот основные цифры по отделу…

Я бегло просмотрела все материалы и осталась довольна – все знакомо и сто раз проверено.

– Единственное, шеф пригласил финансовый отдел на встречу, – кисло заметила секретарь, и я закатила глаза.

6

Мы с финансистами не любили друг друга, как и десятки поколений до нас. Любому представителю науки и исследований приходится выцарапывать бюджет всеми правдами и неправдами, но директор финдепартамента предпочитал исключительно второе – это Джастис всегда говорил мне прямо в глаза, что и как он хочет, а Саторро Дан оттачивал на мне искусство неприличных намеков.

Вылетев из лифта на пятидесятом этаже, я выдохнула и размеренно зашагала в зал совещаний, вспоминая, какие мышцы лица участвуют в изображении умеренной виноватости. Перед глазами все еще стоял засыпающий на груди Денвер, а в ушах – его разочарованный всхлип, когда передавала его Джастису. Чувствовала себя виноватой перед малышом, будто я и матерью не обещала стать, и дразнила его обрывками нежности, которой ему не хватает.

– Мисс Кэвилл, – открыла передо мной двери помощница директора в его приемной, и по ушам ударил хорошо знакомый жесткий бас главного финансиста:

– …поэтому в течение нескольких недель мы будем вынуждены потребовать с каждого отдела отчетности, – вещал что-то Дан, стоя рядом со своим местом.

– Прошу прощения, – пришибленно извинилась я и направилась к столу, за которым традиционно собрались представители всех отделов департамента.

– Вот вы, мисс Кэвилл… – вдруг обратился он ко мне.

Беглого взгляда было достаточно – что-то нашего главного дракона, охраняющего сокровищницу департамента, сегодня разозлило. Он, как и Рэм, из той породы мужчин, от которых в здравом уме всегда будешь держаться подальше. Конечно, до Арджиева не дотягивал, но само появление рейтинга опасных мужчин, образовавшегося у меня всего за одно утро, пугало. Раньше был просто Саторро. И я его не боялась. С чего он взял, что ему не хватает в личной коллекции интрижек меня – понятия не имела. Мое место, как назло, было всего в двух креслах от его, и когда он сузил глаза на моем лице, а потом спустился взглядом на шею, я едва не споткнулась. Выражение его лица стало совсем недовольным.

– …Надеюсь, в новом сезоне качество ваших отчетов впечатлит меня сильнее, потому что некоторые отделы в вашем ведомстве откровенно вызывают вопросы.

– Какие же, мистер Дан? – захлопала невинно глазами, усаживаясь в кресло.

– Все те же, мисс Кэвилл. – Двое сотрудников, разделявшие нас друг от друга, втянули головы в плечи. – Я буду формировать список для руководства о сокращении, и нужно будет собрать более веские причины…

– Мистер Дан, – прозвучал тихим громом голос главы департамента. Павел Келлер – бывший военный и мой покровитель, всегда меня покрывал, защищал и давал зеленый свет даже на самые безумные проекты. Одним из последних он одобрил Денвера в нашем отделе. – Думаю, вы сможете обсудить детали ваших новых требований с мисс Кэвилл позже, давайте продолжим…

Я виновато ему улыбнулась и выложила планшет на стол.

Дан еще долго что-то жестко вещал про финансовые нюансы, напоминая всем о том, что нужно прежде всего думать об обоснованности любого проекта. В общем, его ненавидели все, кроме некоторой части женской половины, которой здравый ум отказывал. Для научного департамента процент был неожиданно высоким.

Меня подняли с докладом традиционно в самом конце, и я привычно расписала промежуточные результаты и цифры, так любимые главным финансистом. Проблема была в том, что мой отдел априори покрывался в расходах другими и не мог приносить какие-то быстрые прибыли. И, в общем, исследования этого и не подразумевали. А вот такие инициативы, как брошенные дети, были под вопросом. Саторро постоянно придирался ко мне на этот счет, но Келлер всегда давал ему понять, что здесь он ничего не поимеет.

– Мисс Кэвилл, найдите час в своем расписании сегодня для аудиенции, – предсказуемо обратился ко мне «дракон», склонившись над ухом так, что я вздрогнула.

Нервы после ночи и утра оставляли желать лучшего. Почему-то я как никогда почувствовала себя выжатой до капли. И этот стервятник будто почувствовал слабость.

– Конечно, мистер Дан, – не глядя, передернула плечами.

Хотела извиниться перед Келлером и поблагодарить, но его ждал второй раунд совещания, и я решила не мозолить глаза, а тихонько выскользнуть из приемной.