Любимая серая мышка

Я теряюсь, не зная, какое принять решение. Тереблю от волнения пуговичку на блузке, некстати вспоминая, что то же самое делала Снежана. Только она пыталась расстегнуть верхнюю и продемонстрировать шефу свои прелести, а я мучаю ту, что находится в самом низу. Просто потому, что не знаю, куда деть руки.

– Что, запала хватило только ворваться в мой кабинет с чашкой кофе? – неожиданно усмехается мужчина, внимательно рассматривая меня. – Садитесь же, – он кивает на стул, – я не кусаюсь.

Тут же заливаюсь краской, понимая, что мужчина не мог не заметить, как я испуганно шарю глазами по кабинету. Усаживаюсь на краешек стула, заставляя себя посмотреть на Лавроненко. Это моя работа! Слушать шефа, выполнять его приказы. И да, находиться в такой вот близости, если это необходимо. Он же не знает, что это слишком сильно напоминает начало моего сна, когда мы были совсем рядом друг ко другу.

– Если хотите задержаться здесь, нужно быть смелее, – улыбается шеф, а я приоткрываю рот от изумления. И лишь потом понимаю, что говорит он о работе. Ничего другого и в помине быть не может, потому что мужчина наверняка не подозревает, какие мысли и желания бурлят в моей голове.

– Вы похожи на мышонка, готового забиться в угол при виде огромного страшного кота. Это я вас так пугаю? Или просто еще не до конца прошел процесс адаптации на новом рабочем месте?

Мышонок? Ну, конечно. Даже не удивительно, что ему пришла эта аналогия. Я отчаянно моргаю, только бы скрыть слишком близко подступившие слезы. Меня дразнили именно так. Дурацкая фамилия в комплекте с именем на почти все школьные годы превратили меня в серую мышку. И если от одноклассников я привыкла не ждать ничего другого, то сейчас чувствовала, что эти слова царапают изнутри. В груди, где мое сердце отбивает сумасшедший ритм.

Если я скажу, что дело в работе, он поверит? А ведь мне надо его в этом убедить. Не хватало еще, как Снежана, демонстрировать свою заинтересованность!

– Начальник должен немного пугать, это нормально! – заявляю, стараясь, чтобы мой голос звучал хотя бы немного убедительно. – Здоровая иерархия и страх еще никому не вредили.

Его брови взлетают вверх, и он неожиданно смеется.

– А знаете, мне нравится. Пожалуй, я попрошу внести этот пункт в устав компании.

Такая реакция для меня неожиданна, но видеть ее удивительно приятно. И я выдыхаю, чувствуя, что напряжение, хоть и не ушло совсем, но немного отпустило.

– Так о чем вы хотели поговорить? Будет какое-то задание? – собираюсь с духом и спрашиваю сама.

– Можно и так сказать, – кивает Лавроненко. – Мария, я уверен, что вы не любите сплетничать, но сделайте для меня исключение. Расскажите, о чем шептались с Денисовой.

– С кем, простите?

– Снежана Денисова. Женщина, которая заходила в кабинет перед вами, – спокойно поясняет шеф, и я медленно впадаю в ступор. Он серьезно сейчас? И о чем же я должна ему рассказать? О том, как эта змеюка делилась со мной планами по соблазнению? Или о том, как поведала о его нетрадиционной ориентации? И откуда ему вообще известно, что мы с ней что-то обсуждали?

Если говорить о моем опыте взаимоотношений с начальством, то у меня его… нет никакого. А с мужчинами – и того меньше. И я понятия не имею, как в таких случаях надо себя вести. Вполне возможно, что это – мой шанс выслужиться. Наверно, любой руководитель хочет знать, что говорят за его спиной. И иметь надежных людей, которые всегда передадут нужную информацию.

Почему только, чем больше я думаю об этом, тем отчетливее звучит в голове совсем другое определение. Стукачка. Неважно, какую цель преследует Лавроненко. Мне и мышкой-то быть не нравится, а превращаться в крысу не хочется тем более. И плевать, что Снежана Змеюкова заслужила, чтобы шеф все узнал. Я не стану той, кто ему об этом поведает.

– Да мы не шептались, – пожимаю я плечами. Стараюсь смотреть спокойно и ровно, чтобы глаза не бегали, и не дышать, как паровоз. Это же наверняка выдает волнение, а Лавроненко не должен ни о чем догадаться! – Так, перекинулись парой слов.

– О чем же? – он настаивает, сверля меня взглядом. Слишком пристально. И кажется, ему не составит никакого труда залезть в мои мысли и самостоятельно узнать все то, что я пытаюсь скрыть. Проницательные, умные глаза. Так не хочется ему врать, но сказать правду я не могу. Не хочу.

– Я ведь пока только осваиваюсь на новом месте.

– И? – мужчина чуть склоняет голову, продолжая рассматривать меня, а я начинаю сочинять на ходу.

– В этой ситуации не будет лишним перенять опыт старожилов, так сказать.

Лавроненко недоуменно хмурится.

– И каким же опытом делилась с вами Денисова?

– О взаимосвязи вложенных в работу усилий и ожидаемых результатов.

Моя улыбка совершенно точно не выглядит искренней, потому что я прямо ощущаю, как сводит челюсти от нелепой маски, которую натянула на лицо. Ну и пусть! Зато не перестану уважать сама себя.

Брови моего грозного начальника сдвигаются сильнее, лицо становится строже. Он не может не понять, что философская чушь, которую я несу, не имеет ничего общего с реальностью. Но почему-то не спорит.

– Интересный разговор, – продолжает задумчиво, а я тут же серьезно киваю.

– Очень!

Если он умеет читать мысли, мне, скорее всего, конец. Потому что думаю-то я совсем о другом: как не надо быть дурой, навязываясь начальнику посреди рабочего дня.

И хотя совсем не похоже, что шеф мне верит, наш разговор на этом подходит к концу.

– Я понял вас, Мария, – хмыкает Лавроненко, поднимаясь с места, и начинает собирать бумаги на столе. – Возвращайтесь к работе.

Уже у двери меня останавливает его голос.

– Как ваша нога, кстати? Совсем забыл спросить.

Я резко разворачиваюсь, не веря собственным ушам. Не забыл? Даже после всего, что случилось, помнит о неуклюжей девчонке, которую пришлось тащить в квартиру на руках? Теперь натягивать улыбку уже не надо, потому что она сама растекается по лицу от удовольствия. Мне так приятно, словно… словно… Подходящего определения нет, и я просто моргаю, восторженно глядя на шефа. А потом выдавливаю, понимая, что и дальше молчать, по крайней мере, неприлично.

– Почти не болит, спасибо. Ваша повязка помогла.

Что-то неуловимо меняется в его взгляде, и он быстро отводит глаза, кивая.

– Я рад. Идите, Мария. Мне надо уехать, сегодня вряд ли вернусь в офис. И, – мужчина делает паузу, слегка улыбаясь, видя, как я замираю на пороге, – спасибо за кофе.

– Так эта змея на самом деле красивая? – тормошит меня Лариса, когда я опять погружаюсь в воспоминания о событиях прошедшего дня. – Или просто хорошо упакована?

Мы снова сидим в нашем кафе. Я пожимаю плечами.

– Одно без другого невозможно. Одета она, конечно, шикарно, но и выглядит тоже. Лицо, волосы, фигура – все при ней.

– А Маша у нас кормит свои комплексы? Так?

Ларка смотрит на меня строго и почти возмущенно, а я вздыхаю. Дело не в комплексах, это просто реальный взгляд на вещи. Я не могу не понимать, что проигрываю Денисовой во всем. Но когда сообщаю об этом подруге, та хмурится еще сильнее. И произносит с видом умудренной опытом женщины:

– Только твой шеф не клюнул на все ее выигрышные прелести. Не знаешь, почему?

– Почему? – шепотом переспрашиваю я. Очень хочется услышать что-то вдохновляющее. Лариса это умеет, тем более что ей хорошо известно про всех моих тараканов.

– Ну, ты же не поверила в тот бред. Ей, конечно, удобно так считать, чтобы не упасть в собственных глазах. Но его-то она не впечатлила. А вот ты… – Кравцова задумчиво окидывает меня взглядом.

– Что я?

– У тебя шансов точно больше, раз после всех твоих закидонов он до сих пор тебя не уволил. Только надо подать себя правильно.

– Правильно – это как?

– Что, как? – передразнивает меня Лариса. – Машка, ну чего ты как маленькая?! Я имею в виду, что если нужен тебе твой шеф, надо действовать. Не так топорно, как эта змея Снежанка, а хитрее.