– Тогда она будет как Ленка у меня.
«Как Ленка – это, конечно, перебор», – быстро подумал Егор. Тасе хватило бы и десятой доли Ленкиной экспрессии.
– Да-а? – заинтригованно протянул он. – А что, Ленку благословляли какой-то иконой?
– Это я так, к слову. Но ты сам видишь: Ленка – не баба, а конь в юбке. Вот ты можешь представить, чтобы Таисия взяла швабру и расхреначила лобовое стекло в твоей машине?
– Только в порядке бреда, – подумав, согласился Егор. – Честно, Слав, я не знаю, что лучше, а что хуже. Мне иногда хочется, чтобы Таська хоть что-нибудь предприняла. Нельзя же до конца дней такой паразиткой оставаться. Ну, я в том смысле: обвиться и висеть.
Теперь молчание стало прямо-таки драматичным.
– А давай съездим в Бари, – вышел с внезапным предложением Вячеслав. – Поклонимся мощам Николая Угодника.
– Зачем это?
Захваченный идеей, Слава отодвинул тарелку и устроил локти на столе.
– Слушай, как это я раньше не додумался? Нам с тобой обязательно нужно съездить и поклониться мощам Чудотворца. Можешь не верить, но все получают просимое у святого Николая. Все, без исключения. Ты попросишь Николая за Таську, а я за себя. – Он постучал пальцем по бутылке. – Скажу тебе по большому секрету: если мне Угодник не поможет, мне уже никто и ничто не поможет.
Славик говорил с такой искренней верой в глазах, с такой силой убеждения, что Егор на мгновение поддался:
– Бари – это где?
Отдающая религиозным фанатизмом, идея съездить к Чудотворцу приобрела в его глазах совсем другое звучание. Ради того, чтобы Таська без него не пропала, Егор, пожалуй, поклонился бы каким угодно мощам.
– Это побережье Италии.
– Зачем так далеко переться? – уставился на своего гуру Егор, – мало в Москве церквей Николая Чудотворца?
– Э-э, – досадливо поморщился «гуру», – ничего ты не понимаешь. Там мощи. Они мироточат. И святыни, которым несколько веков. Они намолены. К ним прикоснешься – и желание, считай, исполнилось.
– Намолены? – удивился странному слову Егор.
В этот момент он увидел их с Морозаном со стороны.
Ночь. Двое здоровых мужиков сидят за рюмкой и ведут странный разговор.
В бесконечной звездной ночи, в которой они волею случая оказались вдвоем, в этом бредовом разговоре, в том, что они рассиропились и устроили душевный стриптиз, – во всем была какая-то ненормальность, какое-то помешательство.
Не говоря о том, что лететь специально в Италию за какой-то мифической благодатью – полный идиотизм. Совсем другое дело – как бы невзначай, как бы мимоходом оказаться перед какой-нибудь мироточивой, намоленной, или как там у них это называется, иконой. Совместить приятное с полезным – почему нет?
В этом году Егор планировал Турцию, и отступать от планов было не в его привычках. Мысль об этом придала уверенности.
К Егору вернулся его всегдашний скептицизм, он совершенно пришел в себя и разлил еще по одной.
– А в Турции, случайно, нет каких-нибудь мощей?
– В Турции? – Славик так изумился, что не донес рюмку до рта.
– Да. Я хотел свозить Таську в Турцию в этом году. Так что поищи мощи в Турции.
Славка помрачнел и насупился:
– Откуда в Турции быть мощам? Хотя, – озарило его, – я как-то смотрел передачу о святых по ТВ3, там что-то было про Турцию. Да! Точно. Вроде бы там родился Чудотворец. Вроде турки сперли мощи святого, а потом у турок мощи выкрали итальянцы – короче, мутная история. Но в передаче показали храм Святого Николая в горах. Раз есть храм, то наверняка есть и святыни. Можно рвануть и туда, – не очень уверенно закончил Славик и хотел уже опрокинуть сто граммов, но Егор остановил друга:
– Подожди.
Канули в Лету времена, когда он рисковал всем, что имел. Теперь Егор был очень чувствителен к своему статусу и не любил попадать впросак.
– Надо узнать все точно, поискать в Интернете, позвонить в туристические агентства. Короче, собрать информацию.
– Точно-точно! – загорелся Славик, – я наведу справки и доложу оперативную обстановку.
За это они и выпили.
* *
…Тезис о том, что сила женщины в ее слабости, Ленка считала шовинистическим. Как это сила может быть в слабости? Одно из двух.
Либо ты слабый, либо ты сильный. Если слабый, тобой все помыкают. Если сильный, помыкаешь ты.
Она, Елена Федосеева, сильная. Егор Бинч тоже сильный, вот и подмял под себя Таисию. Раздавил. Елена бы тоже раздавила Славку, если бы захотела. Просто цель считала недостойной.
А так – воля у нее несгибаемая.
Благодаря своей несгибаемой воле в начале девяностых она получила серебро на первенстве России по лыжному спорту среди юниоров, благодаря характеру не потерялась, когда Федерация лыжных гонок развалилась и надежное, стабильное будущее сделало ручкой.
Собрала волю в кулак, окончила торговый техникум и до последнего тащила маму-инвалида и брата-наркомана.
Сначала брата, а потом и маму Лена похоронила незадолго до встречи с Морозаном, так что на данный момент жизни Славка был ее семьей, ее самым родным человеком – это Ленка обнаружила неожиданно и страшно удивилась, когда поняла, что привязалась к этому сучьему потроху, к пьяни гидролизной, к этому слюнтяю и размазне.
Единственное, что было у них общего, – любовь к лыжам. Благо на Сахалине с этим никаких проблем.
Логично, что единственным местом, где они переставали собачиться и заключали перемирие, была лыжня – хоть не снимай лыжи, так и ходи по квартире.
Превращать жизнь в лыжню, при всей ее любви к лыжному спорту, Ленка не желала. Ну, в конце концов, в природе не всегда зима, случается и лето.
Бывают ведь и женские недомогания там, и разные обстоятельства… Например, малогабаритная квартира. Или, может, она когда-нибудь (невероятно, но вдруг) решится родить кого-то этому недотепе Морозану. Когда он переедет на Сахалин, что маловероятно. Или когда она решится переехать к нему в Москву – что еще менее вероятно.
А пока слишком все зыбко.
Морозан практически живет на два дома. Каждый рыболовецкий сезон они по очереди с Бинчем торчат на Сахалине. Полгода на Сахалине – полгода в Москве. Кстати, Ленка со Славкой на Сахалине и познакомились.
Заканчивается у Морозана сезон – Ленка прилетает за товаром в Москву. Так и мечутся оба между Дальним Востоком и столицей.
Одни разговоры по телефону чего стоят.
– Нужна тебе эта лавка в твоем Задрыщенске? – орал Славка.