Сокровище чародея

– …тогда громовержец отсёк руку Повелителя кошмаров, – зловеще-торжественно вещал старческий хрипловатый голос, – и улетела она вместе с его волшебным мечом. Его всеразрещающий клинок вонзился в землю, вспорол её до самого огненного нутра и канул в нём, а безоружный Повелитель кошмаров склонился перед тремя последними из старых богов.

Бера заглянула в комнату: незнакомая старуха, взмахивая сухощавыми руками, рассказывала историю самым маленьким гостям праздника. Дети сидели полукругом на подушках и смотрели на бабку круглыми от страха или восторга глазами, будто слышали о Повелителе впервые – удивительная способность детей воспринимать истории и в десятый раз как в первый. Бера прислонилась к косяку, полагая, что здесь её никто не побеспокоит.

– Боги понимали, что раскаяние Повелителя кошмаров – ложь, и все его обещания – ложь, ведь он не может жить без поедания полных страха сердец. Его нужно было убить, но даже мёртвый он мог уничтожить мир. Из его ран сочилась кровь, и она отравляла землю, выжигала из неё жизнь, краски. У богов не осталось сил, и они решили усыпить его вечным сном. Тысячу дней и тысячу ночей слуги богов драконы копали подземное узилище для Повелителя кошмаров. Он ждал, из его отрубленной руки продолжала течь кровь, отравляя плодородные земли. На тысячу первый день его опустили в узилище, пригвоздили к полу оружием девяти павших, а трое выживших наложили на своего извечного врага заклятие вечного сна. Его засыпали землёй, заложили камнями. Боги вздохнули с облегчением и погрузились в сон, чтобы восстановить силы, но… – Старуха подалась вперёд, заглядывая каждому в глаза, потрясая узловатыми пальцами, – на этом дело не кончилось.

– Появились кошмары, – пискнула белокурая малышка и оглядела остальных, будто удивлённая своей смелостью.

– Верно, – указала на неё старуха. – Повелитель кошмаров спал, и его сны рождали кошмары, которые пошли на людские земли, чтобы вырывать сердца людей и приносить своему господину, ведь только ими он мог напитаться достаточно, чтобы проснуться и разомкнуть узы тюрьмы. Кровь текла из его ран и отравляла всё больше земли. Драконы ужаснулись происходящему. Кошмаров было слишком много, драконьего огня не хватало для очищения отравленной земли. Драконы вступили в бой с полчищами кошмаров, но те оказались сильнее. Узрев тела павших собратьев, старейшина драконов совершил колдовство. Все тела драконов легли вдоль границы отравленных земель и превратились в горы, через которые не может просочиться отрава, не могут пройти кошмары. Но драконов было слишком мало, и в кольце гор осталась широкая прореха. А в этой прорехе стоял…

– Гатарх! – заголосили дети, замахали руками. – Город тысячи народов, свободный город!

Старуха улыбнулась. Она заметила Беру, но ничего не сказала, снова всё внимание обратила к детям, продолжила загробным голосом:

– В этом городе старейшина драконов набрал первых стражей. Он подарил им доспехи, он обучил их всему необходимому для битв с кошмарами, он отыскал людей с кровью Повелителя кошмаров и заставил их чары служить для уничтожения кошмаров, он обязал всех правителей присылать своих воинов в Гатарх. А потом… – старуха оглядела своих подопечных.

Белокурая девочка тоже наклонилась вперёд и звонко закончила:

– Настал его смертный час, и он лёг на скалы, чтобы удлинить Драконий хребет.

Старуха захлопала в ладоши.

Бера улыбнулась, зная, что всё было намного сложнее, чем рассказывали детям. Да и не каждому взрослому доводилось узнать, как тяжело всё было, ведь когда старейшина драконов, имени которого люди так и не узнали, пришёл в Гатарх, расположенный на краю Пустоши с её отравленными землями, в городе уже никто не жил, и первые стражи появились из куда более дальних городов, а чародеев, прежде чем они согласились помогать, пришлось основательно подержать в тюрьме, ныне ставшей их резиденцией – Чарумом.

Послышались шаги, Бера оглянулась: к ней с самодовольной улыбкой направлялся Сарес. Бера терпеть не могла, когда мужчины за ней вот так «охотились» и так смотрели. Она с сожалением подумала: «Давать ему в морду нельзя, пока его сестра не перейдёт в нашу семью окончательно».

Улыбнувшись почти приветливо, она дождалась, когда Сарес приблизился, и сказала:

– Вы очень кстати, здесь требуется помощь, – и указала в комнату с детьми.

Те как раз начали уговаривать старушку рассказать ещё что-нибудь. Сарес посмотрел на ребятишек, и Бера, ускорившись чарами, миновала коридор и выскочила во внутренний холл. Её оглушила музыка и шелест голосов.

Бера нырнула в редковатую толпу гостей, надеясь скрыться от назойливого почти родственника.

«Свалился на мою голову, – сердито думала она, улыбаясь и кивая знакомым, которых прежде не заметила в этой суете. – И родители тоже удумали его мне прислать. Чем они думали?»

Спросить родителей об этом лично Бера опасалась из-за того, что сама была страшно виновата. Оглянувшись, она увидела идущего за ней Сареса. Уходить от него сейчас было грубостью, но она прошла через коридор в общий холл, где общались соседи и не слишком ценные деловые партнёры отца. Юркнув вдоль стен, Бера вышла на крыльцо и с удовольствием вдохнула чистый от запахов еды и алкоголя воздух.

– Леди Бера, – раздалось за спиной.

Она пошла по тропинке вдоль фасада, свернула, промчалась мимо игравших в мяч и снова нырнула в дом.

– …и тогда громовержец рассудил, что священный поединок определит, кому быть мужем Весны, – рассказывала старуха.

Бера миновала их и вышла во внутренний холл. Сарес с двумя бокалами вина стоял напротив двери. Отшатнувшись, Бера захлопнула её и пошла на улицу под красочное описание битвы Лета и Ветра.

«Да что это такое? – Бера стискивала кулаки. – Вынуждена убегать в собственном доме. Этот Сарес – наглец! Мог бы понять, что я не желаю общаться с ним… Как жаль, что ему нельзя врезать».

Вздохнув, понимая, что после всех шалостей и в такой важный день надо вести себя как леди, Бера отправилась искать родителей: рядом с ними ей будет легче не сорваться на грубость.

На улице их не было. Бера вздохнула и решительно вернулась в дом. Сразу увидела Сареса в противоположном дверном проёме холла. Торопливо оглядела гостей и, заметив маму, облегчённо выдохнула. Отца рядом не было, и Бера резво направилась к ней, намереваясь спросить, чем они думали, присылая к ней незнакомого мужчину.

Сарес тоже быстро лавировал между гостями, стремясь пересечься с Берой. Та, видя это, улыбнулась маме, поздоровалась с соседками.

– Мама, мне нужно поговорить о брате… – начала Бера.

Музыку и голоса перекрыл протяжный вой горнов. Все побледнели, тревожно переглядывались. Многие посмотрели на Беру.

С неё спала вся неуверенность, любезность и обязанность вести себя как леди. Подхватив подол, она прошла мимо расступавшихся гостей во внутренний холл, поднялась по лестнице к себе в комнату. Там она сбросила тяжёлое шитое золотом платье, натянула штаны, рубашку, сапоги из мягкой кожи и, надев пояс с коротким мечом, снова спустилась в холл.

Гудение горнов наполняло воздух тревогой, предчувствием беды. Бера прошла на конюшню, где конюх заканчивал седлать её пегую кобылу Искру. Выведя лошадь во двор, Бера прыгнула в седло и поскакала к открывающимся воротам.

Под вой всеобщей тревоги она рванула к Стражериуму. По соседним улицам скакали призванные горном стражи.

Глава 7. Тройки и девятки

В Стражериуме слуги подхватывали лошадей приехавших под уздцы, быстро уводили в конюшни и трусили к воротам. Бера, глядя в землю, миновала выложенные камнями дорожки и вошла в оружейную своего подразделения.

Оружейными стражей назывались оцепленные крытыми галереями площадки, где в ячейках лежали восемнадцать серых сфер трёхметрового диаметра и две корзины для чародеев.

Соседняя тройка и девятки уже облачились в лёгкую броню и на краю галереи слушали инструкции белобрысого посланника в зелёном костюме с чёрными нашивками на рукавах.

Бера забежала в комнату для переодеваний.

– Здравствуй, – не слишком стройно раздались мужские голоса.

– Здравствуйте. – Среди восьми голов ни рыжей кудрявой шевелюры, ни чёрных стриженных до плеч волос Амизи не наблюдалось, и Бера выдохнула с облегчением. Ёфур стоял к ней топорщившейся костяными чешуйками и полусферами накопителей спиной. Он протирал шлем.

Бера пришла последней из девяти стражей, кивнула затягивающему ремень Ластрэфу и подскочила к ящику со своей формой.

Как всегда при спешке чешуйки из костей драконов покалывали руки. Бера натянула чешуйчатые штаны и куртку, подтянула шнуровки и застегнула пояс. Забрала с полки шлем. Вышла тоже последней. Белобрысый посланник недовольно уставился на худенькую чародейку Вирану. Её волосы тёмно-бардового цвета дёргал ветер, набрасывал на лицо, и та, краснея, пыталась натянуть шлем.

Вторая группа уже улетела.

– Начнём без чародеев, – мрачно решил белобрысый. – Патрульные засекли волну кошмаров на северо-востоке пустоши. Размер кошмаров от пятого до девятого уровня, количество – сотни две. Они движутся к Гатарху, по расчётам им осталось четыре часа до цели. – Он уставился на завязывающую шлем Вирану. – Ваш ориентир – пятитактовый маяк. – Белобрысый снова обратился к стражам. – Место сбора в воздухе. Атака «Стена» по красной команде. Всё ясно?

– Да, – хором ответили стражи.

– Готовьтесь, – буркнул белобрысый и отступил под крышу галереи.

«Интересно, он пришёл на смену старику Лару или временно нас инструктирует?» – но спрашивать Бере было некогда, она метнулась к Виране.

Та уже стояла за спиной Ластрэфа и, касаясь полусфер наполнителей пальцами, шептала заклинание. В тёмных камнях вспыхивали оранжевые искры, разгорались, и пламя наполняло серые костяные чешуйки вокруг, они окрашивались в золотой цвет.

Бера подошла вплотную к Виране и прошептала:

– Можешь стать моей наполняющей?

Вирана сбилась с заклинания. Нахмурилась. Её тонкие пальчики скользили по полусферам чародейских камней. Бера ждала с замиранием сердца. Вирана приложила ладони к поясу Ластрэфа, но не спешила читать последнюю формулу. Наконец сделала это и перешла к спине лысого Улона.