Ведьмино Наследство

– И что все это было? – спросила я, гордо отказавшись от широкой ладони колдуна. Встала, отряхнув зад, и посмотрела сначала на разбитое окно, потом на домовиху и, уже в заключение, на спасителя юных дев, бородача Добрынюшку.

– Ишь, пакостницы! – буркнула Маруся, нарушая тишину. – Окно разбили, намусорили! Ох, – она обхватила ладонями свои щеки и закачала головой, глядя на беспорядок, устроенный птицами.

– Они что-то искали? – уточнил Волков.

– Думаю, они искали это, – я кивнула на знак на стене.

Добрыня нахмурился. Подошел к полке и посмотрел на руну.

– Мертвый язык, – огласил то, что я уже знала и без его слов.

– Прочитать можешь? – спросила с надеждой.

– Это не слово, – пояснил он мне мягко, словно маленькой. – Это знак. Руны не всегда означают слова.

– А если проще? – уточнила, опасаясь, что сейчас услышу лекцию по мертвому языку, который, к слову, так и не стал мне доступен.

– А ты шож, исче не понимаешь яво? – оглянулась на меня домовиха. – Подвело зельюшко?

– Нет, не понимаю, – призналась с разочарованием. Подошла ближе, оттеснив колдуна, и посмотрела на знак. Прежде не рассматривала его так пристально. Даже когда обнаружила. Ну знак и знак. Мало ли что старая Сима могла рисовать в своем доме на стене. Но внутри что-то потянуло коснуться. Как тогда, с книгой.

Не отдавая себе отчет в том, что делаю, подняла руку и коснулась указательным пальцем к поверхности стены, провела по узору, повторяя его, словно рисуя. И что-то вдруг произошло. Мир вокруг поплыл, а узор вдруг вспыхнул огнем, который не обжигал, но грел.

Я было отдернула руку, да какой там! Пальцы меня не слушались. Они, как заведенные, снова и снова обводили руну. Вокруг застыло марево тьмы, и я не видела ничего. Только светящаяся руна и моя рука, палец, выводивший неведомый узор, который стал понятным. Просто вспыхнул в голове, как давно забытое и утерянное знание. Не мое. Чужое. Но такое яркое, словно являлось моим собственным.

Рисунок пришел в движение. Закружился, будто взбесившаяся стрелка циферблата и перед глазами мир померк, а я повалилась в темноту, успев лишь ощутить, что падаю не на пол, а в крепкие мужские руки.

Глава 7.

В себя пришла достаточно быстро. Потому как, открыв глаза, обнаружила, что на чердаке по-прежнему светло и царит все тот же бардак, учиненный птицами.

Устроилась я, к слову, вполне удобно. На руках у соседушки-колдуна. Он, по всей видимости, присел прямо на пол, а Маруся, добрая душа, колдовала вокруг меня, прикладывая к моему носу какую-то вонючую травку.

– Очнуласи! – заметив, что я открыла глаза, домовиха радостно улыбнулась.

– Чем меня шарахнуло на этот раз, что я снова отключилась? – уточнила я скупо, вспомнив, что в первый раз, получая бабкину силушку, тоже повалилась на пол без чувств. Этак я и привыкнуть могу, только вот не хочется повторения подобных полетов во сне и наяву.

– Кажись, зельюшко подействовало. Видимо, оно с руной связно было! – заявила счастливо домовиха.

– Ну и дела, – я попыталась сесть. Дернулась и Добрыня отпустил меня. Сам поднялся на ноги, отряхивая джинсы.

– То меня книга царапает до крови, то дар швыряет по чердаку, теперь еще и это, – подняв взгляд, устремила его на стену. По закону жанра, руна должна была исчезнуть, но нет. Мало того, что она не исчезла, так на ее месте проступили очертания квадрата, будто врезанного в стену.

– А это еще что? – проговорила тихо и встала, не отрывая взгляда от нового открытия.

Да там тайник, не меньше!

В голове мелькнул образ пухлой шкатулки, набитой златом. Ой, то есть, золотом.

Ей-богу! Поживу так в Ложечках с пару месяцев и говорить стану, как Маруся! Нет, нет, нет! Нам такого не нать.

Ой…и опять вырвалось!

Представив себе колечки, перстеньки и бусы самоцветные, подошла к стене. Добрыня придвинулся следом.

– Эти вороны искали тайник, – проговорил он.

Я даже фыркнула.

– Тоже мне, открытие! – проговорила и оглянулась на мужчину. – Вы уже смотрели с Марусей, что там?

– Нет, – сухо ответил Волков.

– Разве ж то можно, без хозяйки глядеть? – удивилась искренне моя помощница.

– Значит, сейчас вместе и поглядим, – произнесла я и потянулась к схрону.

Думала, придется ковырять стену, так как ручки, или чего-то наподобие, чтобы уцепиться и открыть тайник, не обнаружила. Но все оказалось намного проще. Это же был мир магии. Так что хватило простого прикосновения руки к узору. И на этот раз обошлось без нирваны и кружения стрелок.

В стене что-то щелкнуло и квадрат врезанной дверки отошел в сторону, явив за собой темное нутро, заросшее густой паутиной.

– Брр! – только и произнесла я. – Марусь! – позвала домовиху. – Есть что-нибудь длинное пауков погонять?

– Щас найдем, Вась! – отозвалась хозяюшка, и несколько секунд спустя мне в руки вложили какую-то палку. Я ее и сунула внутрь. Как оказалось, не зря, потому что мгновение спустя из темноты и разорванной паутины вышмыгнул жирный паук, чем-то, кроме цвета, напоминавший водяного Ромку. Наверное, пучеглазым взглядом и жирной тушкой, не иначе.

– Давай я посвечу, – предложил за спиной Добрыня.

Идея мне понравилась. Я даже представила себе, как он сейчас поднимет руку, раскроет ладонь и призовет магическое пламя, а потом…

А потом усмехнулась, когда вместо магического пламени, Волков просто достал из кармана широкий смартфон и включив в нем фонарик, посветил в темноту тайника.

– Тоже вариант! – буркнула тихо и посмотрела в глубину открывшейся ниши.

Только фонарик не помог. Рваная паутина висела клочьями и никакой шкатулки со златом-серебром не наблюдалось.

– Что, пусто? – я даже расстроилась. Нет, ну кто станет хранить пустой тайник. – Это я что, зазря пауков потревожила?

Волков пригнулся, посветил глубже и вдруг произнес:

– Нет. Там что-то есть. В самой глубине.

– Что? – не веря его словам, наклонилась так быстро, что мы с колдуном стукнулись головами. Он отпрянул нахмурившись. А я ловко отняла телефон и посветила сама, уже более уверенно и смело. И действительно. Там, за толщей паутины было что-то сверкающее, но совсем маленькое. Явно не мешок с добром. Эх. Что-то мне с наследством не везет.

– Чаво там? – Маруся даже приподнялась на носочки, но ее скромного роста, конечно же, не хватило.