Изложения

Опровержения

Время от времени надо печатать опровержения.
Желательно – на первой странице и крупным шрифтом.

Читатели жизней чужих,
Вы недопоняли!
Всё было не так. Или – совсем не так.
Или – всё ещё может сбыться.

Не верьте сенсациям —
Читайте опровержения!

Кто знает:
Может, знак поменяла та ненависть,
То животное отторжение?
Кто знает:
Может, не Ватерлоо, а Бородино —
То жестокое поражение?
Кто знает:
Может, всё ещё может сбыться?

Silentium

На выучку! К начисто, к напрочь забытой
Матчасти младенчества, млечной игре —
К молчанию новеньких робко-маститому
В беззвучия чудном и чёрном труде.

В неназванном мира и неназываемом —
Гнездовья значений. Лелеемый грай
Зеницами, звеньями, звонами скажется —
Лишь рот в изумленьи себе зажимай.

Молчки и молчанки – подспорье поспорившим
О «быть иль не быть». Не вопрос!
Живою шпаргалкой, копейки не стоившей,
Язык точно к небу прирос.

Беззвучно в изгнаньи бессмыслицей признаны
Все «против» и «за». Не указ
Незваное слово для смыслами избранных,
А зов. Кто горем разлуки горазд,

Ступай расскажи, что сия за напасть:
Взрастить возвращенца – и через границы
Полей запылённых на плаху явиться.
На счастье – на сечу – во власть.

II

Верховный Главнокомандующий

Верховный Главнокомандующий
устал.
Ему приснился собственный ребёнок
в луже крови.
Мартовский снег, растаяв на пороге,
Потёки на полу нарисовал.

Грачи бунтуют. Чернь и Петроград
Полны брожения. Весенний сок измены
Пульсирует в висках и деревах.
На всех фронтах – распутица, распутье и размены.
На всех устах – укоры, кара, крах.

Река вскрывается, как рана с гнойником.
Лёд тронулся и надломился у излучин.
Великий и проклятый год —
Река Великая —
Великий город Псков —
Идём на Дно —
Великое Прости
утопленников, вёсен и уключин.

И поутру
его рука протянется
к перу.

Бездна

Мгла могил да сугробы надгробий:
Как мертвецкая, память полна.
А слова, сумасбродны и скорбны, —
Камнем в пропасть – на розыски дна.

И стремглав, без отскоков от стенок,
Всё быстрей устремляясь к ядру, —
В бездну ту, что бессмертием снится в застенках
И бездонной зовётся в миру.

Дачное

Намокнув, обварившись и крошась,
На запотевшем блюдце развалившись,
Блестит бисквит.
Тенистым крошевом карандаша,
Где света акварель сквозит,
Едва намечен контур сада.