Облака из кетчупа

Я так круто повернулась, что поймала ртом прядь собственных волос. Макс от неожиданности выронил мяч – мой гнев, видите ли, удивил его.

– Ты когда меня снял? – Я решительно наступала на него, правда, не слишком быстро – школьная юбка-то у меня узкая. Девчонки ахнули, пять ртов открылись разом. Макс переминался с ноги на ногу. – Что-то не припомню, чтобы у тебя был телефон.

– Телефоны есть у всех, – с запинкой ответил он. – И я тебе говорил, что снимаю. Да не психуй ты, – он отважился улыбнуться. – Подумаешь, велика беда.

– Не учи меня! – рявкнула я. – И не ври. Ты и словом не обмолвился о том, что собираешься снимать.

Макс, ухмыляясь, наклонился ко мне. От него пахло лосьоном после бритья и жевательной резинкой.

– Да говорил я, говорил. Ты просто не помнишь. Я же не виноват, что ты не умеешь пить, – он нахально подмигнул. – Ну, ей-богу, ты ж была пьяная вдребезги…

– Все это видели, все! – дрожащим от ярости голосом продолжала я. – Вся школа! Как ты посмел? Кто дал тебе право? Только потому что ты у нас такой популярный? Поэтому, да? Думаешь, можешь делать все, что пожелаешь?

Макс нетерпеливо покачал головой.

– Ничего подобного. Не будь дурой.

– Нет, я не дура. Это ты дурак! Решил, что можешь отделаться одной улыбочкой? Ну, еще бы – сам великий и могучий Макс Морган! – Я смерила его презрительным взглядом. – Я тебя умоляю…

– Ты просто прелесть, когда сердишься, – прошептал Макс.

Досадливо фыркнув, я двинулась было прочь, но Макс схватил меня за руку:

– Послушай, я не виноват, понимаешь? – Я хотела возразить, но Макс торопливо продолжил: – Правда, не виноват. Я послал фотку только Джеку. Это он разослал фотку…

– А ты сделал фотку, если на то пошло! – огрызнулась я. – Без спроса!

Пошел дождь, крупные капли кляксами расплывались на моем пальто.

– Ну, прости меня. Я заглажу свою вину.

Я выдернула руку.

– И каким же образом?

Взгляд Макса потеплел. Он хотел что-то сказать, но тут трое его друзей в прилипших к спинам рубашках подбежали к велосипедному навесу.

– Договариваешься о новой фотке? – завопил Джек, отстегивая свой велосипед.

Макс вскинул руки, будто его застукали на месте преступления.

– Признаюсь, виноват!

– Я не виню тебя, дружище. Выглядела она прелестно.

Макс пожал плечами, вся его самоуверенность в мгновение ока вернулась назад.

– Да, неплохо.

Он снова подмигнул и убежал. И на этом, мистер Харрис, я сегодня заканчиваю: как я стою под дождем и смотрю на Макса, а он запрыгивает к Джеку на багажник, и оба с хохотом вылетают за школьные ворота. В следующий раз я расскажу вам про то, что было в Ночь костров[13 - Ночь костров, также известная как Ночь Гая Фокса, – традиционный в Великобритании праздник в ночь на 5 ноября.], и, уж поверьте, вы будете потрясены. И не бойтесь, вам не придется долго ждать продолжения. Вот я поговорила с вами, и на душе полегчало; может, и вы что почувствовали. Честное слово, у меня все сердце за вас изболелось – сидите там взаперти, и никаких вам развлечений. Одна надежда, что я ошибаюсь насчет вашей тюрьмы, и в соседней с вами камере сидит дружелюбный заключенный. Дай бог, чтобы это был разговорчивый насильник с кучей веселых историй в запасе.

Зои

Сказочная ул., 1

Бат

3 ноября

И снова здравствуйте, мистер Харрис!

Время перевели на зимнее, темнеет теперь на час раньше. Нам-то с вами это без разницы – когда мы с вами беседуем, вокруг всегда тьма-тьмущая. Я тут подумала: может, теперь, когда стражники перевели часы, вы ужинаете при ярких звездах, и луна встает раньше. Хотя, держу пари, им это и в голову не пришло. Да и заключенным наверняка до лампочки – что 3, что 5, что 7 часов вечера, все едино. Когда один час как две капли воды похож на другой и так с утра до ночи, время растворяется, исчезает.

А вот когда меня наказали после прошлогодней вечеринки у Макса, время и не думало исчезать. Сентябрь полз черепашьим шагом, а октябрь и вовсе застыл на месте. После переполоха с той фоткой все улеглось, и школа вернулась к обычной жизни. И, если вам интересно, к мусорному баку я и близко не подходила. С Кареглазым мы тоже ни разу не пересеклись. Несколько недель все шло тихо-мирно. Разве что мама с папой постоянно цапались из-за того, что папа поздно возвращался из больницы от дедушки. Поначалу мама оставляла папе ужин на тарелке в микроволновке, но однажды взяла и выкинула все в мусорное ведро, и, мистер Харрис, наверное, я с этого и начну.

Часть четвертая

Папа удивленно взирал на пустую микроволновку. – В шкафу банка фасоли, – обронила мама.

Папа потянул носом воздух. Может, почуял запах мяса под соусом, которое мы ели на ужин. Или той котлетины, которую Соф пыталась стащить для Черепушки и уронила на пол.

Папа достал из ящика консервный нож, вздохнул: – Дедушке не лучше.

Мама словно не слышит, сидит, не отрывая глаз от экрана ноутбука. Папа вывалил фасоль на тарелку, и на одну секундочку мне показалось – вот сейчас выскочит из банки мой Биззл, синий, мокрый, весь в соусе. Улыбнувшись про себя, я принялась за домашнее задание – хотелось закончить поскорее и засесть за очередную главу рассказа.

– Как вообще прошел день, народ? – попытался завязать разговор папа.

– Средне, – пробормотала мама.

– Надо думать, все лучше, чем мой.

– Мы не соревнуемся, Саймон.

– А я ничего и не говорю. Просто у меня выдался не денек, а черт знает что. Я, кстати, хотел тебе рассказать. – Папа потыкал кнопки на микроволновке и смотрел на медленно вращающуюся тарелку.

– Я слегка занята, – отозвалась мама.

– Это важно.

– Как и у меня.

– А что там у тебя?

– Тебе будет неинтересно, – хмыкнула мама.

– Это то, о чем я думаю? И ты тратишь на это время?

– А что в этом плохого? – Мама кликнула на странице про кохлеарные имплантаты.