Я буду любить за двоих

– Извините, я не могу вам сказать, – ответила я совсем тихо. Это было непрофессионально с моей стороны, и мы это оба понимали. Я смотрела на свои сплетённые на коленях пальцы, пытаясь унять дрожь. Неприятные воспоминания, которые меня не тревожили более трёх месяцев, снова стали разъедать мой разум словно кислота.

Я вскочила на ноги и лихорадочно стала собирать свои вещи.

– Мы уже закончили, Олег Эдуардович? – я смотрела на него взглядом раненого зверька. – Позвольте идти?

Ну зачем ты спросил меня об этом? Я ведь только забыла о кошмаре, который преследовал меня последние несколько месяцев, я ведь только пришла в себя и начала снова различать краски и запахи, радоваться простым вещам. А сейчас поняла, что не всё забыто и что весь ужас, через который мне пришлось пройти, на самом деле притаился в глубоком подсознании и готов снова меня поглотить.

– Я вернусь из отпуска ровно через две недели. Думаю, именно тогда вы можете приступить к работе, а её будет очень много, не сомневайтесь в этом. У всех юристов, кроме меня, есть помощники, я думал, что не нуждаюсь в нём, но, как видите, – он указал на многочисленные документы у себя на столе, – я не совсем справляюсь, – он слегка улыбнулся. – Думаю, первое, в чём вы будете участвовать, – это подготовка всей необходимой юридической документации, связанной с приобретением медиахолдинга, о котором мы с вами говорили сегодня.

– Жду с нетерпением приступить к работе, – я старалась говорить уверенно, но мой голос слегка дрожал. Я хотела поскорей убраться из этого кабинета и от внимательного взгляда моего будущего босса. – Приятно провести отпуск. До свидания, Олег Эдуардович.

Я пулей вылетела в холл. Ирина Фёдоровна сидела за тем самым столом из красного дерева и что-то быстро печатала, глядя на широкий экран Маc’а. Увидев меня, она приветливо улыбнулась и спросила, как прошло собеседование.

– Отлично, через две недели я могу приступить к работе, – улыбнулась ей и поблагодарила за поддержку.

На автомате зашла в прохладную кабину лифта. Двери закрылись, и я осталась один на один со своим страхом. Мне стало душно и трудно дышать, я прислонилась лбом к прохладной стенке лифта, делая глубокий вдох.

Одно напоминание о причине, по которой я отказалась продолжить практику в «Бродский и Песков», приводило меня в состояние полной истерики. Удивительно, но мне почти удалось скрыть панику при разговоре с Ворошиловым, когда он упомянул об этом.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Я справлюсь, всё будет хорошо. Почувствовав себя намного лучше, решила, что не позволю прошлому испортить такой день.

Я получила прекрасную работу, о которой можно только мечтать. Зарплата с лихвой покроет бытовые затраты и позволит жить, ни в чём себе не отказывая. И, что самое главное, финансово я стану независимой, и родителям больше не придётся содержать меня.

Жизнь прекрасна, не так ли? Улыбнись, Вероника! И я улыбнулась.

Двери лифта разошлись, и я снова оказалась в просторном холле здания. Вернув пропуск охраннику, решила написать сообщение Лере и Артёму о том, что получила наконец работу и что собираюсь отметить эту новость в нашем любимом баре. Не поднимая взгляд от экрана телефона, я быстро печатала сообщение, направляясь в сторону выхода.

Но сообщение я так и не успела отправить.

Резкий удар – и я падаю на попу посреди всего этого мраморного великолепия, телефон отброшен далеко, так что до него не дотянуться, папка с документами тоже вне зоны досягаемости и – о мой Бог! – всё содержимое моей сумки оказалось на обозрении всех мимо проходящих людей.

Со мной такое произошло впервые. Я чувствовала себя некомфортно, собирая свои разбросанные вещи, в спешке кладя их обратно в сумку под пристальным взором мужчины, с которым столкнулась. В том, что он за мной наблюдал, я нисколько не сомневалась. Я буквально чувствовала его взгляд на своей макушке.

– Извините, пожалуйста, – лепетала я. – Мне очень жаль…

«Как неловко и глупо», – думала я.

Наконец собрав все свои вещи, неуклюже попыталась встать на ноги. По мере того, как я поднималась, мой взгляд скользнул по кожаным итальянским туфлям, наверняка ручной работы, затем по темно-серым брюкам.

И снова идеально отглаженные стрелки.

– С вами всё в порядке? – спокойный низкий голос окутал меня на мгновенье. Мурашки по коже, остановка дыхания – моего дыхания, – я чувствую, как шевелятся волосы на моём затылке. Я почти физически ощутила, как его густой с хрипотцой голос разливается по моим венам.

Такое возможно?! Или я схожу с ума?! Кажется, он спросил, всё ли со мной в порядке? Однозначно НЕТ!

– Да, конечно, со мной все в порядке. Извините, что налетела на вас, – хрипло отвечаю.

Что с моим голосом?

Пристальный взгляд серых глаз впитывает всю мою энергию. Может, поэтому у меня остановилось дыхание? Потому что этот мужчина и не мужчина вовсе, а потребитель человеческой энергии? Я всматриваюсь в непроницаемое лицо мужчины напротив, холодный взгляд, плотно сжатые чувственные губы, квадратный подбородок с милой ямочкой посередине.

Милой? В этом представителе мужской расы нет ничего милого и очаровательного. Резкий голос прерывает поток моих мыслей:

– Будьте внимательней, – разворачивается и уверенной походкой направляется к угловому лифту.

Глава 2

Зал винного бара, как обычно, был полон посетителей. Хорошо, что я вовремя успела зарезервировать столик на троих. Приятная тихая атмосфера притягивала любителей настоящего итальянского вина и качественно приготовленной итальянской кухни. Интерьер был выполнен в сдержанных тонах, итальянский характер места передан лишь отдельными акцентами в линиях и деталях.

Судя по звонкому смеху, раздающемуся от углового столика, Лера и Артём были уже на месте.

– Привет, Ника, – Артём вскочил и галантно отодвинул для меня стул. – Я осмелился сделать заказ за тебя – твои любимые отбивные.

– Спасибо. Очень мило с твоей стороны, – я благодарно улыбнулась ему.

– Что случилось, Вероника?

Ох, Лера, ну в кого ты такая проницательная? Неужели я не выгляжу счастливой, ведь я так отчаянно искала работу, и наконец нашла ее, и сегодня вовсе не вспоминала те кошмарные события, которые сломили меня полгода назад.

Я постаралась изобразить на лице удивление под названием «Ты о чем?»

– Разве я не сообщила вам, что меня приняли на работу?..

– В таком случае почему у тебя затравленный взгляд оленёнка Бэмби?

– …и по этому поводу закажу-ка я… – я старалась сделать вид, что не расслышала последнего замечания Леры. Жаль, что карта вин такая маленькая и я не могу полностью укрыться за ней от проницательного Лериного взгляда. – …Castello della Sala 2009 года. Вот.

– А ты не разоришься, девочка?

– Не разорюсь, Дементьев, ведь у работников «РосКорп» высокий оклад. Обломись, – я сладко улыбнулась застывшему с открытым ртом Артёму и послала ему воздушный поцелуй.

Лера тоже пребывала в некоем подобии шока и громко присвистнула. Ну что ж, подруга, все-таки я смогла отвлечь тебя от психоанализа моей непримечательной персоны.

– Лер, не свисти, ты находишься в приличном месте, – подмигнула я ей.

– Постой-постой, – кажется, Артём пришел в себя, – какой «РосКорп»?

– Тот самый, – я многозначительно переводила взгляд с Леры на Артёма, с Артёма на Леру.

– Ну ты ващ-ще, Ульянова, красава, – восхищенно воскликнул Дементьев.

– Фи, Артём, что за жаргон? – воскликнула Лера.

– Не ожидала от тебя такого, Напомни-ка мне пожалуйста, кто твои родители – доктора филологических наук? – поддержала ее я.

– Ну, всё, понеслось. Мне, может, удалиться, дабы ваши нежные души не травмировать своим говором и присутствием? И вообще, о чем мы толкуем? Вернее, о ком? Кажется, виновница нашего сегодняшнего воссоединения – Вероника Андреевна, а не я.

Мы послушно с Лерой замолчали.