Гюро переезжает

Когда они вышли, Тюлинька сказала остальным парам:

– Как хорошо, что вы нас дождались! Потому что теперь мы пойдём в Городскую горницу, я тут договорилась заранее со смотрителем и ещё с кем было надо, так что всё устроилось.

Они спустились в большой зал, который Тюлинька называла Городской горницей. Там была группа туристов, которые пришли посмотреть на большие картины. Тюлинька немножко знала английский. Она сказала:

– Ladies and gentlemen. We are going to celebrate a wedding here. Мы здесь празднуем свадьбу. Сегодня поженилось много пар. We have got a Norwegian fiddler. Мы пришли с норвежским скрипачом-спиллеманом и сейчас объявляем вальс новобрачных. Все могут принять участие.

Аллан заиграл, а те, кто сегодня поженились, их свидетели и туристы – все стали танцевать. Лилле-Бьёрн и Гюро тоже танцевали, каждый сам по себе, они скакали и вертелись среди танцующих, оба уже устали всё время сидеть.

Затем Тюлинька сказала:

– Thank you и спасибо Аллану! Мы бы и ещё потанцевали, но нас пустили только на один вальс. Вообще здесь, наверное, нечасто устраивают танцы средь бела дня.

Когда они вышли на улицу, Тюлинька их ещё пофотографировала, затем все сели в машину и поехали в ресторан. Там их, конечно, вкусно накормили, а Тюлинька и Андерсен успели и отдохнуть. Проспав часок, они проснулись с новыми силами. Бьёрн повозил их на машине и показал город. Гюро это очень понравилось. На улице тем временем уже стемнело и зажёгся свет. Повсюду ярко горели фонари и весело светились витрины магазинов. По улицам ходил народ, а Гюро и Лилле-Бьёрн смотрели на всё во все глаза. Бьёрн привёз их к церкви, которая называется кафедральным собором, и тут всё было, как на свадьбе у Тюлиньки. Впереди шли Эрле и Бьёрн, за ними Гюро и Лилле-Бьёрн, а сзади Тюлинька с Андерсеном и Аллан, но никто на них не смотрел. Они сели, и навстречу им хлынули звуки органа. Музыка была такая огромная, что у Гюро появилась чувство, словно музыка пронизала её насквозь. Сначала играл только орган, но потом запел хор, и что бы вы думали он пел?

Он пел ту трудную пьесу, которую разучивала Гюро! Гюро толкнула в бок маму и толкнула Бьёрна и Аллана:

– Это же моя пьеса!

– Правильно, она самая, – сказал Аллан. – Слушай внимательно. Они поют, правда, побыстрее, чем получалось у нас с тобой.

Аллан сказал «у нас с тобой», чтобы не обижать Гюро, а то вышло бы, как будто это только Гюро играет медленно. Эрле и Бьёрн слушали, держась за руки. Ведь это был день их свадьбы и всё было так торжественно – музыка, церковь…

Слушали они долго, но вот концерт закончился, и они отправились домой.

– Теперь они рады будут отдохнуть от нас, – сказала Тюлинька.

Но Эрле возразила:

– Нет, нет! У меня дома сварен суп с фрикадельками. По-моему, сейчас всем самое время подкрепиться. Осталось только подогреть.

Суп был очень вкусный. Но тут Гюро так сморило, что Бьёрн на руках отнёс её в кровать. Мама и все остальные зашли к ней в спальню пожелать спокойной ночи, и тут сморило Лилле-Бьёрна. Хотя Лилле-Бьёрн был гораздо больше, чем Гюро, и тяжелее, Бьёрн и его отнёс в постель на руках. К нему тоже все зашли и пожелали спокойной ночи, а после этого Тюлинька, Андерсен и Аллан ушли домой. Эрле и Бьёрн остались в гостиной вдвоём, и тут Бьёрн сказал:

– Мне всё ещё как-то не до конца верится, что мы и взаправду живём теперь одним домом.

– Однако это истинная правда, – улыбнулась Эрле. – И завтра нас придут поздравлять наши друзья.

Первым наутро объявился совсем уж нежданный гость: это была стиральная машина Эсмеральда из лесного домика. Она приехала на грузовичке, да не одна – вместе с ней в кузове прибыли бабушка и восемь детей, а в кабине сидели их папа и мама.

– Эсмеральда запросилась к вам, – сказала бабушка. – Ей надело стоять у нас без дела, и она мечтает пуститься в пляс.

– Когда она крутит бельё, мы говорим, что она расплясалась, – пояснила девочка Мари.

– Это такой великолепный подарок, что мы просто не знаем, как вас благодарить, – сказала Эрле. – Как, по-твоему, Бьёрн, мы можем принять такую дорогую вещь?

– Думаю, да. Мы обидим их, если не возьмём Эсмеральду.

Больше он ничего не сказал, потому что тут один за другим стали прибывать гости. Пришли Нюсси с родителями и Малыш Ларс из корпуса «Ю», тоже с папой и мамой. Пришёл Кнут, которого прочили в дворники корпуса «Ц», и большая девочка, которую звали Грю, пришли Тюлинька с Андерсеном и Алланом и хозяйка пансионата, где жили Гюро и Эрле, когда приехали в город. Папа Сократа толкал перед собой тачку, которую ему дали в лесном домике, Сократ, Аврора и их мама ему помогали. Впереди на тачке был прикреплён плакат: «Эрле и Бьёрну от всех жителей корпуса «Ц» и корпуса «Ю».

– Это тот секрет, о котором мы тогда говорили, – сказал Сократ своей подружке Гюро.

Оказалось, это был столярный верстак.

– Вот это да, ещё одно чудо! – воскликнула Эрле. – Мы поставим его в комнату рядом с прачечной, чтобы Эсмеральда не скучала в одиночестве. Большое-пребольшое всем спасибо!

Все гости принесли с собой какое-нибудь угощение, так что стол получился богатый.

– Замечательная компания, и стол ломится от яств! – весело сказал Андерсен.

Застолье продолжалось много часов, а когда поздно вечером гости собрались уходить, Бьёрн сказал:

– Мы проводим вас до дома.

Обитатели лесного домика сели на грузовик, но он ехал совсем медленно, так что провожающие легко поспевали за машиной пешком. Когда они поравнялись с корпусом «Ц», Гюро сказала:

– Теперь вы можете прочитать, что там дети написали на стене. Помнишь, мама, вчера мы не посмотрели.

Бьёрн прочитал надпись вслух:

– «Эрле + Бьёрн = любовь».

Эти слова были написаны на стене красными буквами.

Бьёрн не стал их стирать. Он взял брошенный на земле кусочек мела и приписал:

«И это истинная правда. Вчера они поженились».

Потом все разошлись по домам, и Гюро тоже. Проснувшись утром, она увидела, что Эрле и Бьёрн уже встали и оделись. Оба были в рабочих комбинезонах, и Эрле сказала:

– Мы сегодня проспали, Гюро. Так что на этот раз пробежки не будет. Но с завтрашнего дня обязательно начнём опять бегать. А сейчас нам с Бьёрном надо на работу, но к тебе, как всегда, придёт Тюлинька. Лилле-Бьёрн уходит в школу, так что тебе придётся немного побыть одной. Как ты – ничего?

– Угу, – сказала Гюро и снова осталась одна.

Такое иногда бывает у взрослых и у детей. Кто-то тогда берётся за книжку, кто-то вяжет, или столярничает, или делает ещё какую-нибудь работу по дому. У Гюро же была скрипка – чем не друг, с которым можно разделить одиночество!

Новое и непривычное

Новая школа стояла на краю леса, а так как она была довольно маленькая, то в ней училось гораздо меньше детей, чем в другой тириллтопенской школе, и это было очень даже хорошо. Мортену, который жил в лесном домике, это понравилось, понравилось и Лилле-Бьёрну, который раньше жил в другом районе и ходил в одну из городских школ. С тех пор как Бьёрн и Эрле поженились и вместе с детьми поселились в одном доме, Лилле-Бьёрн с непривычки все врёмя чувствовал себя в напряжении. Хотя с Гюро и Эрле они были давно знакомы, но до сих пор им ещё никогда не приходилось подолгу жить вместе.

Такое же чувство было у Эрле и Гюро: они тоже на каждом шагу сталкивались с непривычными вещами, до сих пор они всегда жили только вдвоём – и в доме, кроме них, никого больше не было.

На первых порах все вели себя как-то натянуто. Стоило Гюро чересчур расшуметься или раскапризничаться или если она не сразу шла спать, Эрле очень расстраивалась и от волнения гораздо строже ей выговаривала, чем бывало раньше. А когда Лилле-Бьёрн не слушался, то расстраивался уже Бьёрн и тоже прикрикивал на него строже обычного. Казалось, что все четверо всё время стараются соблюдать положенные правила вежливости, а при таком странном поведении старших, которые держались дома как чужие, Гюро и Лилле-Бьёрн, как нарочно, то и дело вытворяли разные глупости. Получалось так, как будто Эрле и Гюро – это одна компания, а Лилле-Бьёрн и Бьёрн – другая, причём отношения у Эрле и Гюро не совсем дружелюбные, да и Бьёрн с Лилле-Бьёрном тоже не очень-то доверяют друг другу.

В конце концов Лилле-Бьёрн додумался, как помочь этой беде. Однажды, когда они с Гюро играли во дворе, Эрле позвала их в дом ужинать. Лилле-Бьёрн шёпотом сказал Гюро:

– Давай не пойдём.

– А почему? Эрле же позвала ужинать.