Невидимое озеро

Эмиль хлопнул себя ладонью по лбу.

– Вот почему мама сказала «до скорого»! Конечно, она знала, что я вернусь совсем скоро, – объяснил он Фьелле, но слова мальчика потерялись в гуле восторженных голосов. Дети мигом построились у дверей, готовые выходить.

В булочной папа Эмиля проводил учеников в зал, где делали выпечку. Мама обслуживала покупателей в магазине. У господина Хансена было прекрасное настроение: он обожал рассказывать о своей страсти – выпечке!

Увы, Эмиль всё это уже не раз видел. Он отлично помнил небольшую мельницу прабабушки Оттилии, которую папа доставал только по особым случаям. Он также знал, из каких ингредиентов делают тесто для хлеба и как работает тестомес, поэтому предпочёл вместе с Йошей, Гарри и ещё парой ребят поиграть в прятки между шкафов, доверху заставленных противнями с хлебом. Когда ребята играли в третий раз, Эмиль увидел господина Унтерберга: он стоял за бочкой с мукой.

– Я тоже играю, – прошептал директор О-О-ОЧЕНЬ взволнованно. – Можно мне? Можно?

Тогда в игру включился и Фьелле. Дети и оба монстра старались двигаться по пекарне максимально незаметно.

– Я хочу есть, – внезапно сказал Гарри, оказавшись возле подноса ароматных свежевыпеченных булочек с корицей. – Можно я попробую одну?

Эмиль бросил взгляд в сторону папы.

– Давайте лучше сначала спросим, – сказал он, но Гарри уже схватил булочку. А господин Унтерберг – целых две!

– Играть в прятки очень весело, – сказал он, откусил булочку и О-О-ОЧЕНЬ громко рассмеялся. – Спрячу её в желудке, и никто ничего не найдёт!

Разумеется, папа Эмиля, Кай-Уве, и госпожа Зенгер тут же заметили, что произошло.

– Чем это вы тут занимаетесь? Ведите себя, пожалуйста, тише! – отругала их учительница. Но господина Унтерберга и учеников было уже не остановить. И их совсем не волновало, что, пока они носятся по пекарне, вокруг рассыпаются пакеты изюма и рушатся стопки форм для выпечки.

Ученикам и господину Унтербергу очень понравилась экскурсия. Им разрешили набить животы свежайшей выпечкой, а затем два часа играть в прятки на Рыночной площади Флузенбека. Именно столько времени понадобилось госпоже Зенгер, чтобы помочь Кай-Уве убраться в пекарне, а потом оплатить всё, что съели дети. Эмиль и Фьелле в конце концов присоединились к ним и помогли с уборкой.

– Мне очень жаль, что так вышло, папа, – сокрушённо сказал Эмиль. – Просто нам было так… весело.

– Да, да, – только и проворчал его отец.

– Ты на меня сердишься? – тихо спросил мальчик.

Кай-Уве сморщил лицо и вскинул покрытые мукой руки.

– Ещё чего! – ответил он, улыбаясь. – Обычные выходки мальчишек. Ну и что, что с вами была пара монстров и куча девчонок? В общем, глупые выходки детей и монстров, поэтому всё в порядке. Но больше так не делайте, ладно?

– Конечно, не будем! – облегчённо выпалил Фьелле, схватил отца Эмиля и сжал его в объятиях так сильно, что тот громко застонал.

По дороге обратно в школу госпожа Зенгер долго молчала. Но перед входом в здание она остановила класс.

– Господин Хансен так старался, – проговорила она. – И чем вы его отблагодарили? Навели беспорядок и съели всё, до чего смогли дотянуться? И ничему не научились. Боюсь, я не смогу оставить в тайне случившееся. Господин Унтерберг, вы меня слышите? Хотя бы вылезьте из бассейна, когда я с вами разговариваю!

Пряча глаза, насквозь мокрый директор вернулся к классу.

– Но, госпожа учитель… – пробормотал он. – Рассказать о случившемся? Это и правда необходимо? Совет школы… хм… я уже давно понял. Такого больше не повторится, обещаю.

Госпожа Зенгер задумчиво помолчала, оглядывая школьный двор. А затем вздохнула.

– Я бы очень хотела забыть об этом, – сказала она. – Но, боюсь, уже слишком поздно.

Эмиль с любопытством огляделся вокруг. К классу с серьёзными лицами подошли мама Гарри и другие родители.

– Госпожа Зенгер! – крикнула сотрудница полиции. – Это же неправда? Всё то, что мы услышали об экскурсии в булочную?

В этот момент из школы выбежал секретарь, господин Ланге-Винд, с телефоном в руке:

– Господин Унтерберг, это вас! Звонят из школьного совета! Говорят, это срочно!

Господин Унтерберг поправил галстук, взял телефон и, понизив голос, удалился в школу.

Эмиль, Фьелле и остальные ученики 4-го «А» вернулись в класс. Большинство из них молчали. Они почёсывали набитые животы и кусали ногти.

– Господин Унтерберг получит выговор? – грустно спросил Фьелле.

Но прежде, чем Эмиль успел ответить, дверь класса распахнулась, и вошла госпожа Зенгер. Она села за учительский стол и окинула взглядом детей. Все тут же замолчали. Когда их учительница смотрела вот так, было ясно: дело плохо.

– Мои дорогие, – начала она, – сегодня утром вы вдоволь порезвились! Я знаю: вам просто хотелось поиграть. И наверняка вы уже достаточно наказаны больными животами! История могла бы показаться смешной, если бы положение не было таким серьёзным.

Ученики слушали затаив дыхание.

– Какое положение? Почему оно серьёзное? – спросил Теодор.

Лицо госпожи Зенгер вытянулось.

– Господин Унтерберг в очень серьёзном положении, – объяснила она. – Телефоны секретаря разрываются! Звонили не только из совета школы, но и многие родители. Дети должны учиться, а не играть! Вот что говорят люди. И уж точно недопустимо, чтобы во время уроков играли учителя, ведь на кону честь школы! Бассейн, игры вместо уроков и отсутствие классных работ давно не нравились некоторым из родителей. Но сегодняшнее утро стало последней каплей. Родители обратились к совету школы и попросили повнимательнее рассмотреть принципы и работу господина Унтерберга.