Трилогия алой зимы

Эми зашагала по дорожке, уже планируя речь, как вдруг услышала тихое хихиканье. Она хмуро повернулась. В кустах, совсем недалеко, мелькнуло что-то красное.

Сердце рухнуло в пятки, затем все же включилась логика. Опасный ёкай не смог бы проникнуть в храм ками, тем более – амацуками. А даже если это и ёкай, то вряд ли он стал бы носить ярко-красную одежду и хихикать как школьница. Впрочем… мог бы, конечно, но вряд ли.

Эми сошла с дорожки. За кустами прятались две девчонки в форме мико. Они не сводили глаз с той самой поляны за деревьями, которую было прекрасно видно из их укрытия. Катсуо низко держал катану и усмехался, а старший сохэй, Минору, небрежно перебрасывал из руки в руку свой увенчанный лезвием посох. История сражения была написана на земле четкими следами в снегу.

Минору принял более удобную стойку и направил лезвие в сторону соперника, но вдруг заметил Эми.

– Доброе утро, госпожа! – коротко поклонился он, подняв посох.

Катсуо оглянулся и тут же встал ровно.

– Эми! – воскликнул он, раскрасневшийся то ли от сражения, то ли вновь от смущения. – Что ты здесь делаешь?

Минору хмуро уставился на младшего сохэя. Эми моргнула, не зная, что ответить, и глянула вниз, на незнакомок, не сдвинувшихся с места. Повисло неловкое молчание.

Звонко рассмеявшись, старшая из девчонок вскочила на ноги. Оба сохэя вздрогнули от удивления. Девчонка радостно помахала им одной рукой, а другой обхватила Эми за плечи.

– О, Катсуо! Минору! Доброе утро! А мы тут показываем госпоже окрестности.

Девчонка стиснула Эми крепче и одарила сияющей улыбкой, в которой явно читалось: «Ты нас выдала, так что давай-ка лучше подыгрывай». Вторая девочка поднялась следом, вся пунцовая.

Первая, не выпуская Эми из плена, широко взмахнула ладонью.

– Дом уже посмотрели, теперь покажем конюшню. Нравятся лошади? У нас их четыре: три кобылки и мерин.

Продолжая болтать о лошадях, она потащила Эми обратно к дорожке. Вторая девочка поплелась за ними, не поднимая взгляда. Катсуо и Минору молча смотрели им вслед. Прилипшая к Эми девчонка громко разглагольствовала до тех пор, пока сохэи не остались прилично позади. Спустя минуту вновь донесся звон оружия.

Девчонка наконец убрала руку с плеч Эми и закатила глаза с такой силой, что ее голова дернулась назад.

– И вот надо ж было тебе так подойти! Они ведь понятия не имели, что мы подглядывали, пока ты не решила постоять на виду.

– Я не понимала, что вы делаете, пока Минору меня не заметил, – то ли попыталась оправдаться, то ли признала свою вину Эми.

– Теперь придется искать новый способ за ними следить, – девчонка хмыкнула и, не замедляя шага, устремилась вперед по тропинке от дома на север. – Я, кстати, Рина. А это – Юи.

Она указала через плечо на свою напарницу – та безмолвно пялилась на Эми. Толстые очки увеличивали глаза Юи, делая ее взгляд еще более странным. Волосы у нее были до плеч – длины едва хватало, чтобы собирать их в положенный мико хвост, – а крошечная фигурка терялась в широких рукавах белого кимоно и просторных красных хакама.

– Когда ты приехала, мы были в школе, а потом Нанако запретила нам приходить на твой первый ужин здесь. – Снова закатив глаза, Рина заправила длинную челку за ухо. – Кто знает почему. Ее бесит, даже когда ветер дует не в ту сторону.

Судя по всему, Нанако вела себя грубо не только с Эми.

– Рада знакомству, – произнесла Эми, пользуясь первой паузой в болтовне девочки. – Я…

– Кимура Эми, – радостно перебила ее Рина. – Камигакари Аматэрасу, амацуками ветра, вестницы радости и весны, повелительницы вихрей и бурь. Мы знаем. Знали еще до того, как каннуши Фуджимото объявил, что ты останешься здесь до церемонии. Твое имя известно всем мико во всех храмах Аматэрасу.

Сзади донесся тихий голосок. Рина остановилась и фыркнула.

– Говори громче, Юи! Хватит шептать, тебя вообще не слышно.

Юи сцепила руки.

– А у тебя правда есть метка ками? – спросила она чуточку отчетливее.

Эми кивнула и прижала ладонь к груди.

– Да. Она появилась, когда мне было восемь лет, наутро после зимнего солнцестояния.

– А можно посмотреть? – засветилась от любопытства Рина.

– П-посмотреть? – изумилась Эми. О таком ее еще никто не просил. Разве Рина не заметила, что она и так жестом обозначила место – ровно над ложбинкой груди? – Она… э-э… не там, где можно… то есть было бы неуместно…

– Забей, – отмахнулась Рина и пошла дальше. – И каково это – быть камигакари? Могу поспорить, что легкотня, а? Тебя-то никто не заставляет работать, для этого ты слишком важная.

Эми неохотно зашагала за ней. Над тропинкой нависли раскидистые кроны деревьев, за которыми уже не ухаживали так, как в саду. Дом скрылся из виду, а ни один из сохэев так и не отправился следом. Вот тебе и стражи…

– Долго ли еще идти? – спросила Эми. – Конюшня ведь на землях храма?

– Конечно, – беспечно отозвалась Рина. – Прямо за поворотом. Знаю, тебе нельзя уходить с земель храма без сохэев.

Она резко свернула влево. Лес кончился, и за ним обнаружилась огороженная лужайка с простенькой конюшней. Присыпанную снегом траву щипали четыре лошади – две бурых, гнедая с темными чулками и черным храпом и, наконец, вороная с одним белым носком. Гнедая подняла голову и заржала; остальные невозмутимо продолжали жевать.

Рина подошла к деревянной ограде, а затем, прислонившись к ней спиной, устроила локти на верхней перекладине и усмехнулась.

– Так что, мисс камигакари, каково это – быть тобой?

Эми чуть не скорчила гримасу. Она-то надеялась, что Рина уже позабыла об этом вопросе.

– Почти как быть мико, но куда больше… ограничений.

– Вряд ли ограничения так уж плохи. – Рина пнула траву. – Тебя же вечно балуют, да? Красивые сохэи на побегушках, плюс всю работу выполняют другие мико, раз тебе нельзя напрягаться и рисковать здоровьем. Да брось. Как по мне – звучит очень даже круто.

Стараясь не хмуриться, Эми глянула на лошадей. Гнедая вернулась к трапезе, не обращая внимания на снег. Впрочем, становилось теплее, и к обеду он должен был растаять.

– Да, наверное, есть и свои преимущества, – пробормотала Эми.

– Камигакари надлежит хранить чистоту, – шепнула Юи, сцепив руки, – дабы получить силу и дух ками. Дважды в день омываться, медитировать до и после сна, есть лишь здоровую пищу, пить лишь очищенную воду. Камигакари должна сохранять непорочным как дух, так и тело, и прогонять злые, нечистые мысли и желания.

– Что, опять учебники зубрила? – буркнула Рина, глянув на Юи, а потом ухмыльнулась. – Нечистые желания, м-м? Значит, не стоит нам звать тебя подглядывать за сохэями. Они здесь всего неделю, а тренируются по два раза в день.

Эми вздрогнула; давние воспоминания всколыхнулись, стремясь прорваться наружу. Нет, она не станет сновать по кустам и подглядывать за тренировками сохэев. Однажды она уже допустила эту ошибку. Больше – никогда.

– Погоди, – задумчиво произнесла Рина. – То есть поэтому посланник из Шиона так носился с тем, что к тебе могут прикасаться только мико? – изумилась она с придыханием. – Мужчинам нельзя? Совсем-совсем?

Эми снова вздрогнула.

– Тебе запрещено прикасаться к парням? Серьезно? Погоди… значит, тебя никогда не целовали?

Не зная, как свернуть с этой темы, Эми покачала головой. Разумеется, ее никогда не целовали. Невинное, необходимое касание – например, когда Катсуо ее поймал, – считалось приемлемым. Понятно, что мужчина не осквернит камигакари кратким, безобидным соприкосновением, однако такое правило было необходимо, дабы уберечь ее чистоту.