Авторское кино

– Зигфрид, ты кто? – прошипел Лукаш Чермак.

– Я не совсем понимаю вопроса, Босс…, – пробубнил испуганный владелец синей кепки.

– Ты – осветитель, тупица! – глаза Лукаша полыхнули огнем. – Так будь добр, не лезть в мои взаимоотношения с актерами и сценарии моих фильмов!

Под крик режиссера, Корнелия извлекла из выбоины кухонной печи грецкий орех. Он был изящно расписан золотой краской с помощью кисти под растительный орнамент. Девушка быстро спрятала неожиданную находку в карман своей куртки.

– Арман – человек талантливый! Не чета вам всем! – продолжил Лукаш Чермак и тут же осекся, уставившись на жену. – Кроме тебя, моя дорогая. Ты вне всякой критики…

– А насколько задержится Арман? – спросила Корнелия, выдавив из себя тоненькую улыбку.

– Он будет завтра утром, – сказал режиссер, как отрезал. – Он знает, что Лукаш Чермак не прощает пренебрежения в работе…

Бросив эту фразу, режиссер окинул пристальным взглядом всю свою съемочную группу, члены которой поспешили вернуться к холодному супу в жестяных баночках. Одна Габи задержала на режиссере свой взгляд, в котором, как показалось Корнелии, на мгновение сверкнули злоба и воинственный вызов.

После завтрака Влад принялся подготавливать видеоаппаратуру, а Зигфрид – выставлять светодиодные панели. Сам Лукаш Чермак прохаживался между оператором и осветителем, поправляя в будущей локации фильма разные объекты. Режиссер очень хотел отснять материал, в котором героиня Корнелии, после душа, топит кухонную печь дровами. Он ходил и представлял, как в кадре на плечо девушки спадает влажная прядь, как в очаге начинают приятно потрескивать дрова, как на заднем фоне стоит большая кастрюля с поднявшимся тестом. Режиссер ходил по локации и злился, что камера не может передать аромат горящих дров, теста, сухих трав и этот прелый, терпкий запах от пола. Оставалось доводить до совершенства эмоции актеров. А для этого они должны были быть подлинными…

Спустя два часа Лукаш Чермак все еще снимал «реверс план» сцены на кухне. Оператор, по указке режиссера, раз за разом брал крупным планом то большую каменную печь, то Корнелию в вельветовом халате. Но Лукаша не устраивало выражение глаз его жены, которая, по мнению режиссера, смотрела на кухонный очаг слишком равнодушно, без должной теплоты и уюта. Корнелия снова и снова старалась угодить мужу, воздавая ему своим терпением за ту заботу и защиту, которой он одаривал ее в браке. К концу третьего часа затянувшаяся сцена, наконец, была снята.

Вечером, уставшая Корнелия пододвинулась поближе к очагу растопленного камина в гостиной комнате, чтобы высушить волосы, которые ей раз за разом, для съемок, мочила из ведра Габи. Теперь блондинка готовила за спиной у девушки свой спальный мешок. Рядом, в полумраке комнаты, разбавляемом светом очага и парой керосиновых фонарей, ходили Влад, Вислав и Зигфрид, решающие, кто из них будет спать поближе к камину. А на пороге комнаты с включенной камерой стоял Лукаш Чермак. Прячась в полутени, режиссер снимал, как его люди готовятся ко сну.

– Собачий холод, – пробурчала Габи, натягивая на себя второй свитер. – Я вряд ли усну этой ночью…

– Меня больше волнует этот страшный дом, чем холод, – сказала Корнелия, укладываясь в свой спальный мешок.

Рядом лежали рюкзак девушки и куртка с меховым воротником, которую муж купил ей во время поездки по Австралии около года назад. Корнелия вспомнила про дневную находку и извлекла из кармана куртки расписной грецкий орех. Слушая приглушенные мужские голоса у себя за спиной и треск поленьев в камине, девушка крутила необычный предмет в руках. Неожиданно, в его сердцевине что-то щелкнуло. Корнелия потрясла орех в руке и убедилась, что ей не послышалось – внутри, действительно, было что-то спрятано. Подумав с минуту, девушка надавила между расписных скорлупок и орех раскрылся. Внутри лежали аккуратно скрученная, убранная красной ленточкой записка и две перламутровых бусины. Усталость Корнелии и страх перед домом уступили место жгучему любопытству. Покрутив в руках бусины, девушка стала медленно разворачивать записку.

– Эй, что это у тебя там? – над Корнелией склонилась Габи.

– Ничего особенного, – неожиданно холодно сказала девушка и мгновенно спрятала находку в руку. – Нашла в кармане куртки старые леденцы от кашля…

Эпизод второй: «Нечто»

Над Карпатами быстро плыли рваные, кучевые облака, то скрывающие, то снова открывающие вид на месяц и звезды. Сон к Корнелии никак не шел. В голову лезли тревожные мысли, и девушка ворочалась внутри спального мешка, часто задевая спящего рядом мужа, который начинал ворчливо бормотать сквозь крепкий сон. За мутными стеклами окон гостиной шумящие от ветра деревья бросали свои зловещие тени на ветхий дом. Уткнувшись спиной в спальник своего мужа, Корнелия наконец немного успокоилась и стала дремать. И вот, к утру, когда камин почти потух, и комната стала выхолаживаться, прямо над головой девушки раздался тихий треск. Корнелия тут же проснулась, широко раскрыв глаза, и стала прислушиваться, но вокруг царила тишина, нарушаемая только тихим сопением спящих людей. Посмотрев на потолок, девушка снова закрыла глаза и стала дремать. Через какое-то время подозрительный скрип повторился. Убедившись, что ей не послышалось, девушка окончательно проснулась и привстала в спальном мешке. Она посмотрела по сторонам и убедилась, что ее муж и вся съемочная группа на месте. В это время, над потолком, меря пространство скрипучими шагами, что-то продолжало свое движение. Девушку тут же парализовал ужас, и она, не способная подняться или закричать, замерла, словно изваяние. Нечто остановилось и, судя по громкости звука, прыгнуло, затем, поскрипывая досками, снова продолжило свой путь по второму этажу. Вот странные шаги послышались уже на лестнице, и девушка почувствовала, как у нее на лбу проступает холодный пот. Незваный гость продолжал свой путь. Он был все ближе и ближе. Изогнувшись странным образом, Корнелия ударила ногами спящего рядом мужа. Лукаш Чермак сонно рыкнул и растерянно уставился на жену: