Обрыв. Остановка Элей

Мне стало стыдно перед всеми ними. Я, как ребенок, сбежала из дома и заставила всех троих меня искать, правда было непонятно, как именно они нашли меня, но лучше я подумаю об этом завтра. На сегодня с нас всех хватит вопросов и приключений тоже.

Одно я поняла точно, я пока не знаю, что я дальше буду делать со всем этим, что сейчас происходит в моей жизнь, но я точно не имею пока никакого желания вспоминать о своем прошлом. Может быть когда-нибудь позже, когда я окрепну, когда почувствую себя в безопасности и смогу понять, кто я такая, то я смогу вспомнить. Может быть даже запишусь на терапию, но пока я не хотела никаких воспоминаний, я наоборот, хотела сбежать от того, что недавно увидела в собственной голове.

Я поняла, что начала засыпать еще до того, как кромешная темнота вокруг меня закончилась. И где-то на обрывках измученного сознания, я все же подумала о том, что как странно устроен человеческий мозг. В моменты стресса он полностью блокируется от происходящего, ну или как можно больше абстрагируясь от него или начинает выдергивать из памяти негативные моменты, как будто все больше загоняя человека в апатию и негативные состояния.

Вот если бы в моменты стресса мозг по щелчку выдавал не «накопленный негативный опыт», а перекрывал его позитивными моментами, жизни людей становились бы намного проще, но загвоздка еще в том, что большинству из нас с детства внушали, что за счастье придется платить и его невозможно испытывать постоянно. Рано или поздно, все равно придет расплата и эйфория сменится болью.

Эти мысли были последними перед тем, как я осознала, что все-таки помимо того, что в моей жизни происходило что-то плохое, в ней было и что-то хорошее, что-то, что я надолго сейчас оставляю в прошлом и потом, позже, мне это когда-нибудь аукнется и об этом все равно придется вспомнить.

Энрике

Давно он так сильно не нервничал и давно он не включал свои «актерские способности» и талан рассказчика на полную катушку.

Можно сказать, что это было по-своему страшное зрелище.

Огромная машина стоит посередине пустынной площадки и возле нее лишь маленькая, хрупкая фигурка сидит прямо на земле. Голова откинута, ноги полусогнуты, глаза зажмурены. Она даже не услышала, как они подъехали, не отреагировала на хлопок двери, на его приближение.

Ее лицо было еще влажным от недавно пролитых слез, губы сжаты в плотную линию. Когда он позвал ее и она открыла глаза, то ее взгляд был таким, как будто она не видит его, а смотрит сквозь него. Такие обреченные и измученные глаза, как будто ей все безразлично. То, что она сидит на земле, одна, в темноте, то что она не слышит ничего вокруг, то что он стоит над ней, над такой маленькой и при желании, за ее своеволие, может просто свернуть ей шею. Нет, все было гораздо хуже, человека с такими глазами не интересует даже жизнь. От понимания этого у Энрике внутри на какой-то краткий миг все похолодело и даже посетила мысль, что она все-таки сошла с ума.

Как ее только принесло в это место? Откуда она знает дорогу? Судя по высоте, вполне подходит для той, с которой ее могли скинуть, правда к краю он не подходил, но место здесь безлюдное и добраться не так-то просто. Неужели ее принесло сюда именно поэтому?

Она все-таки заговорила и взгляд становился осознанным, но она поставила его в тупик, когда задала вопрос об избиении. Энрике ориентировался на ходу. Он уже начал раздумывать о том, что нужно буде рассказать ей какую-нибудь историю про несчастную любовь. Любовь ведь часто является поводом для бегства, но он думал о том, чтобы придумать, что-нибудь менее жестокое, но учитывая ситуацию, больше ему в голову ничего не пришло.

Пришлось постараться, чтобы не отводить взгляд, когда он все это ей рассказывал. От части Энрике и сам верил, что это правда. Синяки-то у нее вот уж точно не от похода к косметологу появились…

Так искусно врать он учился несколько лет, пока работал на главу одного из картелей в Мексике, именно там он и постиг это умение, может быть профессионал бы и понял, что он лжет, но точно не девочка, которая находится в полубредовом состоянии и одному только Богу известно, что там твориться в ее голове.

Судя по ее реакции он хорошо справился со своей задачей, она поверила или и правда, это был не первый раз, когда ее избили. Как бы там не было, а в ее жизни явно есть, что-то такое, о чем она вспоминать не хочет и Энрике не мог ее за это винить.

Только одно ему не понравилось, она его боялась. Он видел недоверие в ее глазах, каждый раз, когда он дотрагивался до нее, он надеялся, что своим ласковым отношением он быстрее добьется ее доверия, но не вышло. И снова он не мог ее в этом винить, учитывая воспоминания об избиении, значит, у нее есть причины не верить людям. Глупо было думать, что будет иначе.

Однако Энрике все-таки ловил себя на мысли, что он не хочет, чтобы ей снова было больно, он не хочет оставлять ее здесь, скидывать с себя этот груз. Напротив, когда он предложил ей свою защиту, эти слова были искренними. Он сам не мог понять почему, но он говорил правду. Он все еще был готов помочь ей.

Даже если она окажется всего лишь обычно шлюхой, это не имеет значения. Ни один человек не заслуживает того, чтобы с ним поступили так, как с ней. Хотя, если допустить мысль о том, что она могла оказаться такой же, как сам Энрике, из этих же кругов, то да, в этом случае это было возможно, но он не мог заставит себя разглядеть в ней ни бандитку, ни полицейского.

Слишком нежные руки, слишком женственное, хоть и подтянутое тело и умный, проницательный, но при этом добрый взгляд. Взгляд людей его круга, даже у женщин, в нем видно борьбу, видно опасность, видно то, что человек на самом деле является хищником. В ее же взгляде он этого не увидел. Ум, упрямство, возможно мудрость, но точно в нем не было того хищного блеска, который он слишком много и часто видел у других.

После того, как он уложил ее в постель и оставил с ней Хиру, Энрике спустился вниз.

Кажется, придется еще на день отложить их отлет. Этот ее незапланированный побег и то, что есть вариант, что она повредила ребра, его совершенно не радовали, но еще день они могут подождать.

– Я смотрю ты совсем размяк, старик! – Тут же поддел его Тео, когда Энрике вошел на кухню.

Рик одарил его недовольным взглядом и промолчал. Даже он на сегодня уже наговорился.

– Я вот все равно не понимаю, чего ты с ней так носишься? Да, мордашка симпатичная и фигурка ничего, но она того стоит?

– Стоит или нет не тебе решать. – Спокойно ответил Энрике и налил себе скотча.

– Ты все-таки в благодетеля играешь или она тебе и правда так сильно нравится?

– Тебе какое дело?

– Мне?! Мне как раз такое, что я должен понимать насколько глубоко ты решил в это вляпаться и в случае каких-нибудь неожиданностей, допустим, если за ней придут, чьи спины мне нужно будет прикрывать. Только твою и Абеля или и ее тоже?

Тео явно был очень недоволен складывающейся ситуацией, но Энрике не мог понять, что именно так задевает его друга. Он не в первый раз нашел себе подружку, да с этой чуть больше хлопот, но не настолько, чтобы каждый раз его спрашивать об одном и том же.

– Я что-то не пойму, с какого момента ты начал так зорко следить за моей личной жизнью?! – С нажимом спросил Энрике.

– С того, когда ты решил этот балласт взять себе! Она явно отсюда, такую дорогу просто так она бы не проделала. Смогла взять машину, выйти из дома незаметно, да просто сбежать. Позволила себе это! И вместо того, чтобы понять, что у нас из-за нее непременно будут проблемы и сдать ее в психушку, ты выдумываешь целую историю и все равно тащишь ее с собой!

Энрике застыл от такого гневного монолога и внимательно посмотрел на друга. Нет, ревностью здесь вряд ли пахнет, Тео слишком холоден для таких вот влюбленностей с первого взгляда, но эта девочка ему и правда поперек горла стоит и Энрике это не нравилось.

– Остынь, Тео! – Резко осадил его Энрике. – Она поедет с нами и это не обсуждается. Никто за ней не придет, если бы ее хотели найти, уже бы искали, а пока, что-то ее фотографии на каждом столбе не висят и в полиции тоже, а если за ней и придут, то ты будешь прикрывать те спины, которые скажу я и это не обсуждается. Это ясно?!

– Ясно! – Все с той же злостью ответил Тео и уже хотел уйти, когда Энрике его окликнул.

– Я не понимаю, с чего это такое отношение к простой девчонке?

– Не знаю, но я тебе говорю, у нас из-за нее будут большие проблемы, я это чувствую! Такие, как она это всегда одна большая проблема, как «баба на судне».

– Засунь эти мысли себе в задницу и прекрати постоянно говорить об этом, иначе в том, что может произойти, мне придется обвинить тебя!

– Как знаешь, но потом не говори мне, что я не предупреждал!

Возможно и стоило задуматься над его словами и подробнее проанализировать ситуацию, но Энрике не хотел. И вдобавок его бесило, что его секарио так настойчиво говорить ему, что делать, а чего не делать и то, что он спрашивает будет ли он прикрывать ее спину. Что-то Энрике не помнил, в какой это момент он давал ему право самому выбирать, кого он будет прикрывать.

Да, они с Тео были старыми друзьями, но бизнес есть бизнес и тем более работа, есть работа, а Энрике не привык, чтобы его приказы оспаривались или чтобы кто-то, даже Тео, влиял на принятые им решение.

Пока что за столько лет, ни одному из них, кто был с ним рядом с самого начала особо пожаловаться было не на что. Они быстро поднимались и Энрике был уверен, что поднимутся еще выше, только нужно время и где-то найти толковых людей, но на сегодняшний день всем в этой компании было хорошо и Энрике не был намерен менять иерархию или руководствоваться чьими-то домыслами.

Он заслужил право делать так, как пожелает и делать то, что он хочет с той, с кем он хочет и даже Тео не будет влиять на это решение.

Кира

Видимо я снова была под действием какого-то успокоительного укола, потому что проснулась я только ближе к обеду. Хира была в комнате. Почти сразу пришел Абель.

– Как себя чувствуешь? – Спросил он, присаживаясь рядом.

– Как с похмелья. – Голова и правда раскалывалась.

– Тогда поспи еще пару часов, станет легче.

– Нет, я в душ.

– Что-нибудь помнишь про вчерашнюю вылазку?

– Все помню. – Устыдилась я.