За пределы атмосферы

– Меня зовут Михаил Степанович, я по линии главного управления, курирую программу изучения факторов профессиональной вредности. Простите, мы бы могли сегодня встретиться? Если вы ничем не связаны. К вам будет два рабочих вопроса.

– Собирался встретиться с товарищами. А-а, приезжайте!

Перезвонить еще одному безносовскому милиционеру. Пусть догоняет. Отдать бумажку? Уже в Ужове? Ладно, подождем. Действительно – десяти минут не прошло, как раздался треск мотоциклетного мотора. Весь затянутый в байкерские доспехи парень, милицейская принадлежность которого едва угадывалась, жестом курьера из старого советского фильма подал Амелину прозрачную папку-файл с тонкой пачечкой бумаги и умчался в солнечно-яркую, золотую зимнюю белизну, унося на седле лейтенанта Лёху Загребина. Хорошо, хоть документы не выхватил из-под носа. Там еще есть над чем подумать.

До городка, бывшего ЗАТО, двадцать три километра. Только-только хватило разобрать почерк инспектора безносовского РОВД Томилина Сергея Константиновича. Факты лейтенант Томилин сообщал и вправду неординарные.

«…преследуя предполагаемого убийцу, который уходил от погони на мопеде марки “Рига” госномер ЛЕВ 19–89, на служебном автомобиле доехал до 63-го км автодороги Санкт-Петербург – Ручьи, где след мопеда свернул в лес. Сообщив по служебной связи, оставил автомобиль и продолжал преследование пешком. След привел к колодцу, частично скрытому дерном и ветками, которые не выдержали моего веса при приближении к краю. Очутившись в колодце, я обнаружил мопед “Рига” с указанным госномером. От колодца продолжал преследование по бетонированному подземному коридору, ориентируясь на отсветы, замеченные мною в одном из двух его направлений. Отдав приказ “бросай оружие, стрелять буду” и сделав один предупредительный выстрел, я продолжал движение, но отсветы, предположительно от карманного фонаря, погасли, и злоумышленник затаился в темноте. Примерно в полутора километрах от колодца (расстояние оценил по времени прохождения, около 15 минут) увидел в стене слева по ходу вертикальную щель от пола до потолка, шириной примерно сантиметров двадцать, которая закрылась на моих глазах. При ощупывании, простукивании стены и т. п. пустоты или запорных устройств ворот и т. д. обнаружено не было. В выступе стены рядом с местом, где было замечено закрывание щели, обнаружил металлическую вставку, находящуюся под напряжением, т. к. дотронувшись до нее, испытал электрический удар. Вставка имеет выбитое в металле изображение замкнутой кривой сложной формы, похожее на цифру 8, лежащую горизонтально».

Далее шло описание попыток взломать эту металлическую вставку. Томилин вернулся к мопеду, взял сумку для инструмента, подвешенную к седлу, и пробовал действовать отвертками и чеканом, имевшимися там. А напоследок попробовал прострелить металл. Инструменты, как гласил рапорт, не оставили на нем даже следа, а пуля при выстреле в упор сделала лишь маленькую, глубиной меньше миллиметра, круглую вмятину.

Добросовестный лейтенант осмотрел коридор и дальше таинственной вставки. Дошел до места, где на полу скопился слой воды около пяти сантиметров толщиной, и, «не имея непромокаемой обуви, не пошел дальше. До этого места все стены осмотрены внимательно, никаких дверей, ниш, необычных устройств, табличек и т. п. не замечено. На полу имеются металлические, на вид стальные полосы, предполагаемое назначение – рельсы, а также вбиты вертикально стоящие круглые столбики толщиной около 2–3 см, между которыми натянута проволока толщиной около 3 мм. Перекусить проволоку кусачками, взятыми из сумки, находившейся при мопеде, оказалось невозможно: режущие кромки кусачек при попытке перекусывания деформировались, на проволоке не осталось даже следа. Похожая проволока уходит в стену коридора там, где было замечено закрывание щели. На залитом водой участке видимый характер коридора сохраняется.