Воскрешение Лазаря и Вход Господень в Иерусалим. Антология святоотеческих проповедей

Что касается подлинных творений древних святых отцов, посвященных обоим праздникам, то здесь следует прежде всего указать:

гомилии на воскрешение Лазаря преподобного Ефрема Сирина (произнесена в середине IV столетия), святителя Амфилохия Иконийского (последняя четверть IV столетия), святителя Иоанна Златоуста (около 390 года), святителя Петра Хрисолога (вторая четверть V столетия), преподобного Исихия Иерусалимского (первая половина V века), святителя Андрея Критского (первая половина VIII столетия), святителя Климента Охридского (конец IX – начало X века);

гомилии на Вход Господень в Иерусалим святителя Иоанна Златоуста (в корпусе его Толкований на Евангелия от Матфея – 390 год и от Иоанна – 391 год), святителя Прокла Константинопольского (вторая четверть V столетия), святителя Софрония, патриарха Иерусалимского (30-е годы VII века), святителя Фотия, патриарха Константинопольского (70-80-е годы IX века), святителя Григория Паламы (50-е годы XIV столетия), святителя Климента Охридского (конец IX – начало X века), святителя Кирилла Туровского (вторая половина XII века).

Некоторые из перечисленных здесь проповедей публикуются в этой книге.

Многочисленные значимые слова на оба праздника принадлежат и святым отцам нового и новейшего времени. Для публикации в этом томе выбраны проповеди святителей Феофана Затворника, Игнатия (Брянчанинова), Луки (Войно-Ясенецкого).

Конечно же, далеко не все из важнейших святоотеческих проповедей, посвященных событиям воскрешения Лазаря и Входа Господня в Иерусалим, переведены. Но вместе с тем русский читатель сегодня может достаточно полно познакомиться со святоотеческим гомилетическим наследием, касающимся двух этих тесно взаимосвязанных друг с другом церковных торжеств.

В каждой из святоотеческих проповедей, посвященных воскрешению Лазаря и Входу Господню в Иерусалим, оба события рассматриваются как бы с различных углов зрения. Их значение раскрывается перед нами то в плане богословском, то с точки зрения нравственно-аскетической. Святые отцы в своих гомилиях то призывают нас к радости и торжеству, то настраивают на покаяние, исправление грехов и духовных ошибок. Такое многообразие подходов к событийному ряду и внутреннему содержанию обоих праздников позволит читателю этой книги многосторонне и всякий раз по-новому избегая однообразных мыслей и повторов, двигаться от одной святоотеческой проповеди к другой и при этом находить для себя нечто новое, по-хорошему неожиданное, духовно и нравственно вдохновляющее.

И пусть многие из этих гомилий покажутся несколько архаичными, как бы вышедшими из глубины веков и потому очень непростыми для восприятия. Этим не нужно смущаться. Ведь Истина, которая в них сокрыта, всегда предельно актуальна, современна, едина и единственна.

Что же это за непреходящая Истина? Здесь, наверное, было бы уместно припомнить весьма точную формулировку, которую некогда предложил – в качестве подсказки при ответе на этот вопрос – архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской). Он напоминает нам известный евангельский эпизод суда над Господом и приводит слова римского прокуратора Пилата, которые тот с сомнением и недоумением произнес от лица умирающего, уходящего в прошлое древнего язычества, на смену которому властно приближалась новая и непреходящая эпоха христианской Церкви. «Что есть истина? (Ин. 18: 38) – спросил Пилат у стоящей перед ним Истины». Очень точно! Ведь Истина, о которой столь скептически высказывается Пилат, ставя под сомнение саму возможность ее существования, стоит перед ним. Тем самым евангельская Истина – это даже не учение Господа, не благая весть о Нем, но Он Сам – Христос. Истина и есть Тот, Который сказал о Себе: Я есмь путь и истина и жизнь (Ин. 14: 6)… Именно она, эта Истина, которая есть Сам Христос, и сокрыта в непреходящем и никогда не устаревающем Священном Предании Церкви: в том числе и в святоотеческих проповедях на праздники воскрешения Лазаря и Входа Господня в Иерусалим…

Победа Христа над адом и чудо воскрешения Лазаря: взаимосвязь событий

На протяжении нашей продолжительной подготовки к встрече Пасхи, длящейся все долгие дни Великого поста и Страстной седмицы, пожалуй, именно в праздник воскрешения Лазаря особенно ясно ощущается, что Воскресение Христово уже на пороге. Ведь победа Господа над адом, откуда исшел оживший Лазарь, является как бы «первой ласточкой» той близящейся триумфальной и окончательной победы Христа над сатаной, когда уже Он Сам восстанет от смерти, даруя спасение всему человеческому роду.

Тогда запоры врат, ведущих в мрачное царство смерти, разрушатся, свет Христова присутствия проникнет в самые темные и неприступные адские глубины, слова Господней истины и надежды прозвучат под мрачными сводами и властная сила Божественной благодати выведет отсюда души всех уповавших на скорый приход своего Спасителя.

По убеждению древних святых отцов, победа Христа над адом была предопределена таинственным Божественным Небесным Советом, совершившимся в недрах Пресвятой Троицы. Здесь Отец, Сын и Святой Дух согласно изрекли Свою единую волю о спасении человеческого рода и о скором поражении жестокого и враждебного ада, неправедно удерживающего в своих недрах не только грешников, но и праведников: ветхозаветных пророков и святых, благочестиво поживших на земле верующих Ветхого Завета, безвинных младенцев. Итак, победа над адом приуготовляется – в преддверии Воплощения Христова – Богом Троицей. И она должна осуществиться посредством Крестной Жертвы Сына Божия, через Его сошествие во ад и поражение Им самого диавола. Святитель Петр Хрисолог в одном из своих «Трех слов о Лазаре, воскрешенном из мертвых» рисует перед нами удивительную и возвышенную картину этого Небесного Совета. Он даже приводит как бы монолог Сына Божия, обращенный в недрах Пресвятой Троицы к Богу Отцу. Слово изъявляет готовность умереть за нас ради спасения человеческого рода, ради победы над адом, несправедливо властвующим над всеми людьми – не только над грешниками, но и над праведниками. Этот монолог Бога Слова видится святителю Петру так. «Сын, пребывающий в недре Отчем» говорит: «Отче, справедливо, если темница, находящаяся во аде, содержит не невиновных, но виновных, если мучение томит не праведников, но неправедных. Но до каких же пор за преступление одного человека, за грех одного Адама, этот поглотитель плоти и мучитель [ад] не прекратит, жестоко нападая, влечь к себе патриархов, пророков, мучеников, исповедников, дев, вдовиц, мужей и жен, поживших в чистоте супружества, людей любого возраста и обоих полов, и даже младенцев, не знающих добра и зла? Отче, пусть умру Я, дабы все не умирали. Я [Сам] отдам долг Адама, чтобы через Меня пожили в Тебе те, которые умерли ко аду через посредство Адама. Отче, по слову Твоему, Я пролью Мою Кровь, чтобы Твое творение возвратилось к Тебе. Пусть угодная Тебе цена Моей Крови сделается искуплением за всех умерших».

Сошествие Христа во ад – осуществленное намерение Сына спасти из глубин преисподней всех праведников – имело свою долгую и таинственную предысторию, некие «подготовительные этапы», которые и заложили основание победы. Одним из таких важнейших этапов святым отцам видится воскрешение Лазаря. Древние церковные писатели вспоминают о ветхозаветной эпохе, когда власть ада над умершими была поколеблена пророками, воскрешавшими умерших. Преподобный Исихий Иерусалимский приводит в своей проповеди на четверодневного Лазаря горестные жалобы самого ада: «Видно, исчез жезл моей тирании над людьми. Обветшала моя тюрьма смерти. Илия удалился, отняв моего мертвеца, чтобы доставить радость женщине (см. 3 Цар. 17: 23). После Илии, когда пришел Елисей, два раза устраивал он у меня кражу мертвецов (см. 4 Цар. 4: 35; 13: 21)».

А затем уже и Сам Господь Иисус Христос, полагая начало новому – евангельскому – этапу в деле победы над адом, также воскрешает мертвецов: сына Наинской вдовы (см. Лк. 7: 11–16), дочь Иаира (Мк. 5: 22–23, 35–43; Лк. 8: 41–42, 49–56), еще более расшатывая прежнюю власть и силу преисподней.

Эти чудеса, конечно же, удивительны, однако, по убеждению древних церковных писателей, они все же уступают величию чуда воскрешения Лазаря. По мысли святителя Петра Хрисолога, воскрешения сына Наинской вдовы и дочери Иаира совершались Господом, когда смерть лишь начинала вступать в свои права над умершими: в них еще не действовало тление, не начиналось разложение тел. Но с Лазарем было не так: он пролежал во гробе четыре дня, и тление полностью его охватило. Тем самым воскрешение Лазаря, по выражению святителя Петра, есть подлинное «знамение знамений, сила сил, чудо чудес». К моменту своего воскрешения Лазарь целиком находился во власти смерти и ада. Именно поэтому в проповеди преподобного Исихия Иерусалимского сам ад очень горько жалуется на воскрешение Лазаря так: «теперь же Этот [Христос], более жестокий, пришедший на помощь мертвым, выступил против меня войною, призывая как живых уже сгнивших мертвецов, и отныне нависла надо мной угроза более не властвовать даже над гниющими трупами, ибо украден у меня мертвец, которого я подверг тлению. Торжествует надо мной четверодневное тело, которое в погребальных одеяниях устраивает хоровод вместе с живущими. Отныне попран я, когда вместе с погребальными пеленами убегает от меня умерший. Кто теперь будет бояться меня, побежденного гниющим мертвецом и ставшего как бы неким охранником сданных на хранение покойников?»

Вместе с тем все эти три совершенные Господом воскрешения как бы взаимно друг друга дополняют. Преподобный Ефрем Сирин обращает внимание на то, что трое воскрешенных принадлежали трем различным возрастам: отроковица, юноша и мужчина. Поэтому они символически знаменуют собой различные «возрасты», все эпохи, этапы существования человеческого рода: «древних», «средних» и «последних» людей, от Адама и до конца времен. И вот теперь для них, живших на земле во все эпохи ее существования, уготовляется – силой победы Господа над смертью – единая судьба: по образу тех отроковицы, юноши и мужа воскреснуть в день Страшного суда для вечной жизни.

Воскрешения, которые совершал Господь Иисус Христос, должны были не только подготовить Его собственную победу над адом, но и даровать залог всеобщего будущего воскресения. Именно ради этого, по словам преподобного Ефрема Сирина, «Сын, воскрешающий мертвых, посылается Всевышним немногими примерами проповедать человеческому роду воскресение». И конечно же, наиболее яркий пример и прообраз такого грядущего всеобщего воскресения – Лазарь. Именно он, чье тело начало уже гнить и разлагаться во время четырехдневного пребывания во гробе, будучи воскрешен Христом, стал живым свидетельством: Господь в силах оживить тела, подвергшиеся любой степени тления, в том числе и тех, кто, издревле пребывая во гробах, чают будущего воскресения. Так, по словам преподобного Ефрема, посредством Лазаря Христос «в одном мертвеце дал всему миру прообразование [всеобщего] воскресения; и в области мертвых водрузил знамение жизни. Сперва попустил тлению коснуться умершего, и только потом приходит воздвигнуть его, чтобы смердение его уверило всех в его смерти, а возвращение к жизни – в общем воскресении». Преподобный же Исихий подчеркивает, что в своем воскресении Лазарь сделался «уверением» того, что Господь в конце времен окажется способен – подобно некоему горшечнику, лепящему сосуды из глины, – вновь с легкостью вылепить из праха земного наши тела и их оживотворить. Интересно, что используемое преподобным Исихием слово «уверение» перекликается с текстом нашего богослужебного тропаря праздников Лазаревой субботы и Входа Господня в Иерусалим. Здесь также говорится о том, что Спаситель подает нам – посредством совершенного Им воскрешения Лазаря – надежное «уверение» в нашем будущем всеобщем воскресении: «Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже…»

Вернусь к сказанному выше. Воскрешение Лазаря, прообразуя всеобщее будущее воскресение, в то же время является одним из важных этапов на пути к победе Христа над адом. По мысли святых отцов, Лазарь сам является живым прообразом, преддверием и даже неким началом скорого Воскресения Христова. Как говорит в своей «Похвале Лазарю четверодневному» святитель Климент Охридский, «Лазарь – первый прообраз трехдневного Воскресения Христова!.. Вот воскресение Лазаря, произошедшее на четвертый день после его смерти, как плод приносит Христово Воскресение, произошедшее на третий день».

Кроме того, по убеждению того же святителя Климента, сойдя во ад, Лазарь продолжил начатое здесь святым Иоанном Предтечей дело проповеди о Христе. Ведь Предтеча, сойдя во ад после своей казни, не перестал свидетельствовать о Господе. Теперь же вместе с Иоанном в преисподней проповедовал Христа и друг Спасителя Лазарь – перед всеми теми, кто был готов услышать слово истины. Как учит святитель Климент, «Лазарь – второй предтеча для тех, кто сидит во мраке и сени смертной!.. Лазарь… является тем, которые сидят „во тьме и сени смертной“ (ср. Ис. 9: 2), возвещая Светодателя и Спасителя Христа».

Именно потому чудо воскрешения Лазаря и является самым последним, финальным этапом на пути к вступлению Христа в последнюю битву с адом, в сражение, которое вскоре развернется на территории преисподней и где Победителем, конечно же, окажется всемогущий Бог. По мысли святых отцов, этот последний этап – воскрешение Лазаря – в истории нашего Спасения оказался очень важным. По убеждению святителя Петра Хрисолога, не только конечное поражение ада силой сходящего в него Христа, но даже и само воскрешение Лазаря было предопределено на Совете Пресвятой Троицы о спасении человеческого рода. Так, по мысли святителя Петра Хрисолога, именно «внимая» небесному монологу Бога Слова о Его готовности – ради победы над жестоким адом – умереть за мир, «Совет всей Троицы» не только «заповедал аду повиноваться Христу и отдать всех умерших», но и «повелел… Лазарю выйти [из гроба]». В связи с этим святитель Петр обращает наше внимание на следующее: мы помним, что, воскрешая Лазаря, Господь молился Отцу; при этом Он произнес: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня (Ин. 11: 41). Так что же такое услышал от Сына Бог Отец? По убеждению Хрисолога, Он как раз услышал тот самый «монолог» Своего Сына о Его готовности умереть за мир и в ответ с любовью явил Свою единую с Ним общетроичную волю о спасении человеческого рода и о победе над адом. При этом Отец благословляет Своим единым с Сыном благословением и саму эту победу, и подводящее к ней чудо воскрешения Лазаря. Итак, произнося: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня, Сын благодарит Отца за то, что теперь Они совершают – единым общетроичным действием – спасение человеческого рода, готовят победу над жестокой и несправедливой по отношению к праведникам преисподней, над владычеством и оковами смерти. Эти сила ада и власть смерти начали сильнее всего колебаться именно сегодня, в день, когда Отец, Сын и Святой Дух Своим Божественным могуществом воскресили уже гниющего четверодневного мертвеца, освободили от оков удерживаемого жестоким адом праведника. В этом, по убеждению святителя Петра, и «есть причина, ради которой Сын восклицает: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня (Ин. 11: 41)»…

Именно поэтому преподобный Ефрем Сирин описывает приход Христа на кладбище, к месту погребения Лазаря, как некое первое вступление Спасителя в царство мертвых: и теперь это царство начинает рушиться – силой воскрешения Господом четверодневного мертвеца. Это как бы первая стычка Господа с адом, разведка боем, сразу же приносящая Христу Его первую победу. А вслед за ней – спустя всего неделю, в «субботу преблагословенную» – развернется уже самая настоящая битва Искупителя с преисподней. Тогда настанет полное торжество Христа над адом, выводящее оттуда всех праведников и дающее человеческому роду твердую веру во всеобщее воскресение. Итак, по словам преподобного Ефрема, Господь «пошел ко гробу Лазаря… и увидел крепкий город смерти, где тысячи мертвецов. Высоки стены этого царства мертвых, никто из живых не мог перейти через них; врата тьмы заключены для всех мертвецов; крепкие наложены запоры, чтобы никто из вошедших не мог выйти вон. Полон погребенных мертвецов этот великий город; неодолима эта твердыня смерти; нет туда доступа воскресению. Тысячи умерших входят, но не выходит ни один. Смерть уверена, что никакой исполин не овладеет ее областью. И слово о жизни далеко от этого города заключенных; пленники из всех поколений теснятся в чертогах смерти. Связанные, заключенные, пребывают они во тьме. Но вдруг при бездне, полной узников, предстало воскресение: Господь извел из нее одного – и подал тем надежду всем»…

Причины чуда воскрешения Лазаря: святоотеческое понимание

Говоря о тесной духовной взаимосвязи воскрешения Лазаря и победы Христа над адом, святоотеческая традиция перечисляет и иные, также весьма важные, причины совершения Господом этого чуда.

Во-первых, святые отцы говорят о чуде воскрешения Лазаря как совершаемом Христом в преддверии Его страданий – ради учеников. Зная, что апостолы вскоре увидят Его в бессилии висящим на Кресте, Господь хотел показать им – посредством чуда воскрешения Лазаря – Свое Божественное всемогущество. Он желал таким образом укрепить в апостолах веру в Себя как в Сына Божия. Святитель Иоанн Златоуст говорит об этом так: «Спаситель, много и часто беседуя с учениками о Своем страдании, видел, что они цепенеют и ужасаются таких слов, считают предуказываемое страдание более следствием слабости, нежели Домостроительства, колеблются еще человеческими суждениями и трепещут. Поэтому, когда уже приближается страдание и готов водрузиться Крест, Он воскрешает умершего Лазаря, чтобы самым делом научить учащихся, что Крест и смерть не следствие слабости, чтобы убедить присутствующих, что Он повелевает смертью и вызывает душу, отрешившуюся от земных уз». Господь «предначертывает на Лазаре Свое трехдневное Воскресение… в преддверии Креста ослабляя надлежащим образом страх учеников и показывая, что дарованное Им другому легко будет осуществлено Им и для Себя Самого…». А святитель Петр Хрисолог подчеркивает: «[Господь] знал, что они [апостолы] будут так угнетены бременем страдания, что в них не останется ничего: ни жизни, ни веры, ни света – все [в них] почти помрачится ночью неверия. И для того [Он] продлил смерть Лазаря даже до четвертого дня, и попустил ей действовать в нем даже до смрада, чтобы ученики не имели сомнения, что [и Сам] Господь может по трех днях воскреснуть невредимым. Чтобы, когда они увидели раба, уже смердящего, воскресшим по четырех днях, то уверовали бы, что Тот, Кто таким образом возвратил к жизни другого, может легко возвратить жизнь и Самому Себе».

Во-вторых, по мысли святителя Андрея Критского, Господь хотел явить Свое Божественное всемогущество – посредством воскресения Лазаря – еврейскому народу, в том числе и враждовавшим против него иудейским старейшинам. Он воскрешает четверодневного, уже начавшего разлагаться мертвеца, показывая, что, хотя они Его и распнут, Он властен воскреснуть даже на третий день после смерти.

В-третьих, по словам преподобного Ефрема Сирина, Господь воздвигает из гроба Лазаря еще и ради того, чтобы делом и чудом подтвердить истинность учения о грядущем всеобщем воскресении мертвых. Как говорит преподобный Ефрем, «на умершем Лазаре, который уже смердел, угодно Ему показать могущество Свое, что действительно воскрешает Он мертвых, а не словом только проповедует воскресение».

В-четвертых, Спаситель избирает для совершения чуда именно Лазаря потому, что тот был известным человеком, знакомым очень многим жителям Вифании, и не только Вифании, но и Иерусалима. Если бы Господь избрал кого-либо малоизвестного или же вообще кого-нибудь из давно умерших древних праведников, Он бы не обрел в сердцах жителей Иерусалима такой сильной веры и не вызвал бы такого возмущения и смущения иудейских старейшин. Как говорит об этом, например, преподобный Ефрем, «не кого-либо из отдаленных или из давних родов воскресил Он, чтобы не могли ближние усомниться и спрашивать: „Кто он и чей он сын?“ Если бы воскресил Он Сифа, или Еноса, или самого Адама, то можно было бы сомневаться в их воскресении, потому что никто их не знал. Напротив того, воскрешает мертвеца современного, о котором известно было, чей он сын, чтобы те самые, которые предавали его погребению, стали свидетелями и его воскресения».

Наконец, в-пятых, Он, конечно же, совершает это чудо по любви к Своему другу Лазарю и к его сестрам. В связи с этим святитель Андрей Критский восклицает: «Кто столько блажен, что любим Христом, Который есть Сама Любовь? И что удивительного, если и жены, мужи по духу, любимы были Тем, Который пришел всех призвать к Себе? Он так сильно любил их, что и чудо, сотворенное над братом их, отличил величием действия в сравнении с прочими чудесами». Спаситель совершает чудо также и в ответ на живую и исполненную надеждой веру Марфы и Марии во Христа как в Сына Божия. Ведь по словам того же святителя Андрея, «ясно проповедав», что Господь есть «Христос, Сын Божий, грядущий в мир (Ин. 11: 27)… [Марфа] заключила в один ответ все богословие и все Домостроительство спасения».

Христос вдали от Иерусалима: известие о болезни Лазаря

Итак, к моменту смерти Лазаря Господь находился на большом расстоянии от Иерусалима, вне пределов Иудеи. По убеждению святых отцов, предвидя болезнь и смерть Своего друга, Спаситель нарочно пребывал вдалеке от Иерусалима, чтобы дать время смерти вступить в абсолютную власть над умершим. Слыша известие о болезни Лазаря, зная – по Своему Божественному всеведению – о времени его кончины, Господь медлит с приходом в Иерусалим. Почему же Он так поступает? Ради того, чтобы совершаемое Им чудо было еще более удивительным. Прежде Христос воскрешал только что умерших людей, тех, чьи тела еще не подверглись действию тления, – дочь Иаира и сына Наинской вдовы, теперь же Он намерен воскресить четверодневного мертвеца. При этом чудо воскрешения пролежавшего несколько дней во гробе мертвеца должно было оказаться для его свидетелей еще и явным предзнаменованием того, что Господь по Своему всемогуществу так же сможет Сам восстать по трех днях из гроба. Как говорит святитель Иоанн Златоуст, «теперь же Он нарочито ожидает его смерти, и долго медлит, и с намерением откладывает Свое прибытие, чтобы показать победу над смертью прежде Своей [Собственной] борьбы со смертью; Он откладывает на три дня, для подтверждения действительности смерти…».

Готовясь совершить это чудо, Господь твердо знает – по силе Своего предведения – и то, что именно оно, возбудив к Нему еще большую ненависть со стороны Его врагов, окажется одной из главных причин ареста Спасителя, суда над Ним, казни Христа. Святитель Андрей Критский говорит об этом так: «Он знал, что по совершении этого чуда иудеи будут возбуждать и возмущать против Него народ, что Каиафа придет в бешенство и что Сам Он претерпит крестную смерть».

Святые отцы считают необходимым подчеркнуть, что Господь, пребывая в отдалении от Иерусалима по Своему человечеству, не имея возможности как человек оказаться рядом с другом во время его предсмертных страданий и кончины, в то же время как Бог, по Своему Божественному естеству, неотступно присутствовал подле Лазаря: ведь для Бога вообще не может быть никаких пространственных или временных ограничений. Спаситель поддерживал Лазаря в его страданиях, наполнял Его Своим Божественным присутствием, Божественной благодатью. Святитель Амфилохий Иконийский говорит об этом так: «Когда Лазарь естественным образом оставил жизнь, то Господь хотя не присутствовал в Вифании видимым образом, но Божеством присутствовал везде и все Собою наполнял». Поэтому промедление Христа никак нельзя считать признаком якобы присущего Ему равнодушия к страданиям и смерти любимого друга.

Теперь обратимся более подробно – в согласии с порядком евангельского текста – к святоотеческому изложению и истолкованию обстоятельств чуда воскрешения Лазаря.

Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, [где жили] Мария и Марфа, сестра ее. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была [та], которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими. Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен (Ин. 11: 1–3).

Как отмечает святитель Петр Хрисолог, Господь получает это известие от очень близких Ему людей. Сестры Марфа и Мария в послании к Спасителю настойчиво подчеркивают именно ту духовную близость, ту сердечную привязанность, которую имели друг ко другу Христос и Лазарь. Святые отцы не устают свидетельствовать о том, что Лазарь был настоящим и очень близким другом Христа, что их тесно связывала взаимная духовная привязанность, подлинная небесная любовь. Как говорит святитель Андрей Критский, «любимый [Лазарем и Христос его] любил. И справедливо. Любящих меня, – говорит, – я люблю (Притч. 8: 17)».

Итак, Марфа и Мария с предельной силой призывают Господа поскорее прийти к другу и помочь ему. Господь не следует их просьбе. Однако делает Он это не по равнодушию, а по еще большей любви к Лазарю, чем та, которую ожидают увидеть от Спасителя сестры болящего. Они ждут от Него лишь помощи во врачевании, но Господь готовит для возлюбленного величайшую славу воскресения. Как учит об этом святитель Петр, «говоря так, [Марфа и Мария] побуждают [Господа] проявить любовь, склоняют [Его] к состраданию. Но Христу предстояло большее дело, чем остановить болезнь – победить смерть; [потому-то Его] любовь склонилась не к тому, чтобы воздвигнуть любимого [от болезни], но чтобы возвести его из ада, приуготовив вскоре возлюбленному не исцеляющее недуг врачевание, но славу воскресения».

Иисус, услышав [то], сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий (Ин. 11: 4).

В каком смысле эта болезнь Лазаря должна принести славу Христу? Только ли потому, что благодаря будущей смерти Лазаря, за которой последует чудо его воскрешения, Господь приобретет бо?льшую известность и стяжает славу великого чудотворца среди жителей Иерусалима? Конечно же нет, отвечают нам святые отцы. Так святитель Андрей Критский подчеркивает, что Сын Божий приобретет через посредство смерти и воскресения Лазаря особую славу – «славу… Креста», ибо «слава Христова есть Крест». Кто же воздаст Господу эту славу? Его противники – иудейские старейшины. Именно они, иудеи, ставшие свидетелями этого чуда, «воздадут» Христу славу Его распятия: пригвоздят к Крестному Древу – из ненависти и из страха перед Его всемогуществом и известностью. При этом то, что будет им ложно казаться Его уничижением, позором, на самом деле окажется подлинным явлением предельной славы Господа: через Крест Он совершит дело нашего спасения, восторжествует над адом, воскреснет из мертвых.

Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря. Когда же услышал, что он болен, то пробыл два дня на том месте, где находился (Ин. 11: 5–6).

Зная, что Лазарь болен, что он при смерти, Господь медлит, давая смерти и тлению время полностью вступить в свои права. Он предвидит, что Лазарь вскоре умрет, и при этом ждет, чтобы настал его смертный час и чтобы им целиком овладело телесное разложение. Как говорит преподобный Ефрем Сирин, «Иисус медлил и дозволил тлению овладеть плотью, чтобы зловоние от мертвеца ясно свидетельствовало [затем] о [чуде] его воскресения». Согласны с ним и святитель Иоанн Златоуст и святитель Андрей Критский. Святитель Петр Хрисолог также настойчиво подчеркивает: «Когда же Господь услышал, что Лазарь болен, то пробыл два дня на том месте, где находился (Ин. 11: 6). Видите ли, как дает место смерти, как дает свободу гробу, как попускает явиться силе тления? Как ничего не отнимает у тления, ничего – у смерти? Как позволяет аду – да похитит, да влечет, да владеет? Как поступает так, чтобы погибла вся человеческая надежда и чтобы ее место заступило отчаяние? [Он поступил так,] потому что то дело, которое Он далее намеревался совершить, – Божественное, а не человеческое».

После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею. Ученики сказали Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда? (Ин. 11: 7–8)

Святитель Андрей Критский замечает, что эти слова учеников исполнены «малодушия, и в еще большей степени – неведения!» В учениках говорит их робость, слабость и нетвердая вера. Конечно, они страшатся не без причины, однако даже отдаленно не понимают подлинного значения того, ради чего Господь грядет на муку, которая Ему неизбежно грозит. А ведь, направляясь в Иерусалим, Господь не только готовится пойти на верную смерть, но и желает, приняв «страдания… совершить таинство спасения!»

Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего; а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним (Ин. 11: 9-10).

Как же изъясняют эти непростые для понимания слова Господа святые отцы?

Святитель Андрей Критский поясняет, что под этой притчей Господь подразумевает обстоятельства Своих грядущих страданий. День здесь – время благодати и истины, освещаемое сиянием немеркнущего Света, Который есть Сам Христос – по Его слову: Я свет пришел в мир (Ин. 12: 46), Я свет миру (Ин. 8: 12). Кроме того, под светом этого дня можно понимать и саму проповедь евангельской истины, а также возрождающую благодать таинства Крещения. И еще – христианскую благочестивую жизнь, которая светится отраженным светом Христова сияния по слову Евангелия: Так да светит свет ваш пред людьми (Мф. 5: 16). Ночь же здесь – это отсутствие благодати в век дохристианского ветхозаветного закона, когда еще не сияла Христова истина, когда у многих не было верного понимания смысла ожидаемого пришествия в мир Спасителя, Его подлинной роли в грядущей победе над грехом и смертью. Некоторые из иудеев, слепо принадлежа ветхозаветному закону и не желая принять Нового Завета, ложно истолковывают этот закон, неправо верят. Ошибочно понимая содержащиеся в ветхозаветном Писании пророчества о Спасителе, иудеи претыкаются, как бы спотыкаются о спрятанные, сокрытые в законе предуказания на Христа, ложно интерпретируют пророчества о Мессии.

Помимо этого, по убеждению все того же Андрея Критского, «под днем можно еще понимать и очевидность этого чуда [воскрешения Лазаря], которое подобно солнцу облистало омраченные сердца, и вдруг – всю Иудею…». Под мраком, по его мнению, можно понимать мрак неверия, духовной слепоты, что лежит на очах врагов Христа, предстоявших в момент совершения Господом чуда у гроба Лазаря. Они оказались свидетелями удивительного события воскрешения четверодневного мертвеца, однако не приняли Христа, но, напротив, еще более озлобились против Него, продолжая ходить во тьме (ср. Пс. 81: 5). Как иначе можно назвать такую вражду против Господа, если не ночью, мраком?

Святитель Иоанн Златоуст в своей 62-й гомилии на Евангелие от Иоанна так поясняет слова Господа: если даже ходящий при материальном свете дня находится в относительной безопасности, потому что ясно видит перед собой дорогу и избегает различных препятствий, то тем более находится в безопасности тот, чей духовный путь освещается Самим Господом, Который ведет его ко спасению.

Сказав это, говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его (Ин. 11: 11).

Святитель Андрей Критский подчеркивает, что Господь произносит эти слова без малейшей доли тщеславия. Ведь Он – истинный Бог, чуждый всякого внешнего честолюбия и при этом – абсолютно всемогущий, поэтому для Него воскресить человека все равно что пробудить его от сна.