ради десятка слов;
мне дареных платков
не храню, не ищите!
Нет во мне прежней прыти,
нежных дам тщетен зов.
Мой алтарь – ваш альков.
Я рад рассвету:
едва он заалел,
любви примету
я в нем найти успел;
не вняв запрету,
я пал, лишь вас узрел;
увы, поэту
любить – один удел.
Неприветлив ваш кров,
нрав ваш тверд и суров,
я лишен всех даров:
что ж, кто может – берите!
Только мне разрешите
ждать, что дрогнет засов,
коль мой жребий таков.
Тоскою рвите
сердце мне пополам,
но в дом впустите
Амора – пусть он сам
в тайном укрытье
возведет себе храм;
слух свой склоните
к слезным моим мольбам.
Причиняя мне вред,
злом вы полните свет;
коль одну из бесед
вы б вели с прямотою,
молвив, чего я стою,
любите вы иль нет,
я б не ждал столько лет.
Я слаб в защите —
крепость без боя сдам;
милость явите —
честь будет призом вам;
знать не велите
зависти к королям:
быть в вашей свите
мне приятней, чем там.
Коль пошлете мне вслед
лишь прохладный привет,
им я буду согрет.
Ах, любви полнотою
душу мою – пустою
оставлять вам не след.
Что ни жест, то запрет!
Пусть ваш ответ – запрет,
вас считаю святою
и стремлюсь со тщетою
свой исполнить обет,
худших не чая бед.
Ах, Раймон, красотою
в рабство взят ваш сосед,
жертва ее побед.
Гильем де Бергеда
«Ласточка, ты ведь мне спать не даешь…»
– Ласточка, ты ведь мне спать не даешь —
хлопаешь крыльями, громко поешь!
Донну свою, за Жирондой-рекою,
зря прозывал я Надеждой Живою, —
не до тебя мне! Что? песенка эта
бедному сердцу, чья песенка спета!
– Добрый сеньор! Вы послушайте всё ж
то, что давно мне сказать невтерпеж:
к вам я ведь послана Донной самою:
будь, мол, я тоже касаткой ручною,
я бы слетала к нему на край света.
Верен ли мне? Ведь ни слова привета!
– Ласточка! Сколь же я был нехорош!
Встретил ворчаньем, а ты мне несешь
радость нежданною с песней лесною.
Всё же прости, хоть прощенья не стою.
Милостью Божьей да будешь согрета,
милая вестница счастья и света!
– Добрый сеньор! Где же силы найдешь
Донны ослушаться: всюду, мол, сплошь
ты побывай и, любою ценою,
другу напомни про данное мною —
перстень заветный, застежку колета
и поцелуй в подкрепленье обета.
– Ласточка! Донне известно давно ж:
мне ненавистны измена и ложь!
Но короля не оставлю – весною