Тайны льда

24

Пора. Ванзаров нажал кнопку электрического звонка. Модная игрушка, указывает на состоятельность хозяина. Дескать, электричества не жалко: лампочки палим, в звонок трещим. В таком доме иначе быть не может. Пятиэтажная махина с мраморной лестницей, укрытой ковровой дорожкой, чисто выметенной, парадная с тёплым тамбуром и швейцаром, чистота и блеск. Квартира господина Куртица занимала половину самого почётного второго этажа.

За дубовой дверью замок был еле слышен. Ванзаров взялся за меховой козырёк шапки, чтобы снять головной убор, как только откроют. Хорошие манеры сыскной полиции не чужды. Когда нужно для дела.

Щёлкнул замок, створка плавно открылась. Ванзаров забыл про шапку.

В дверях стояла барышня, по виду не горничная, не кухарка, не прислуга. Скорее учительница или бонна для детей. Простое серое платье с воротничком до подбородка. Волосы туго приглажены. На вид – лет двадцать. Довольно привлекательна, напускная строгость не портила её. Визитёра окинула быстрым движением светлых глаз от ботинок до шапки, смотрела не смущаясь и не кокетничая.

Ванзаров снял шапку. На кратчайший миг он потерялся. Странное, неуловимое видение. Показалось, будто эту девушку встречал прежде. Не в конкретном месте или происшествии, а вообще: встречал прежде. При этом он был твёрдо уверен, что никогда её не видел. Мгновенный портрет бормотал что-то невнятное. Логика помалкивала. Ванзаров позволил улыбнуться усами. Чудо-оружие сражало барышень наповал. Когда надо было сразить для дела. А не для всяких глупостей.

Эта барышня осталась несражённой.

– Полагаю, вы господин Ванзаров? – спросила она как равная и продолжила, не дожидаясь ответа: – Фёдор Павлович просил передать вам, чтобы зашли в магазин на Гороховой. Он ждёт вас там.

И назвала номер дома. После чего дверь неспешно закрылась.

Ванзаров не верил в дежавю и никогда не знал этого странного чувства, о котором говорили дамы, неудачно выбравшие мужа, и поручик Бранд. Принять на веру, что встречался с человеком в прошлой жизни? Что может быть наивнее. Душа старого знакомого в новом теле? Логика такое отвергает. Встречались на пыльных дорожках иных миров? Случайная игра воображения, да и только. Сомнение скрылось, но не исчезло. Затаилось в глухих дебрях разума. Или что там скрывается в области души, наличие которой современная наука отвергает.

Экономя на извозчике медяки, которые проест Тухля, Ванзаров добрался до Гороховой пешкой. Витрины магазина «Куртиц и сыновья» соблазняли здоровьем и прочими развлечениями. Внутри магазина соблазн стал безграничен. Огромный выбор коньков, шеренга лыж для бега по снегу, гантели, эспандеры, гири, гимнастические кольца и турники для гимнастики. На них Ванзаров засмотрелся. Мечту иметь дома турник душили размеры его квартиры. Домовладелец не разрешит ввинчивать в стены и пол мощные винты, держащие стойки и перекладины.

В магазине пахло патентованной мазью для лыж, кожей и ещё чем-то особенно спортивным вроде пота. Пронзительный звук испытывал терпение и крепость ушей.

Приказчик не слишком спортивного вида, одолевая шум, прокричал: «Что угодно-с?» Ванзарову было угодно, чтобы хозяин магазина обратил на него внимание. Хозяин был слишком занят: следил, как другой приказчик в защитных очках катал на каретке лезвие конька по абразивному диску, рассыпая искры. Станок, наверняка английский, визжал драконом, которому натуралисты рубят крылья, чтобы не мешал развитию эволюции.

– Господин Куртиц!

Мощный окрик пронзил иностранный шум. Куртиц оглянулся, указал пройти за прилавок. Похлопал приказчика, дескать, продолжай до бритвенной остроты, и прошёл в глубины магазина.

Контора находилась за стеной торгового зала. Здесь визг станка казался обёрнутым ватой. За крохотным столиком молодой человек перекидывал костяшки счёт и записывал в ведомость. Он поднял голову.

– Это тоже мой сын… Митя, – сказал Куртиц, усаживаясь за свой стол.

Ванзаров обменялся кивками с юным Куртицем. И в нем была заметна порода. Порода фамильная, сильная, от крепостного прадеда, который ловкостью и упорством получил вольную, начал своё дело, передал сыну, а тот своему, не растратив, накопив состояние. Фёдор Павлович уже ничем не походил на своих крестьянских предков, выглядел лощёным столичным барином. Только порода никуда не делась. Порода передалась Мите, но пока не раскрылась во всей полноте. Юноше от силы двадцать. Скоро станет копией папаши. Трудно не заметить, что Митя слишком похож на брата.

– Видели мой станок? – спросил Куртиц, напрашиваясь на комплимент. – Замечательный. Американский. Чисто зверь. В столице такого ни у кого нет. Затачивает подрез идеально. Денег отдал уйму. Теперь все ко мне прибегут.

Фёдор Павлович сиял. Незаметно, что вчера потерял сына. Ванзарову жестом было указано сесть.

– Ну что там у вас?

Ванзаров предпочёл стоять. Возможно, из-за тесноты.

– Господин Куртиц, как узнали о смерти сына?

– Он прибежал с выпученными глазами. – Фёдор Павлович указал на сына.

Митя оставил счёты и гроссбух.

– Вы как узнали?

– Я зашёл на каток по делам. – Митя скривился, как от зубной боли, и забарабанил кулаком в стену. Американский визг затих. Тишина разлилась пуховым облачком. – Прошу прощения. Только захожу на каток, ко мне подбегает распорядитель Иволгин. Лицо перекошено, кричит: «Ваш брат умер!» Я спрашиваю: «Какой брат?» А он говорит: «Иван Фёдорович!», я говорю: «Что за чушь?» Он: «Сами взгляните». Ведёт к толпе на льду, я коньки не надел, господа расступаются. Вижу, Иван лежит. Сразу понял, что умер.

– По каким признакам определили смерть?

– У Ивана глаза неподвижные, лежит на холоде неподвижно, не дышит.

Толковый юноша: говорит чётко, складно, рассудительно.

– Почему не сразу поверили, что умер ваш брат?

Митя глянул на отца.

– Говори уж, чего скрывать.

– Слушаюсь, отец. – Митя тронул галстук-регат [32]. Подобный сейчас мучил шею Ванзарова. – В начале года мы поехали в Москву. Отец дал Ивану поручение оставаться. Он не имел права приехать в Петербург. Это самовольство.

Фёдор Павлович одобрительно качнул головой.

– Не мог пропустить завтрашние состязания? – спросил Ванзаров.

– Не знаю, что ему на ум пришло.

– Откуда у Ивана Фёдоровича костюм для состязаний в фигурной езде по льду?

– Был заказан у портного. К состязаниям.

– Ботинки с коньками тоже взял у портного?

Фёдор Павлович выразил на лице презрение к безграничной тупости полиции.

– Лучшим фигуристам дозволено хранить коньки на складе катка, – сказал он с явным неудовольствием.

– Вы разрешали Ивану пользоваться вашей комнатой для переодевания?

– Сын, как откажешь. Какое отношение ваши вопросы имеют к смерти Ваньки? Что толком узнали?

Ванзаров позволил затянуть паузу.

– Вашего сына убили, – сказал он, когда терпение готово было лопнуть.

Куртиц смахнул невидимую пылинку с лацкана пиджака:

– Вот оно как оказалось.

– Почему просили пристава записать в протокол естественную смерть?

Судя по робкому взгляду, Митя об этом не знал. Фёдор Павлович закинул ногу на ногу.

– Не хотел, чтобы полиция испортила открытие состязаний. Сына всё равно не вернуть. А потом думаю: какого лешего пристав так легко согласился? Обрадовался, гадёныш. Не бывать этому. Зря, что ли, прохвоста кормим! – Он крепко стукнул кулаком по колену. – Значит, убили Ваньку. И как же?

– Отравление, – ответил Ванзаров. – Кому была выгодна смерть вашего сына?

Куртиц покрутил головой, будто обозревая тесную контору, заставленную кипами перевязанных бумаг.

– Намекаете на наследство? Вот вам без подробностей: каждый из сыновей знал, что продолжит семейное дело во главе с Иваном. Только все вместе или ничего не получат, – сказал он тихо. – Его все любили. Любимчик катка. Некому желать смерти Ваньке. Какого лешего его принесло в Петербург!

– Кто из его друзей может подписать записку вензелем «М» с «I» десятичной?

Отец с сыном обменялись немыми вопросами.

– Не припомню таких.

Митя подтвердил: среди их круга знакомых с такими инициалами никого нет.

Повисла тишина. Было слышно, как скрипнула входная дверь под трель колокольчика, как приказчик приветствует покупателя. Вдалеке засвистел городовой. Телега прогромыхала мимо магазина. Невнятный разговор приказчика. Звякнуло стекло прилавка.

Молчание прервал Ванзаров:

– Иван Фёдорович курил сигары?

Куртиц фыркнул:

– Эх вы, сыщик, простых вещей не знаете: фигуристам, участвующим в состязаниях, нельзя курить, лёгкие должны быть крепкими. Какие сигары.

– А вы, господин Куртиц?

– Что я?

– Предпочитаете папиросы?

Фёдор Павлович отчего-то смутился.

– Что скажут покупатели, если владелец фирмы спортивных товаров дымить будет, – сказал он. – Однако вкус сигарного табака почитаю.

– Сигару не раскуриваете?

В проницательность сыска Куртиц не поверил.

– Наболтали уже, – сказал он, выразив презрение к сплетникам. – Извольте, позволяю себе подобную слабость, когда один катаюсь по льду. Мороз и табак – приятное сочетание, знаете ли, особенно когда у табака сладковатый вкус. При чём тут сигары?

Вопрос Ванзаров спустил мимо ушей:

– Перед смертью ваш сын катался с барышней. Знаете, кто она?

Куртиц пожал плечами:

– К нему девицы так и липнут. Кто-то из общества. Какая разница.

– Вам знакома фамилия Гостомыслова?

Задумавшись, Фёдор Павлович сморщил бровь, глянул на Митю. Тот беззвучно подтвердил. Телепатическая связь между отцом и сыном.

– Ах да… Это же та самая московская генеральша, дочь у неё чудесно катается.

– Пригласили её на каток Общества?

– Приглашал. Да только получил решительный отказ.

– У Ивана Фёдоровича было при себе портмоне?

Раздражение выдалось игрой желваками.

– Скажи ему, – бросил Куртиц сыну.

– Батюшка подарил Ивану чудесное портмоне английской кожи с его вензелем, – ответил Митя так, будто не завидовал. – Иван им очень дорожил.

– Записной книжкой он пользовался?

Митя принялся разглядывать бумаги:

– В комплекте с портмоне.

– Вы по делу что разузнали? – не выдержал Фёдор Павлович.

Ванзаров позволил себе испытать терпение хозяина магазина до предела.

– Ваш сын приехал из Москвы утром в субботу, поселился в номере гостиницы Андреева, – сказал он, следя за движением лица Фёдора Павловича. – Приехал налегке, без вещей. Забрал костюм для состязания. Имел встречу с неустановленным лицом, от которого получил записку и сжёг её. После полудня пришёл на каток, переоделся в вашей комнате, упаковочную бумагу от нового костюма скомкал, бросил в угол, вышел на лёд и погиб.

Куртиц выслушал без эмоций.

– Отравил Ивана кто? – спросил он.

– У вас есть третий сын? – вопросом ответил Ванзаров.

– Ну есть… Кто вам сказал?

– Вы, господин Куртиц.

Фёдор Павлович выразил недовольство:

– Ещё в своём уме, ничего вам не говорил. Что за шутки?

– Вы сказали: «Каждый из сыновей». Если Дмитрий Фёдорович был один, вы бы сказали «оба сына». Значит, есть третий.

Куртиц глянул на чиновника сыска с уважением:

– Ишь какой прыткий. Алёшка тут ни при чём…

Митя молчал слишком старательно. Будто боялся проговориться.

– Где Алексей Фёдорович?

– Вот напасть. – Фёдор Павлович издал звук скользящего конька. – Он в Москве в Знаменском монастыре. Подался в трудники, чтобы потом в монахи. За что мне всё это? Сын погиб, другой от мира ушёл. Продам всё и уеду в Монте-Карло коротать деньки.

Митя молчал, стиснув губы ниточкой. Ванзаров подумал, что на юге Франции коньки не нужны. В казино с ними не пустят. Он нацепил на затылок шапку.

– Господин Куртиц, прошу проехать со мной.

– Ещё чего? Некогда мне.

– Это необходимо, – твёрдо сказал Ванзаров и добавил: – Мне открыла девушка…

– Моя дочь Настасья, – перебил Фёдор Павлович. – Служит у меня. Вроде секретаря. Толковая, моя кровь.

– Ваша горничная взяла расчёт после Рождественских праздников?

– Ещё чего. – Куртиц встал, потягиваясь. – Ушла в пятницу под вечер и загуляла. В доме бардак, приходится в ресторане Палкина всякой дрянью питаться. Куда прикажете, господин сыщик?

– В Юсупов сад.

– Надо же. Ну поехали. Митя, сбегай за извозчиком.

25

Пролётка остановилась у подъезда гостиницы. На той стороне улицы помощник пристава выделывал руками фигуры, будто перекидывал горы снега за спину. Не заметить его было так же трудно, как циркового клоуна. Городовой, стоящий на углу Большой Садовой и Екатерингофского проспекта, вежливо не замечал аттракцион начальства.

– Ишь ты, как Бранд старается, мельницу изображает. Наверняка напился. И в таком виде явиться на люди, – сказал Фёдор Павлович, демонстрируя обычное презрение к полиции благородного человека.

– Несёт службу со всем старанием, – ответил Ванзаров, обходя пролётку сзади. Он понял, что означают энергичные знаки. – Нам в сад.

– Вы же сказали: у Андреева?

– Извозчику здесь встать удобнее.

Куртиц неодобрительно покачал головой: если полиция об извозчиках заботится, куда мы скатимся! Так и до революции недалеко. Ужасный век, ужасные нравы…

Он перешёл улицу, не замечая проносившиеся сани. Швейцар открыл калитку, с поклоном держась за козырёк фуражки. Куртиц прошёл мимо, похлопал по согбенной спине, как покупатель хлопает добрую лошадь. Ванзаров дал знак Бранду не соваться. Скрывая досаду, поручик козырнул и остался топтать уличный снег.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Грифельная доска чёрного цвета.

2

Тотализатор.

3

Купюра 500 рублей с портретом Петра Великого.

4

Лезвие конька.

5

Пьеса «Снегурочка», весенняя сказка в четырёх действиях с прологом и эпилогом великого драматурга Александра Николаевича Островского, была напечатана в 1873 году. В 1881 году Н. А. Римский-Корсаков написал на текст пьесы оперу «Снегурочка».

6

Дворники формально не числились в штате полиции, но фактически были частью полицейской системы столицы.

7

Просторечное от «ваше благородие», обращение к нижним чинам.

8

«Анна Каренина», часть I, глава IX.

9

Пора дать важное пояснение: примерно до 1910-х годов в России конькобежцами называли всех – и фигуристов (фигурная езда на льду), и, собственно, конькобежцев (езда на скорость).

10

Дорогая модель коньков.

11

Английская модель коньков «Halifax» из лучшей стали.

12

Разные виды дамских угодников и светских бездельников, пускающих пыль в глаза.

13

Если любопытно, об этих событиях можно узнать из трилогии «Машина страха», «Сомнамбула», «Лабиринт Ванзарова».

14

Модель коньков с закруглённым спереди лезвием.

15

Чин III класса, соответствует армейскому генерал-лейтенанту.

16

Заместителем министра.

17

Евр. 13:4.

18

Там же.

19

Самые сложные фигуры состязаний международного уровня.

20

Измайловка – круглая барашковая шапка с матерчатым верхом, венгерка – короткая куртка, расшитая шнурками, напоминающая форму гусар.

21

Об этих событиях можно узнать из рассказа «Особенности воскресной охоты в зимний период».

22

Волей-неволей (лат.).

23

Нет ничего невозможного для смертных (лат.).

24

В старой русской орфографии было три буквы «и»: обычное, «i» – называемое десятичным, «ѵ» – ижица.

25

Об этом можно узнать из романа «Лабиринт Ванзарова».

26

Что сделано, то сделано (лат.).

27

Пристав Коялович имел гражданский чин коллежского советника.

28

Об этом узнаете в романе «Смерть мужьям».

29

Здесь: высокий перрон, на который из поезда можно входить сразу, а не спускаться по лесенке вагона.

30

Роман вышел в первом русском переводе Н. Жаринцовой в 1896 году. Второй перевод вышел в 1899 году под названием «Забавные приключения холостяков».

31

Ванильный сахар (фр.).

32

Галстук с постоянным узлом на резинках с застёжкой.