Сквозь синий свет

Как бы далеко вперёд не шагнула медицина, будет болезнь, которую не смогут вылечить. Всегда будут умирать люди. Умирать дети.

Он продолжает: – Я не сдался. Я забрал её из больницы. Я пытался помочь. Даже наступила ремиссия – опять драматичная пауза. – Дальше кома, вечный сон.

Его рассказ полностью увлек меня. Ещё никогда я так не сопереживал другому человеку.

Он вытер слезы, сопли и продолжил: – После смерти её матери ей всегда снились кошмары. Я хотел помочь ей… хотя бы… – он расплакался.

– Я подключил её к аппарату, который помог мне управлять её мозгом. Я призывал выработку гормонов счастья, стимулировал ту область головного мозга, которая отвечает… в общем я стал контролировать её сны. Я видел их. В них была она, её мать и я. Мы были вместе. Мы были счастливы.

Так продолжалось какое-то время. Я искал способ вылечить её, а она, спокойно смотрела сны о лучшей жизни. Болезнь разрушала её тело, это повлияло бы и на мозг. В конце концов, от него пришлось отказаться. От тела. Не целиком конечно, а только от того, что испортила болезнь. От того, что ей больше не пригодится.

Он ухмыльнулся. – От неё я оставил меньше, чем от них. – он указал в сторону висящих органов. – Они сейчас в лучшем мире, и я не о загробном.

Мозг моей дочери в итоге погиб, но я верил, я знал, что смогу помочь другим людям. Мне нужно было лишь закончить исследования.

В одной руке я держу кольт, в другой диктофон. Оба нацелены на подстреленного безумца.

– С помощью финансирования правительства моей программы ферм я продолжил исследования систем поддержания жизни. Кстати – он засмеялся – Первым прототипам… первым коровам я оставлял мозг, и возбуждал в них счастливые сны, знаешь, они давали больше молока, чем их безмозглые собраться. Забавно.

– Серьёзно? Даже сейчас, в этот момент, вы находите что-то забавное.

– Перед смертью много что становится забавным. – Опять драматическая пауза. Когда же еще, кроме как перед смертью, делать драматические паузы.

Пауза затягивается. Я трясу перед его лицом кольтом, затем диктофоном. Он не реагирует.

Он мертв.

Приехавшая полиция сказала, что он умер от потери крови.

– От маленькой дырки в колене? – спросил я.

Женщина в синей рубашке с погонами на плечах ответил мне: – Этого вполне достаточно, мы же не в фильме, где герои выживают после ранений, а если ранена рука или нога, так про нее вообще могут забыть через минут 20 и герой жив-здоров.

– Он не был героем.

– Что, простите?

Я повторяю: – Вы сказали в фильме герои выживают… героем он не был. – теперь и я делаю драматическую паузу. – И не был он монстром. Просто… человек.

1 Знакомство

Как же хорош этот кофе. В наше время, чтобы тебе подали в заведении алкоголь нужно заказать его в сранном кофе.

Напротив меня сидит девушка. Красивая девушка. Я время от времени смотрю на неё, чтобы поймать её взгляд.

Она не смотрит.

Продолжаю редактировать статью про ферму. Новость была бы бомба. Мог бы получить награду от города, всё-таки остановил преступника.

Громкое преступление против человека и самой природы.

Но нет, дело решено было замять, и придать цензуре пару моментов. Например, то: что усач получал финансовую поддержку правительства; что он, убив три человека, ставил на них эксперименты. И то, что я его пристрелил. В колено. Убил подлеца прямо в его злое колено. И от моей сенсации, ничего не осталось. Премию мне обещали за принесенные неудобства во время командировки и за молчание.

Слово с каждым годом всё свободнее и свободнее.

Всемирная слава ни на шаг не приблизилась. И, чтобы не топить тоску в мерзком, отечественном алкоголе из государственных магазинчиков – приходится заказывать этот странный кофе.

Поймал взгляд девушки напротив. Прядь её светлых волос ниспадает на лицо, слегка прикрывая глаза. Как же это горячо. Я слегка краснею и улыбаясь, опускаю взгляд в свою чашку.

Думал, что будет наоборот.

Нужно подойти к ней. Ну же, не будь тряпкой, просто подойди познакомиться. Скажи привет …

– Привет. Это же вы? – девушка, сидевшая ранее напротив, указывает пальцем на голограмму, проецируемую ее глазом. Маленький, головной проектор.

Она смотрит на меня все тем же сексуальным взглядом сквозь голограмму газетной статьи. Надеюсь мое смущение не заметно.

– Это ведь вы? – это моя статья с моей фотографией. Заголовок гласит: "В легальном борделе вместо секс-кукол работали живые путаны. Разоблачение Артур Кренц"

Девушка с усмешкой говорит: – Неужели до вас никто не заметил?

Не понимаю, она шутит или насмехается? В любом случае – она смеётся, это уже хорошо.

– У вас же государственная редакция? Вас начальство в такие командировки отправляет за счёт налогоплательщиков?

Аура очарования начинает спадать. Ясно понимаю – смеётся она с меня. Нужно парировать. Только ничего не лезет в голову.

Вяло выстреливаю: – Это один из тех случаев, когда хобби превращается в работу. – что за бред я несу? Она смеётся в голос. Не понимаю это хорошо или плохо.

Она говорит: – А ты забавный, Адам Кренц, разоблачитель. Она подсаживается рядом. Я кричу: – Гарсон, ещё кофе с коньяком.

Проходящий мимо бородатый парнишка-официант в белом фартуке кивает.

– Забавное имя, Гарсон. Он твой знакомый?

– Ты не смотрела «криминальное чтиво»?

– А это тот старый фильм. Нет, не смотрела. – она отпивает принесенный кофе и немного морщится.

– Ух, а в этом кофе многовато коньяка.

– Коньяка не бывает многовато. Увы, но в магазинах не продают хороший, импортный алкоголь, а местного производства пить невозможно.

– Ну, тогда давай – она подняла чашку – приятно познакомится, Адам Кренц.

– Взаимнооо… – я тяну последний слог, чтобы она подсказала, так просящееся в это предложение, её имя. Но она говорит, что её имя не так важно.

– Важно лишь наше знакомство, Адам. – она ударяет своей кружкой мою и выпивает. – Так что там за хобби, за которое тебе платят?