Код от чужой жизни

– Пристраивайся, – усмехнулся угловатый.

Рита стала усердно тереть пол шваброй, чтобы ее не обвинили в лентяйстве.

– Старик требует «прогноз» к завтрашнему вечеру, – сказал лощеный.

– Требует, так сделай, – отозвался угловатый и задумчивый. – И не тяни с этим, а то Беклищев вставит тебе дюжину пистонов в зад и подожжет фитиль.

Лощеный растянул губы в улыбке.

– Ничего, успею. Если все получится, слетаю на Мальдивы, – мечтательно проговорил он. – Деньков на пять-шесть. Возьму с собой пару девочек из «Элит-Эскорта» с сисьманами пятого размера. Буду пять дней трахаться и бухать, бухать и трахаться!

– Смотри не надорвись!

Угловатый застегнул брюки и зашагал к умывальникам.

– Ты меня плохо знаешь, – весело сказал ему вслед лощеный.

Рите показалось, что угловатый бросил на нее взгляд, и, стараясь не сплоховать, она принялась тереть пол еще усерднее, но чересчур этим увлеклась и случайно задела шваброй ботинок лощеного.

Тот глянул на Риту через плечо и небрежно проговорил:

– Смотри, куда идешь, дура.

– Я смотрю, – буркнула Рита в ответ.

Не нужно было этого говорить, не нужно было вообще ничего говорить, но вырвалось само собой.

– Что? – удивленно приподнял брови лощеный.

А затем повернулся к Рите и, насмешливо глядя на ее растерянное лицо, пустил струю мочи прямо ей на туфли. Рита вскрикнула и отскочила. Лощеный тип засмеялся, спрятал свое хозяйство в брюки, застегнул молнию и, не обращая на Риту больше никакого внимания, пошел мыть руки.

Рита стояла на месте, оцепеневшая, с раскрытым от изумления и обиды ртом, стояла так до тех пор, пока дверь туалета не хлопнула, закрываясь за лощеным (угловатый покинул туалет раньше), и пока она не осталась одна.

Рита посмотрела на свои туфли. Они были мокрые. Рита скривилась от отвращения, прислонила швабру к стене и быстро прошла к раковине умывальника. Оторвала кусок бумажного полотенца, смочила его под краном и быстро протерла туфли, стараясь успокоиться.

Обижаться на лощеного придурка, конечно, не стоило. Для него она не была женщиной. Для него она даже человеком не была. Кем же она для него была? Вещью, предметом, вот чем! Вроде ведра или тряпки.

Рита почувствовала, как на глаза ей наворачиваются слезы. Она помыла руки, снова стараясь успокоиться.

Ладно. Ничего. Главное, у нее есть работа. Надо работать и помалкивать. В конце концов, она сама виновата. Ведь это она задела шваброй ботинок того богатенького зассанца. Найдя определение лощеному, Рита немного успокоилась. Зассанец он и есть зассанец, что с него взять.

И тут она вдруг ни с того ни с сего вспомнила своего Николая. Примерно неделю назад он сидел на своем диване с тремя собутыльниками, которые выглядели как полные бродяги, а она, согнувшись в три погибели, вытирала тряпкой пивную лужу с пола. Коля отпил пива из бутылки, рыгнул и сказал:

– Три сильнее, дура. Может, жир с задницы растрясешь.

Друзья Коли засмеялись, но один из них за нее заступился.

– Чего ты ее обижаешь, Коль? – сказал он. – Твоя Ритка хорошая баба. Видел бы ты мою выдру. Чуть что не по ней, тут же за скалку хватается! На Крещение, когда мы с мужиками на работе чутка дерябнули – ну, перед тем, как в прорубь залезть, – так эта стерва мне потом чуть башку своей скалкой не проломила! А Ритка у тебя тихая. Живи да радуйся.

– И что мне с того, что она тихая?! Она ж тупая, как пробка. Мне с ней и поговорить-то не о чем.

– А чего тебе с ней говорить? – возразил дружок-хохотун. – Говори с нами. А с женой не говорить надо, с ней надо спать!

Друзья-собутыльники засмеялись, а на глазах у Риты блеснули слезы.

– Коль, зачем ты меня поносишь перед чужими-то? – тихо сказала она.

Николай небрежно и презрительно кивнул на нее головой.

– Слыхали, мужики? «Коль, зачем ты меня поносишь», – передразнил он. И, зыркнув на Риту яростным взглядом, приказал: – Слушай, не доводи до греха, смойся в другую комнату, пока промеж глаз не засветил!

…Рита качнула головой, прогоняя неприятное воспоминание. И приказала себе больше не думать о муже. И не обращать внимание на гадов, которые поливают ее грязью. Не для того она приехала в большой город, сбежав от алкоголика-мужа, чтобы разводить нюни и нянчиться со своими обидами. Рита вернулась к швабре и продолжила работу, решив впредь быть осторожнее и больше не нарываться на неприятности.

9

В обед они встретились с Ниной Ивановной. Та подъехала к офисному зданию инвестиционной компании «Витанова» на своей аккуратненькой и красивой белой машине – как раз в тот момент, когда Рита выходила из здания, закончив свою смену.

– Рита! – окликнула она, опустив стекло. – А я как раз к тебе!

Рита остановилась от неожиданности. С ней еще никто и никогда не разговаривал, сидя в машине, да еще в такой крутой.

– Ну, что же ты стоишь? – улыбнулась Нина Ивановна. – Забирайся в салон. Есть разговор.

Рита села в машину рядом с Ниной Ивановной, которая сидела за рулем.

– Крутая у вас машина, – искренне похвалила Рита. – Красивая. Это «Мерседес»?

– Нет, это «Пежо», – сказала Нина Ивановна. – Слушай, Рит, давай сразу условимся: теперь мы с тобой на «ты», и зови меня просто Нина. Идет?

– Идет, – кивнула Рита.

– Ну, как прошла первая рабочая смена? Как ты?

Рита невесело улыбнулась:

– Как мышь под метлой.

– Тяжело было?

– Да нет, не тяжело. Просто… – Рита запнулась, не зная, как сказать. – Ну, в общем, немного непривычно. – Она улыбнулась и махнула рукой. – Да у меня вечно так. То рубаха длинная, то хрен короткий.

Нина неуверенно улыбнулась.

– Что ж, бывает, – сказала она. – А я, кажется, нашла тебе еще одну работу. Как я тебе говорила, мой троюродный брат работает управляющим в кафе, и им требуется посудомойка.

– Хорошо. – Рита улыбнулась. – Когда выходить?

– Сейчас я отвезу тебя в кафе, и мой брат все тебе расскажет и покажет. Ты готова?